Программа выступления Алиевых на Генассамблее ООН, состоящая из официального текстового обращения президента и сопутствующего ему пантомимного номера в исполнении ханумок, продолжает оставаться топовой новостью в прессе и на языцех мирового закулисья. Зубоскальничание порядком уже досадило верхнеэтажным обитателям Олимпдага и с каждым часом отбиваться от саркастических нападок становиться все труднее, хоть и брошены на амбразуру главные шехиды от пропаганды в лице Эйнуллы Фатуллаева и его взвода насобаченных ильхамозащитников.

Честное слово, аж жалко стало аналогуолмаянового государя с его домочадцами, и не столько за колотушный шквал критики (без сомнения, алиевская черепная коробка – крепкий орех), сколько за безответственный, можно даже сказать, наплевательский подход к делу его клавиатурных тузиков. Признаться, я ожидал большего от того же Фати, имея в памяти его блестящие цицероновские речи в защиту икорных, оффшорных и иных семейных шалостей Алиевых. А тут… либо перо иступил, либо попросту сфилонил.

Сварганил за ночку статейку с рахитичными доводами и загнал на новостную ленту в ответ на наисерьезнейшие обвинения (даже уму непостижимо!) в чушкости Алиевых. Да разве так можно? Да разве для того швырял хозяин квартирные ключики в журналистскую толпу, как Филипп Валуа разбрасывался медяками нищим у паперти? Ведь именно в такой трудный момент надо по полной отрабатывать алиевскую милость, а не филонить с жиденькой отмазкой и половинчатостью в доводах. И вот, в порыве возмущения, даже мне самому в голову пришло выступить в оправдание ооновских гастролей венценосной семьи, дабы показать несведущим журналистам, как надо выстраивать защиту, как превратить в железо высосанные из пальца аргументы и от чего отталкиваться в своих суждениях.

Вот, к примеру, привел Фатуллаев аналогию с Трампом. Дескать, почему ему можно на ассамблею с семьей, а Алиеву – нет? Так ведь, надо было добавить, что согласно общепринятой восточной традиции, падишахи всегда возили гаремы с собой (в смысле весь бабий персонал дворца, включая жен и дочек), будь то путешествие, переговорная поездка или даже военный поход. А6 посему, еще и надобна было отметить, что когда произойдет генеральное сражение за Карабах, руководимое лично Алиевым из лелетепинской ставки, жена и дочери главнокомандующего будут персонально подносить ему кофе и делать селфи во вшивом блиндаже с буржуйкой.

Кстати, о селфи. Ошиблась, говорит Фатуллаев, Лейла Алиева, и вместо папы засняла себя, потому и заулыбалась. Так зачем же, спрашивается, не довести мысль до конца и не прояснить, что аскетичное президентское чадо в жизни не видало смартфона, и в руках его не держало, и не ведало потому, с какой стороны у него камера, а с какой экран?

А как понять гробовое молчание Фатуллаева на счет жвачки? Ведь злорадствуют по поводу бесперебойного чавканья Лейлочки во время папиной триумфальной речи. Ведь можно было парировать выпады, приведя в пример, скажем, Барака Обаму. В бытность президентом он не гнушался чавкать везде, даже на заседаниях G7. Потому и уши у Обамы торчком, что постоянно закладывал за них жвачку.

А вообще, говоря откровенно, надо было Фатуллаеву не распылять свой адвокатский талант на отрицание мелочных улик, а ввязаться в дискуссию, исходя, что называется, из глубинных причин лейличкиного поведения. Таким макаром можно было перевести тему из базарно-сплетнической плоскости в сферу высших материй, и в размахе масштабных рассуждений о высокогуманной миссии и многогранной личности Little – ханум, растворить, а может и оправдать мелкие причуды ее эксцентричности. Можно было бы связать молниеносные вспышки девичьей дурости (будем откровенны) с чрезвычайной перегруженностью ее общественной деятельности, преподнося эти самые дурости в качестве спонтанного послабления хрупкой психики от постоянной возни с ходжалинским геноцидальным брендом, со спонсируемыми киношками, с благотворительными концертами, с разведением шахдагских зубров и т.д. Тогда бы все критики Лейлочки почувствовали мелочность своей наблюдательности и ущербность своего снобизма перед гуманным ликом деятельной барышни.

Ну а в конце следовало бы Фатуллаеву добить их всех (критиков) поэтической ипостасью лейлочкиного бытия, раскрыв богатый внутренний мир ее литературных переживаний. Ведь, что там говорить, по виршам маленькой ханум давно плачет антология мировой поэзии.

Я бы на месте Фатуллаева даже не поленился бы привести наиблистательные отрывки ее перлов, сопровождая их краткими комментариями в помощь несведущим в искусстве художественного слова.

Вот, к примеру, из раннего:

«Сегодня хуже, чем вчера,

А завтра нам совсем не нужно,

Какая скучная весна

Зима давно уже всем чужда.

А лето, лето – эта да!».

В этих стихах отражены отвратительные климатические условия Апшеронского полуострова, при которых приходится круглогодично трудиться Алиевым во благо азербайджанского народа.

Или вот, с заглавием «Осень»:

«Почему в этом месяце 30 дней

Может, мы по лету грустим?

Разве было бы нам веселей,

Если б дней было 31».

Из сего великолепного четверостишия следует, что рождено на свет оно было либо в сентябре месяце, либо в ноябре, так как октябрь насчитывает 31 день. Собственно, в этом и заключается его глубокий смысл. И конечно же нельзя особо не отметить выверенный слог и проницательность автора.

Или же такой шедевр с трогательным названием «Слезы»:

«Хотела заплакать, только не было слез,

Кто, скажите, виновен в этом?

Как сосульки, слезинки заморозил мороз,

Как приятно делиться стихами с поэтом!

Хотела заплакать, не познав, почему

Не заплакала, - мне не охота!».

В этой жемчужине сплелись воедино атмосферность японской танки, бодлеровский символизм и цветаевская чувственность. Искать смысловой взаимосвязи строк не следует, так как это излишне. Ведь, согласитесь, нельзя, не плача, иметь на глазах сотворенные морозом сосульки из слез и одновременно с улыбкой декламировать стихи неизвестному поэту. Так что, каждую строчку нужно пропускать через душу отдельно и вкушать упоительную красоту каждого отдельного поэтического образа…

Хотя, как видно, я слишком увлекся по причине питаемой с раннего детства любви к качественной поэзии.

Словом, Фатуллаеву следовало бы идти на амбразуру, как говорится, во всеоружии, для того чтобы утопить доводы критикующих хамов во всех лейлочкиных достоинствах. А он свел всю полемику к банальной стычке по мелочевке.

Просто боль берет за то, как такая яркая и глубокая личность как Лейла Алиева несправедливо высветилась в мировой прессе и во языцех в качестве гримасничающей дурочки. И совершенно уж возмутительно, что такие одаренные и цепкие журналисты, как Эйнулла Фатуллаев, позволяют хамам так легко уничижать национальное достоинство и гордость Азербайджана – Алиевых.

Автор: Богдан Атанесян