В рамках 11-го кинофестиваля «Золотой абрикос» в Ереване состоялся премьерный показ нового фильма известного российского режиссера Виталия Манского «Книга». Особенностью этой картины было то обстоятельство, что источником вдохновения и звучащих из уст героев фильма (в основном армян) вопросов стала книга древнего армянского поэта и философа Григора Нарекаци «Книга скорбных песнопений». В истории Армении есть немало личностей и достижений, по своей значимости являющихся общечеловеческим достоянием. Однако их популяризация, знания о них, расширение границ  применения их интеллектуальных и духовных достижений, к сожалению не всегда соответствуют их истинной ценности и значимости . В кинематографе, в том числе и армянском очень мало фильмов, обращающихся к творчеству выдающихся личностей древней Армении. И потому фильм Манского «Книга» можно с полным основанием отнести к своего рода попытке напомнить миру о вкладе в общечеловеческую цивилизацию, духовному становлению  личности  Григора Нарекаци. Еще одной и очень важной с психологической точки зрения и несомненным преимуществом этой работы стало то обстоятельство, что к творчеству Григора Нарекаци обратился видный и известный российский режиссер, несомненный авторитет и мастер мирового класса, которому можно верить и доверять. Интерес к фильму был настолько высок, что,  несмотря на огромный выбор представленных на фестивале картин из 120 стран мира, почти 2000 участников фестиваля, на  просмотр фильма явились члены правительства и лично президент Армении Серж Саркисян, представители армянской апостольской церкви. Фильм Манского не о самом Нарекаци, а о духовных поисках и терзаниях современных героев, задающих вопросы себе и окружающему миру  о человеческой сущности, его предназначении,  которыми еще тысячу лет назад задавался Григор Нарекаци. На ереванской премьере Вячеслав Манский не скрывал своего волнения, свойственного школьникам перед экзаменами. Возможно сладостное и эйфорическое,  присущее творческим личностям. Армянская публика отблагодарила его овациями и признанием. Наш корреспондент встретился с Виталием Манским и поинтересовался о том,  какое впечатление на него произвело наследие  Григора Нарекаци.

- У вас были многочисленные премьеры и творческие победы. Вы действительно волновались и переживали перед премьерой в Ереване?

Манский: - Открою небольшую производственную тайну. Во время съемок фильма между собой мы называли этот фильм «Нарекаци». Источником вдохновения и неким первоначальным посылом к размышлению о тех вопросах, которые мы пытались выразить в нашей картине,  был абсолютный гений, который когда- либо жил на планете,  это ваш Григор Нарекаци. Я не устою повторять, что это очень простой фильм и потому очень сложный. Может быть, самый сложный фильм, который мне доводилось делать  в своей творческой биографии, поэтому я сегодня нахожусь в таком приподнято-трепетном состоянии. Творчество Нарекаци настолько всеобъемлюще, что просто не хватает слов что-либо добавить, источник вдохновения настолько велик, что хватит на поколения и поколения художников. И поэтому я рад, что открыл для себя Нарекаци. Я надеюсь, что наш фильм хоть немного приблизился к тем задачам, которые мы осмелились поставить.

- Как вы открыли для себя Нарекаци, как пришла идея создания фильма?

Манский: Человек, со встречи с  которым начался проект фильма – священнослужитель, отец Месроп. Он же наш партнер по созданию фильма. Его переводы Нарекаци с армянского на русский легли в основу сценария фильма.

- Почему вы назвали свой фильм «Книга»?

Манский:  Жизнь человека - словно книга. Читая Нарекаци, приходишь к этому выводу. Каждая страница являет собой этапы, ступеньки ввысь, к пониманию самого себя. Мы впрочем, как я уже говорил, между собой называли этот фильм «Нарекаци». Но название «Книга» более соответствует идее фильма. Он, если быть кратким, попытка понять смысл жизни.

-  Не было сомнений, что взять такой «вес» как  Нарекаци,  будет не по силам? Ведь можно было и надорваться….

Манский: Так получилось, что я приступил к съемкам этого фильма в момент, когда я понял, что большую часть своей жизни я уже прожил. В момент работы над фильмом мне исполнилось 50 лет. В этот момент передо мной стали вопросы, созвучные с теми вопросами, ради которых делалась эта картина. Эти вопросы лично меня сильно настораживали и разочаровывали. Заставляли производить ревизию своей собственной жизни. А это непростая история. Я точно знаю, что лет до 40 эти вопросы вообще не стоят на повестке дня ни у кого. Очень удивлюсь, если кто задумывается раньше. Я сам подошел к этим вопросам очень неожиданно для себя. Это очень непростой путь. Это очень непростая задача. Тем более, когда ты ее решаешь не только персонально, индивидуально, но еще и в рамках художественного произведения. В этом, конечно же, была главная сложность. Все остальные сложности меркнут перед этим. Это большая, сложная, постановочная картина. Но более чем 120 экспедиционных дней в Африке, Австралии, Латинской Америке, Азии,  куда нужно было добраться, разобраться на месте, вникнуть, найти определенное решение с героями, решить языковые проблемы помогли в рабочем порядке найти необходимое решение. Но все это меркнет в сравнении с глобальными вызовами, которые возникли у автора в связи с созданием этого фильма. Все герои фильма – армяне. Точнее, герой фильма армянин. Мне очень помог отец Месроп, который мог свободно и легко говорить о таких вещах, которые мне даже сложно сформулировать. Это меня приводило в восторг. Я считаю, что такие вещи, как вести разговор о смысле жизни с простым смертным непозволительно. Поэтому я лавирую, когда отвечаю на подобного рода вопросы. Главное то, что жизнь очень быстро заканчивается. И чем ближе ее конец, тем меньше ты можешь изменить, а может быть,  и ничего не можешь сделать. Поэтому ты должен изменять что-то в своей жизни с первого дня своего существования. А это невозможно.

- Ваш фильм построен на творческом наследии Нарекаци. Вы его называете «абсолютный гений». А не лучше было бы снять фильм о самом Нарекаци?

Манский: Мне кажется, что картина о Нарекаци должна родиться не в церкви. Она должна родиться в сознании художника, который в свою очередь может обратиться за помощью к церкви или другим институтам. Но картина о таком человеке не может быть инспирирована никем, кроме автора. Автор должен ее увидеть, почувствовать, понять и реализовать свой художественный замысел. А это непростая история. Я очень мало знаю картин о выдающихся людях, которые я мог бы назвать состоявшимися художественными произведениями. К сожалению, как правило, это все возникает в контексте каких-то прикладных задач. Сталин очень любил фильмы о великих россиянах, которые служили определенному режиму в определенный исторический период. И сейчас в России очень любят подобные картины. Я уверен, что Нарекаци не заслуживает такой участи. Этот фильм должен родиться в смелом, талантливом, мудром художнике. Я думаю, что это должен быть - и это будет справедливо -это должен быть армянин.

- В какой мере  в фильме присутствует Нарекаци?

Манский:  Вы знаете, наша картина - это картина, созданная в какой-то мере по моему личному ощущению от попыток проникнуть в мир Нарекаци. И это, повторись, послужило лишь толчком. Никаких других задач мы не ставили. И я думаю, не имели права ставить. Мы поставили очень локальные задачи, которые выполнили в той степени таланта и умения, которыми мы обладаем.

- Каким вы почувствовали Нарекаци?

Манский: Как я почувствовал то, с чем обращался к людям Нарекаци тысячу лет тому назад… Все его вопросы ни на йоту не потеряли актуальности и сегодня. И все эти вопросы за тысячелетия в очень маленькой степени продвинулись в их разрешении в человеческом обществе. И потому остаются острыми и злободневными для каждого человека, ощущающего себя личностью. Кто-то из моих героев, в том числе и президент России, могли стать героями фильма «Книга». Потому, что герои фильма «Книга» - это не идеальные люди. Это люди, с которыми я лично готов не соглашаться, спорить, не разделять их отношения и взгляды на жизнь. Это их образ жизни, их видение мира. Моя задача- создавать фильмы,  показать многообразие личностей. Задуматься о смысле жизни не мешало бы никому.

- Какое место будет занимать в вашей творческой биографии фильм «Книга»?

Манский: Естественно, когда ты заканчиваешь работу над фильмом, у тебя каждый раз ощущение, что это очень важная картина. Но здесь я пожалуй должен сказать дополнительно, что абсолютно точно, что фильм стоит на отдельном, особом возвышенно-удаленном пространстве от всего, что ты делал. Хотя, двадцать лет назад я пытался подходить к этой теме в другом своем фильме «Частные хроники. Монолог». Я бы провел некие пунктирные линии  между «Частной хроникой. Монолог» и «Книгой». Не думаю, что у меня будет возможность, но я бы не отказался сделать третью картину этого цикла. Но может быть, бог даст пережить еще какой-то жизненный рубеж и сохранить при этом сколь-нибудь разум и силы, может быть лет через тридцать я бы попытался это сделать.

- До съемок фильма вы были знакомы с творчеством Нарекаци?

Манский: Нет.

-Что-то  новое в его творчестве для себя открыли?

Манский: Меня поразило, что в то время, когда еще не существовало по сути половины человеческой цивилизации, в Армении существовал человек, который задавал вопросы, которые, может быть, только сейчас мы начинаем слышать. Даже не осознавать. Только-только понимать смысл этих вопросов. А до ответов на эти вопросы в нашей жизни мы не дойдем, это совершенно очевидно.

- Как русскому режиссеру удалось войти в мир армянина Нарекаци?

Манский: Я должен сразу сказать, что это не армянская тема. Те вопросы, которые ставит Нарекаци, это вопросы абсолютно мирового, глобального мировоззренческого уровня. Армянам просто повезло, посчастливилось,  что он армянин. А вообще-то он наднационален и всеобщен. Его вопросы не к армянам, а ко всем людям. Библию тоже писал человек определенной национальности. А поклоняются ей, изучают, пытаются жить по ее заветам во всем мире. Поэтому тут вопросы национальности неуместны.

- Вы называете Нарекаци абсолютным гением. Кого бы вы поставили рядом с ним?

Манский: Вы знаете, в этой области, в области духовности я бы воздержался составлять список. Потому что таких людей, как Нарекаци, нельзя ставить в списки. Список начинается и заканчивается. Я бы мог поставить в список духовных наследников в русской литературе – это Федор Достоевский, который пытался разобраться в человеческой душе. Один из немногих писателей, обращавшихся к этой теме. И кажется все… Но посмотрите какая временная дистанция между Нарекаци и Достоевским!

- Как решались вопросы финансирования производства фильма?

Манский: Фильм снимался при финансовой поддержке министерства культуры Российской Федерации, была выделена очень существенная для нас сумма. И при продюсировании и поддержке Артура Джанибекяна – известного московского продюсера, делающего очень много кино, которое мне не нравится. Оно коммерческое. Ну, а в Армении в лице отца Месропа – армянская церковь.

Беседовал Эдвард Сахинов