ГЛАВА XX: ТРАПЕЗУНДСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ И ДЕКЛАРАЦИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ

ГЛАВА XXI: ПАДЕНИЕ КАРСА

russia-armenia.info  продолжает публиковать выдержки из книги  бывшего заместителя начальника штаба Кавказского фронта, генерала Гавриила Корганова: «УЧАСТИЕ АРМЯН В МИРОВОЙ ВОЙНЕ НА КАВКАЗСКОМ ФРОНТЕ (1914‒1918)».

Книга посвящена участию армянских добровольческих дружин в войне на Кавказском фронте в 1914‒1918 годах. Будучи одним из вид­ных военачальников русской Кавказской армии и непосредственным участником и очевидцем многих событий на этом фронте, автор описал этапы формирования и реорганизации дружин, приведшие к созданию армянской национальной армии.

НАЧАЛО: http://russia-armenia.info/node/8720, 

ВТОРАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8784

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8891

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8979

ПЯТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9101

ШЕСТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9262

СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9354

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9471

ДЕВЯТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9541

ДЕСЯТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9686

ОДИНАДЦАТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9817

ГЛАВА ХХ

ТРАПЕЗУНДСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ И ДЕКЛАРАЦИЯ
НЕЗАВИСИМОСТИ ЗАКАВКАЗЬЯ

Выше мы указывали, что делегаты Закавказья, назначенные для ведения мирных переговоров с Турцией, прибыли в Трапезунд 8 марта, где в соответствии с полученной информацией днём раньше уже должны были быть турецкие делегаты. На самом деле они прибыли только 12 марта, и это задуманное Константинополем и желанное опоздание имело свою причину. Эти несколько выигранных дней дали возможность правительству Высокой Порты опираться на свершившийся факт: в соответствии с Брест-Литовским договором районы Батума, Ардагана и Карса переставали быть частью Закавказья, и запланированная конференция в Трапезунде не могла обсуждать этот пункт.

10 марта генерал Ферик Вехиб-паша, командующий турецкими силами, обратился по телеграфу к генералу Лебединскому, главнокомандующему Кавказским фронтом, обязывая его в кратчайший срок эвакуировать Батум, Карс и Ардаган.

В тот же день он телеграфировал генералу Одишелидзе, командующему армией, что он вынужден продолжать своё движение вперёд для освобождения районов, населённых мусульманами, которых армяне, как он говорил, начали резать после его (генерала Одишелидзе) отступления от Эрзерума.

12 марта имела место встреча между главами делегаций и была передана нота части Закавказской делегации, потребовавшей объяснений о требовании Вехиб-паши об эвакуации Батума, Карса и Ардагана, что могло быть легко интерпретировано как отказ от продолжения переговоров.

Руководитель турецкой делегации ответил устно, что прибытие в Трапезунд Оттоманской делегации доказало тем самым желание Высокой Порты начать переговоры о мире с Закавказьем. Что касается требования генерала Вехиб-паши об эвакуации указанных районов, то он об этом ничего не знает и не может ничего сказать.

Конференции открылась 14 марта.

На этом первом официальном заседании Оттоманская делегация попросила делегацию Закавказья снабдить её краткими сведениями о характере, форме, политической и административной организации Закавказской республики.  

Делегация Закавказья ответила, что после большевистского государственного переворота только что учреждено новое независимое правительство, ответственное теперь перед Сеймом, что Закавказье фактически формирует государство, уже вошедшее в сферу международных отношений и которое протестовало против Брест-Литовского договора, заключённого без его ведома. Уведомить великие державы о своей независимости оно пока ещё не смогло.

Очевидно, не удовлетворенная этим разъяснением, Оттоманская делегация направила новую ноту, в которой, признав, что договоры, заключённые между двумя государствами, не имеют силы для третьего, подчеркнула: чтобы иметь возможность извлечь пользу из этой аксиомы международного права, Закавказье должно учредиться в соответствии с международным правом и просить своего признания всеми другими государствами. Более того, Оттоманская делегация заявила, что признание не может иметь обратную силу и что Закавказское правительство, заявившее в своей телеграмме от 28 января «что оно должно было согласовывать свои действия с действиями других автономных правительств России» и воздержавшееся от отправки своих представителей на Брест-Литовскую конференцию, этим фактом рассматривается не как независимое государство, а как член Российской Федеративной Республики. Оттоманская делегация соответственно считает, что она не может принять заявление Закавказской делегации о незаконности Брест-Литовского договора в части, имеющей отношение к Кавказу.

Закавказская делегация ответила, что факт присутствия двух делегаций на Трапезундской конференции сам по себе является доказательством, что обе стороны игнорируют Брест-Литовский договор.

Турецкая делегация возразила, что начавшиеся переговоры имеют целью только подготовку основы для будущих экономических и торговых отношений и для уточнения практических и технических деталей, которые не были определены Брест-Литовским договором, с тем чтобы не нанести какого-либо ущерба значению этого договора.

Закавказская делегация отстаивала свою точку зрения и просила 22 марта турецкую делегацию принять выработанные Сеймом 1 марта принципы и повторила своё заявление, что ещё до даты ратификации Брест-Литовского мирного договора независимое Закавказское государство уже совершило все формальности, требуемые международным правом.

Оттоманская делегация протестовала против пункта, касающегося «признания за народами Анатолии права самим определять свою судьбу», рассматривая это как вмешательство в свои внутренние дела и заявила, что окончательное и официальное признание Закавказской республики может иметь место только при включении специальной статьи в заключаемый договор о том, что переговоры могут начаться только после того, как Закавказье откажется от всех претензий на Батум, Карс и Ардаган.

В тот же день, 22 марта, часть делегации уехала в Тифлис, чтобы отчитываться в Сейме, который предоставил очень широкие полномочия руководителю делегации.

На последнем заседании конференции, 5 апреля, Закавказская делегация, наделённая специальными полномочиями, дала своё согласие на передачу Турции всего уезда Олти, юго-западной части Карсского, южной части Ардаганского и западной части Кагызванского уездов.

6 апреля в 7 часов пришёл ультиматум Оттоманского правительства, требующий в течение 48 часов ответа с окончательными предложениями.

Срок ультиматума истекал 10 апреля в 21 час, но делегация не получила ответ своего Правительства; был дан новый срок в 48 часов, но ответ не последовал. Руководитель делегации на основе полного единогласия членов делегации ответил, что Закавказская делегация принимает Брест-Литовский договор.

Закавказская делегация рассматривала это согласие как необходимость, диктуемую обстоятельствами, хотя оно и оказалось в противоречии с объявленным решением Сейма.

Посмотрим, что происходило в течение этого времени в Тифлисе.

Мы видели, что турецкое правительство потребовало 6 апреля окончательного ответа в течение 48 часов на предмет признания Брест-Литовского договора.

Руководитель Закавказской делегации передал этот ультиматум телеграфом в Тифлис только на другой день, добавив, что он считает со своей стороны, что максимально приемлемые уступки могут касаться только передачи Карсского уезда с уточнением его северных и восточных границ, а в Батумском уезде - всего района Артвина без самого Артвина, но что даже при этих условиях почти невозможно удержать Батум. Он добавил, что если до 8 апреля он останется без директив Правительства и Сейма, то будет считать эти предложения принятыми.

Хотя Правительство разделяло патриотические чувства Президиума Сейма и политических партий, оно приняло предложение руководителя делегации, и последний уже 8 апреля запросил телеграфом необходимые полномочия для подписания признания Брест-Литовского договора во всем его объеме, если последние предложенные уступки не будут приняты турками.

Эта телеграмма была получена Правительством только к 15 часам 10 апреля; вследствие этого ответ не мог прийти вовремя, и руководитель делегации посчитал себя обязанным объявить по своей собственной инициативе о признании им Брест-Литовского договора.

Эти дипломатические переговоры в Трапезунде никоим образом не прервали военные действия.

12 апреля турецкий командующий, основываясь на заявлении Закавказской делегации 10 апреля, которым она приняла полностью Брест-Литовский договор, вручил коменданту Батумской крепости ультиматум передать форты до 16 часов 13 апреля.

После тщательного изучения положения на заседании Сейма 13 апреля Правительство посчитав, что признание Брест-Литовского договора предаёт интересы народов Закавказья и что его принятие большевиками обрекает Россию на роль германской колонии, заявило, что оно сумеет, пока оно имеет доверие Сейма, объединить все свои силы для сопротивления требованиям Оттоманского правительства.

Все партии Закавказского Сейма, за исключением партии «Мусават», поддержали Правительство и отклонили саму идею возможного признания Брест-Литовского договора.

Партия «Мусават» в лице своего представителя заявила, что мусульманское население Закавказья не может согласиться играть активную роль против Турции, будучи связанным с ней религиозными узами; к тому же представитель сильно сомневается в возможности достижения союза всех народов Закавказья в случае возобновления военных действий.

Подобное заявление одного из представителей мусульман Закавказья (с населением более 3 миллионов) безошибочно показало ориентацию мусульманских масс, заранее обрекавшую на неудачу любую попытку продолжить борьбу против Турции.

Несмотря на это, Сейм присоединился к решению Правительства и 14 апреля председатель Правительства послал телеграмму в Трапезунд с приказом Закавказской делегации немедленно возвратиться в Тифлис.

Таким образом, переговоры о мире с Турцией были прерваны, и война была продолжена.

Страна объявила осадное положение, и при правительстве была создана комиссия в составе трёх человек, наделённая чрезвычайными полномочиями для продолжения борьбы, но эта решимость не продержалась долго.

14 апреля турки захватили Батум, защищаемый грузинами.

Трапезундская делегация возвратилась в Тифлис и вступила в прямые отношения с Правительством и Сеймом.

Как мы уже видели, образование Закавказского Комиссариата было вызвано отказом признать большевистскую власть. Это отделение от России, по мысли его инициаторов, должно было иметь лишь временный характер в ожидании будущего изменения политического режима в России. Но надежда на то, что власть большевиков окажется недолговечной, не оправдалась. Постепенно идея независимости Закавказья начала привлекать массы населения, политические партии, организации, клубы и др., и особенно усилилась после заключения позорного Брест-Литовского договора большевистской Россией.

Настойчивость Турецкого правительства и Центральных держав, вынуждавших Закавказье объявить свою независимость, создавали иллюзии и укрепляли мнение сторонников независимости, что это единственное средство выхода из безнадёжного положения.

22 апреля Закавказский Сейм собрался на чрезвычайное заседание.

Большинство ораторов, представлявших главные партии Сейма, заявили о своей приверженности независимости. Лишь партия русских социалистов-революционеров и представитель русского населения в Закавказье решительно противились этому акту.

В конечном счёте, было принято решение о провозглашении Закавказской Федеративной Демократической Республики.

В тот же день Правительство, возглавляемое Гегечкори, подало в отставку и Председатель Сейма после консультаций с партиями предложил Чхенкели, руководителю Трапезундской делегации, сформировать кабинет министров.

В то же время Сейм, ознакомившись с докладом мирной делегации, поручил Правительству (которое в этот момент ещё не было сформировано) продолжить переговоры о мире и делать всё возможное для его заключения в кратчайшие сроки.

Таким образом, Сейм, который 13 апреля поддержал Правительство в его решимости продолжать борьбу не на жизнь, а на смерть, внезапно изменил свою позицию девятью днями позднее.

ГЛАВА XXI

ПАДЕНИЕ КАРСА

К утру 23 апреля части Армянского корпуса, действовавшие на Карсском направлении, завершили свою концентрацию на фронте деревни Самават, деревни Гарам-Вартан, высоты Беюк- тепе, высоты Кунси, высоты Ак-баба и деревни Хани-кёй в непосредственной близости от линии крепостных укреплений Карса.

Войска вошли в соприкосновение с противником, и скоро сражение бушевало на всём фронте, когда в 13 часов 30 минут командующий Армянским корпусом, генерал Назарбеков, получил три телеграммы следующего содержания:

№1

Командующему Армянским корпусом, генералу Назарбекову,
Командующему Грузинским корпусом, генералу Габаеву
Приказываю вам передать всеми беспроволочными телеграфными станциями, которыми вы располагаете, на ближайшие ту-рецкие станции следующую радиограмму о независимости Закавказья: «Петроград, Берлин, Лондон, Константинополь, Париж, Вена, Рим, Вашингтон, Токио, София, Мадрид, Киев, Стокгольм, Тегеран, Христиания (Осло. – Прим. пер.), Копенгаген. Министру иностранных дел: Закавказский Сейм на заседании 22 апреля принял решение о провозглашении независимости Закавказской Федеративной Демократической Республики. В рамках этого решения я имею честь просить Ваше Превосходительство информировать Ваше Правительство.

Чхенкели, Министр иностранных дел.
23 апреля 1918. №1503».

№2

Довожу до Вашего сведения, что Закавказский Сейм на заседании 22 апреля объявил полную независимость Закавказья. Сфор-мировано новое правительство во главе с Чхенкели, которому поручено продолжить мирные переговоры с турками. Правительство Вам приказывает немедленно договориться с противостоящими Вам турецкими военными властями, о прекращении военных действий на всём фронте к исходу 17 часов этого дня. Телеграфируйте непосредственно мне на предмет выполнения этого приказа о прекращении военных действий и пошлите копию главнокомандующему. Немедленно после этой телеграммы я посылаю Вам телеграмму на имя Вехиб-паши, которую генерал Назарбеков должен передать по назначению по радио, а генерал Габаев непосредственно по прямому проводу из Батуми в Трапезунд.

23 апреля 1918. №9
И.о. военного министра генерал Одишелидзе

№3

Командующему Армянским корпусом, генералу Назарбекову,
Командующему Грузинским корпусом, генералу Габаеву.
Передайте немедленно Вехиб-паше следующую мою телеграмму:
«Главнокомандующему турецкой армией на Кавказском фронте Ферик Вехиб  Мехмед-паше.
Имею честь информировать Ваше Превосходительство, что в соответствии с телеграммой Премьер-министра Чхенкели от 23 апреля 1918, которая была отправлена из Поти и Батуми и которую Вы вероятно, уже получили, я имел удовольствие передать войскам, действующим в Закавказье, приказ нового Закавказского правительства о прекращении военных действий, начиная с 17 часов 23 апреля на всём Кавказском фронте в согласии с турецким военным командованием. Я надеюсь, что Ваше Превосходительство в интересах неизбежных мирных пере-говоров и во имя будущей дружбы наших народов прикажет со своей стороны прекратить военные действия. 23 апреля. Тифлис.

Примите уверения в моем высочайшем и искреннем уважении.
И.о. военного министра генерал Одишелидзе»

 

В то же время генерал Одишелидзе послал главнокомандующему всем фронтом генералу Лебединскому следующую телефонограмму:

Я немедленно посылаю войскам, занимающим фронт, приказ Закавказского правительства прекратить военные действия против турок на всём Закавказском фронте в согласии с турец­ким военным командованием. Я прошу срочно телеграфировать войскам, находящимся под Вашим командованием, чтобы этот приказ был немедленно выполнен.

23 апреля 1918. 11 часов 5 минут. №8.
И.о. военного министра генерал Одишелидзе

Кроме того, что эти телеграммы представляют большой исторический интерес с военной точки зрения, они отражают, как в зеркале, хаотическое состояние, в котором находилась страна в этот момент.

Мы уже видели, что на заседании 22 апреля г-ну А.Чхенкели поручили сформировать правительство с заданием добиваться мирных переговоров. В действительности Правительство было сформировано только 26 апреля, когда оно было представлено Сейму и получило вотум доверия.

Из этого следует, что вышеупомянутые телеграммы от 23 апреля, хотя и написанные от имени Правительства, в действительности были только актами частных лиц, по той простой причине, что к этой дате Правительство во главе с г-ном А.Чхенкели ещё не существовало.*

Вместо того, чтобы поручить мирные переговоры главнокомандующему, с которым к тому же не проконсультировались, приказ о прекращении военных действий к 17 часам 23 апреля отправили ниже по инстанциям - командующим армейскими корпусами, даже не получив заверений со стороны противника о согласии прекратить военные действия к этому часу.

Генерал Одишелидзе в своей телеграмме Вехиб-паше лишь выразил надежду, что в интересах успеха мирных переговоров и во имя будущей дружбы народов последний со своей стороны также прикажет прекратить военные действия.

К сожалению, вся надежда на подобное решение вскоре должна была рассеяться на армянском фронте. В то время, как приказ прекратить военные действия дошёл до всех уровней армии, вследствие чего был нанесён ущерб моральному состоянию войск, турки продолжали своё наступление.

Мы уже видели, что в своей телеграмме от 23 апреля Вехиб-паше генерал Одишелидзе предполагал, что турецкий командующий уже должен был получить телеграмму Чхенкели, посланную из Поти и Батума.

Что означала телеграмма, посланная Чхенкели турецкому главнокомандующему 23 апреля, которую этот последний должен был получить раньше, чем до своих войск дойдёт приказ прекратить военные действия, о котором ни главнокомандующий (Кавказским фронтом. – Прим. пер.), ни командующий Армянским корпусом ничего не знали?

В этой телеграмме Чхенкели после заявления, что Закавказское правительство признало Брест-Литовский договор и готово послать своих делегатов, чтобы продолжить прерванные переговоры, было сказано: «Я сегодня же отдам распоряжения относительно посылки парламентёров на линию Карса на предмет эвакуации этой крепости, и не позднее, чем завтра, они будут перед позициями оттоманских сил. В то же время прошу Вас назначить достаточные сроки эвакуации. С учётом вышесказанного, я прошу Ваше Превосходительство дать тотчас приказ прекратить военные действия на всём фронте, который с моей стороны будет отдан к 5 часам 23 апреля».

Военные анналы, вероятно, никогда не констатировали такое необычное, чтобы не сказать больше, дело.

Что мы должны думать о главе правительства, которое к тому же ещё не существовало, отдающем приказ командующему войсками прекратить полномасштабные военные действия и заключить перемирие без указания смысла и целей этого перемирия и в то же самое время информирует командующего войсками противника, что согласен эвакуировать важнейшую крепость фронта без всяких условий?

Правда, что Закавказский Сейм признал Брест-Литовский договор и поручил формирующемуся правительству начать мирные переговоры и что положение Армянского корпуса и Карсской крепости было непрочным, но, во всяком случае, война продолжалась, и если, ввиду обстоятельств, было принято решение сдать Карс, нужно было требовать компенсаций с турецкой стороны, у которой иначе не было бы альтернативы, кроме как брать его силой, со всем риском, которым такая операция чревата.

Конечно, принимая во внимание неравенство сил и боевой дух её защитников, очевидно, что Карсскую крепость нельзя было долго удерживать, но её невозможно было захватить без серьёзных потерь, и это обстоятельство, несомненно, могло побудить турок к уступкам, чтобы добиться эвакуации Карса и отступления армии без боя к границам, оговорённым Брест-Литовским договором**.

Получив приказ своего правительства в 13 часов 30 минут, генерал Назарбеков в уведомлении генералу Силикову***, командиру 2-й Армянской дивизии, и коменданту Карсской крепости предписал им прекратить боевые действия (23 апреля к 17 часам) и определить демаркационную линию в направлении Карса, которую надлежало устанавливать совместно с командиром 1-й Армянской стрелковой дивизии, руководившим, как мы уже видели выше, отступлением к линии фортов.

Комендант крепости получил этот приказ в 14 часов. Отдав приказ гарнизону прекратить все активные операции после 17 часов и послав парламентёров – одного к горной цепи Чалгаур, другого к деревне Прохладная, – он вернулся в деревню Петровка, где находился штаб 1-й Армянской стрелковой дивизии, для определения демаркационной линии.

Было решено предложить туркам условие не переходить линию, идущую с северо-запада крепости по горной цепи Чалгаур, на западе по Гарам-Вартану и на юге по высотам Ак-баба.

Около 17 часов командир 1-й Отдельной армянской бригады, полковник Морель (бывший военный атташе русского посольства в Токио), был послан по Сарыкамышскому шоссе парламентёром. Имея письмо командира 1-й Армянской дивизии на имя командующего турецкими силами на Карсском направлении, он должен был сообщить ему о приказе Закавказского правительства своим войскам о прекращении военных действий к исходу 17 часов 23 апреля, при условии, что командующий турецкими силами сделает то же самое со своей стороны. К письму в качестве дополнения были приложены копии телеграмм генерала Одишелидзе от 23 апреля к генералу Назарбекову и к Вехиб-паше на предмет прекращения военных действий.

Начальник штаба турецкой дивизии заявил, что не получал никаких инструкций относительно договорённости о прекращении военных действий, и ввиду отсутствия командира дивизии он немедленно передаст телеграфом в Сарыкамыш содержание письма, принесённого полковником Морелем.

Около 22 часов начальник штаба турецкой дивизии передал ответ командующего турецкими войсками, действующими на Карсском направлении, адресованный командиру 1-й Армянской стрелковой дивизии, в котором было сказано, что не получено инструкций от главнокомандующего турецкой армией относительно прекращения военных действий, но он послал запрос командующему турецкими войсками на Кавказском фронте Вехиб-паше, и до получения ответа остаётся в силе приказ, отданный ранее Вехиб-пашой, в соответствии с которым турецкие войска должны были продолжить своё наступление 24 апреля. Было бы желательно, чтобы перед началом этого наступления армянские войска отступили к фортам, во избежание столкновения с турецкими войсками, абсолютно бесполезного ввиду предстоящего прекращения военных действий.

 

Около 8 часов 24 апреля штаб Армянской стрелковой дивизии в деревне Петровка получил новое письмо командующего турецкими силами в районе Карса:

Предложение Кавказского правительства было принято Турецким правительством. С нашей стороны уже назначен уполномоченный, который прибудет к Вам. Вы должны (письмо было адресовано командиру Армянской дивизии) отступить к Карсу и остановиться на расстоянии двух вёрст перед фортами. Ваши войска не должны стрелять при подходе наших, в противном случае мы прибегнем к силе. Сегодня наши войска займут указанные выше позиции. В ходе Вашего отступления и нашего  движения любое открытие огня запрещается. Мы ожидаем Вашего уполномоченного, чтобы начать переговоры.

Станция Бегли-Ахмед, 24 апреля. 1334 –1918.

Письмо было  написано по-турецки  и не было подписано.

Возможно, что перевод этого письма, совсем неясного с военной точки зрения, был неправилен, иначе было невозможно объяснить требование турецкого командующего, чтобы армянские войска заняли линию в двух верстах впереди фортов, которые в свою очередь должны занять турецкие войска.

Впрочем, времени для объяснений не хватало, потому что турки перешли в наступление, нанося свой главный удар против правого фланга войск, действующих в районе Карса и стоящих в 8 километрах западнее и юго-западнее от деревни Мазры.

В случае успеха наступательные действия в этом направлении позволили бы туркам достичь линии железной дороги Карс- Александрополь за спиной войск, сражающихся у Карса, и отрезать, таким образом их от Александрополя.

По этой причине командир 1-й Армянской дивизии в 8 часов утра 24 апреля отдал приказ левому флангу отступить на позицию у деревни Везин-кёй. Позиция, занятая армянскими войсками, к полудню 24 апреля представляла дугу, выпуклостью направленную в сторону врага, и тянущуюся от Мазры до Карса и далее в сторону Везин-кёя.

Как только турки оказались в зоне досягаемости огня артиллерии крепости, все батареи, за исключением расположенных по северо-восточному фронту, открыли огонь, который остановил турецкое наступление.

В это же время начальник штаба Армянского корпуса, генерал Вышинский, отправил в Тифлис исполняющему обязанности военного министра генералу Одишелидзе текст вышеприведённого документа турецкого командования, вручённого в 8 часов утра командиру 1-й Армянской стрелковой дивизии, а также суть переговоров полковника Мореля с турками.

В ответ начальник штаба получил следующий приказ:

Председатель Закавказского правительства и я, ознакомившись с телеграфными переговорами генералов Одишелидзе и Вышинского в 11 часов 25 апреля, решили принять условия турок и прекратить боевые действия в соответствии с этими условиями. Таким образом, правительство предписывает вам дать немедленно соответствующие инструкции генералу Назарбекову.

Военный министр Георгадзе, 24 апреля 1918 г.

По этому решению турки получали возможность окружить крепость без всяких предварительных условий, обрекая, таким образом, гарнизон на окончательный разгром.

В 11 часов полковник Морель снова был отправлен из крепости для продолжения переговоров с турками, прерванными вечером предыдущего дня, как мы уже знаем, из-за отсутствия указаний Вехиб-паши.

Между Петровкой и Владикарсом полковник Морель встретился с командиром турецких войск, действующих в направлении Карса, полковником Кязим-беем. Последний заявил, что согласно полученным от высшего командования инструкциям, турецкие войска, действующие против Карса, получили приказ остановиться на расстоянии 2 километров от фортов крепости. Что касается вопроса о демаркационной линии, то он может быть решён лишь после установления сроков и других условий эвакуации  Карса и Карсского района войсками Закавказского правительства, которое, признавая Брест-Литовский договор, по этому факту должно принять меры для незамедлительной эвакуации всей территории Карса, по договору принадлежащей Турции. Развивая далее этот тезис, Кязим-бей заявил, что установление специальной линии демаркации непосредственно в районе крепости не является необходимым ввиду того, что, согласно договорённости между турецким и закавказским правительствами, эта линия была зафиксирована для армянских войск по линии фортов крепости и для турецких войск на расстоянии 2 километров от этих фортов.

Во время этих переговоров бои продолжалась и принимали упорный характер, особенно у деревни Мазры. Турки пытались достичь железной дороги и таким образом завершить окружение крепости. Но турецкое нападение было повсеместно остановлено, главным образом интенсивным огнём крепостной артиллерии.

Полковник Морель вернулся после второго пребывания у турок к 18 часам, без какого-нибудь протокола своих переговоров, сумев представить лишь устный отчёт.

Получив к этому часу приказ правительства, позволить туркам подойти к линии фортов на расстояние двух вёрст, комендант крепости снова отправил полковника Мореля с миссией получить согласие турок оставить открытыми северо-восточный фронт крепости, шоссе и железную дорогу до Александрополя.

Полковник Морель в третий раз отправился на переговоры с турками к 20 часам 24 апреля, в то же самое время, когда министр-президент Чхенкели отправлял Вехиб-паше телеграмму № 12255 24 апреля в 2 часа 55 минут нижеследующего содержания:

Все ваши условия приняты Закавказским правительством. Даны все приказания о прекращении военных действий и высланы парламентёры. В районе Карса командующий турецкими войсками недостаточно ясно сформулировал условия перемирия, указав, что закавказские войска должны отступить до линии в двух верстах перед фортами. По этой причине, когда турецкие войска начали продвижение к этой линии, командующий крепостью понял этот манёвр как нарушение соглашения, вслед, за чем был открыт огонь. В настоящее время приняты меры, чтобы положить конец всяким коллизиям. Сверх того,  командование турецких войск у Карса заявило, что оно блокирует Карс с северо-востока, что, вне всякого сомнения, порождает трудности для условленной эвакуации Карса, к которой  уже приступили.
Принимая во внимание всё это, я настоятельно прошу вас  дать приказ вашим подчинённым не создавать трудности и излишние осложнения, которые в нынешних обстоятельствах могут привести к напрасному кровопролитию. Для эвакуации Карса, по моему мнению, необходим месяц, и я прошу вас передать безотлагательно ваше согласие.
ЧХЕНКЕЛИ

В этих обстоятельствах переговоры армянского командования с турками не имели больших шансов на успех. Тифлис сразу согласился с требованиями турок, не советуясь с главнокомандующим, который, таким образом, лишался всякой свободы действий.

Новая встреча полковника Мореля с турецкими парламентёрами имела место в Бегли-Ахмеде.

Турецкий парламентёр от имени Вехиб-паши поставил следующие основные требования:

1. Сдача фортов на левом берегу Карс-чая к полудню по Константинопольскому времени, 25 апреля, а других - к вечеру того же дня;
2. Эвакуация Карсской крепости войсками Закавказского правительства в течение 25 апреля;
3. Отход этих войск за реку Арпачай в течение трёх дней после выхода из крепости.

Полковник Морель настоял на удлинении этих сроков: ввиду разбросанности войск было бы исключительно трудно организовать отход вовремя, и, к тому же надо было организовать эвакуацию 20 000 беженцев, которые оставляли Карс.

Турецкий парламентёр, не располагавший достаточными полномочиями решать эти вопросы, согласился запросить инструкции у Вехиб-паши, добавив, что если не будет ответа до утра 25 апреля и если командование крепости не исполнит все условия, которые ему предъявлены, турецкие войска продолжат своё движение вперед, согласно указаниям, которые они получили.

К 2 часам ночи, в тот момент, когда полковник Морель вернулся со своей миссии, комендант Карса получил от командующего Армянским корпусом следующую телеграмму:

Я посылаю вам телеграмму, только что полученную от главнокомандующего: «Ввиду возможности полного окружения Карса и абсолютной невозможности прояснить условия, на которые следует согласиться по поводу эвакуации, категорическим образом решённой правительством, я вам приказываю дать полную свободу коменданту крепости для отвода войск в сторону Александрополя: они остановятся на промежуточной позиции и там же окопаются. 12.256, 25 апреля, 23 часа 55 минут. ЛЕБЕДИНСКИЙ».
Таким образом, я оставляю на ваше усмотрение решение вопроса касательно необходимости и сроков эвакуации Карса его гарнизоном.
25 апреля, 1 час 30 минут, № 829.
НАЗАРБЕКОВ

Принимая во внимание эту телеграмму, а также общую ситуацию, командующий решил согласиться с условиями Кязим-бея, но ещё раз отправил полковника Мореля к туркам с попыткой получить отсрочку для передачи фортов на левом берегу Карс-чая до вечера 25 апреля и для других - до вечера 26 апреля.

В 5 часов утра полковник Морель в четвёртый раз отправился к туркам.

Командующий Армянским корпусом утвердил решение коменданта крепости сдавать форты; в то же время он приказал подчинить все действующие части гарнизона Карса после эвакуации крепости командующему 1-й Армянской стрелковой дивизией, который, со своей стороны, должен держаться, во что бы ни стало, на позиции Мазра–Везин-кёй. Комендант крепости также получил приказ оставаться в Карсе, чтобы наблюдать за вывозом материальной части.

Закавказское правительство было настолько убеждено в том, что турки согласятся на вывоз материальной части, что командующего корпусом заставили поверить в это и давать соответствующие приказы, хотя было более чем наивно рассчитывать на то, что победители разрешат отправить материальную часть крепости и таким образом облегчить продолжение войны Закавказскому правительству. К тому же, даже допустив, что турки были столь безрассудны, чтобы согласиться на это, вывоз материальной части крепости был практически невозможен ввиду полного отсутствия рабочих рук и транспортных средств после оккупации Карса турками.

В 9 часов утра комендант крепости получил ответ, что турки не согласны с предложением продлить срок сдачи фортов. Однако все распоряжения уже были сделаны, и эвакуация фортов была завершена к 16 часам 25 апреля.

Войска покинули Карс, но комендант крепости вместе со своим штабом и крепостной администрацией оставались там.

В 21 час вечера 25 апреля первая турецкая воинская часть, стрелковый батальон 11-й пехотной дивизии, вошла в Карс.

Карс пал. После падения Карса борьба за обладание Карсской областью фактически была завершена.

Во время эвакуации командующий корпусом получил следующую телеграмму:

Довожу до вашего сведения, что Карсская область должна быть эвакуирована нашими войсками до границы по реке Арпачай и что форты, расположенные на правом берегу Арпачая, должны быть разрушены. Правительство начало переговоры с Турцией, чтобы нам согласились дать отсрочку на месяц для вывоза всей материальной части Карсской крепости, и неделю для отступления войск за пределы Карсской области. Председатель Закавказского правительства ЧХЕНКЕЛИ.
Исполняющий обязанности военного министра ОДИШЕЛИДЗЕ.

Не поставив предварительно условий перемирия и будучи заранее согласным на все условия, которые мог предложить противник, Закавказское правительство продолжало лелеять иллюзии и питало напрасные надежды, что победитель согласится выпустить всю военную материальную часть крепости, захваченной им согласно безжалостному праву войны.

***

Несмотря на искреннее желание выполнить все условия, поставленные турками, отступающие армянские войска не смогли остановить военные действия.

Мы уже видели, что 24 апреля позиция, занятая армянскими войсками, представляла дугу, выпуклой стороной повёрнутой к врагу, от Мазры через Карс до Везин-кёя.

В течение всего дня, до наступления ночи, бои продолжались.

Некоторые части Бегли-Ахмедского отряда не удалось собрать для единых действий раньше 3 часов утра 25 апреля, а другие собрали  на заре.

Моральное состояние войск серьёзно ухудшилось; возможность вторжения турок в их очаги занимало все умы. Наиболее слабые начали дезертировать. Отход на линию деревень Мазра-Кала-кёй выполнялся медленно.

Несмотря на постоянное давление врага, необходимо было удержаться на этой линии, чтобы сделать возможным отступление обозов с беженцами, вышедшими из Карса в 4 часа утра 25 апреля.

Первый кавалерийский полк и часть 4-го пехотного полка должны были охранять обозы от возможных атак курдов, которые действовали за спиной отряда.

В самом деле колонна была атакована турками, которым удалось прорваться до шоссе, недалеко от деревни Прохладное, но ситуация была восстановлена контратакой частей 4-го пехотного полка.

К вечеру 25 апреля турки захватили деревню Мазру и высоты к северо-востоку от неё, тогда как курды вторглись в деревню Романово. Правый фланг Бегли-Ахмедского отряда вследствие этого был вынужден направиться назад в сторону станции Мазра, чтобы линия обороны отряда шла от этой точки до деревни Кала-кёй. Эта линия была занята, начиная с правого фланга: Особым батальоном русских офицеров, 7-м и 8-м полками армянской пехотной дивизии, остатками Эрзерумского и Эрзинджанского полков, и затем частями 1-й Армянской пехотной дивизии и 2-м Армянским кавалерийским полком около деревни Кала-кёй.

Согласно приказам командующего армейским корпусом, части Карсского гарнизона должны были соединяться с Бегли-Ахмедским отрядом по мере эвакуации крепости; но этот приказ исполнялся с задержками, вызванными дезорганизацией службы связи.

Утром 26 апреля турки начали атаку у деревни Мазры, обходя правый фланг отряда, серьёзно угрожая его коммуникациям с Александрополем. Эта опасность заставила генерала Тер-Акопова отступать, несмотря на то, что турецкая атака была отбита, и сконцентрировать вечером 26 числа свои войска в Башкадикларе.

В течение 27 апреля отряд продолжил своё отступление к Александрополю и занял район деревень Кизил-чакчах, Узун-килиса и Технис, прикрывая свои фланги кавалерией.

28 апреля, руководствуясь условиями перемирия, отряд пересёк реку Арпачай, предварительно разрушив старый форт на правом берегу.

Бегли-Ахмедский отряд был расформирован, и войска заняли  следующие позиции: 1-я пехотная дивизия со своей артиллерией, под командованием генерала Арешева – деревни Топарли, Конак-кран, Дуз-кенд, Тепе-Долак, Каракилиса, восточнее Александрополя; 7-й и 8-й пехотные полки вместе с остатками Эрзерумского и Эрзинджанского полков и кавалерийская бригада оставались в Александрополе.

Реку Арпачай на юге Александрополя охраняла 2-я отдельная бригада (Хнысский и Караклисский полки).

***

Выше мы видели, что генерал Деев, комендант крепости, и несколько офицеров его штаба остались в Карсе, чтобы передавать крепость туркам и обеспечивать защиту населения. Они должны были, кроме этого, если бы противник согласился, осуществлять вывоз материальной части.

26 апреля в 13 часов в Карс прибыл главнокомандующий действующими против крепости турецкими войсками, полковник Кязим-бей; в тот же день состоялась его встреча с генералом Деевым.

Было договорено, что все офицеры и солдаты, ещё находящиеся в Карсе, независимо от национальности будут свободны оставаться там или отправляться в Александрополь. Но вечером 27 апреля Кязим-бей внезапно нарушил это соглашение, информируя генерала Деева, что военные всех чинов должны концентрироваться в местах, указанных турецкими властями, армяне отдельно от других. Он объяснил этот приказ как меру репрессии против армян, чьи войска обвиняются в жестокостях против мирного мусульманского населения во время их отступления.

Однако вследствие энергичного протеста генерала Деева против подобного нарушения одного из условий акта сдачи колонна, состоящая из 190 офицеров, 500 солдат (150 из них вооружённые) и 450 жителей Карса (армяне и греки) смогла покинуть город в направлении Александрополя 30 апреля под эскортом роты 11-й турецкой дивизии. 1 мая колонна дошла до Одинцово, 2 мая под эскортом батальона 5-й турецкой  дивизии до Техниса и 3 мая достигла Александрополя.

По распоряжению генерала Назарбекова весь личный состав артиллерии, инженерных частей и телеграфа Карсской крепости были оставлены в Александрополе для подкрепления местного гарнизона. Генерал Деев со своим штабом убыл в Тифлис.

Гавриил Корганов

Продолжение следует…