В этом месяце Роксана БАБАЯН отметила 40 лет творческой деятельности и вернулась на сцену с новой концертной программой “Формула счастья” и презентацией четвертого сольного диска. В своей творческой активности певица “обвинила” характер. “У меня есть такая черта характера: авантюрное стремление к чему-то новому”, — сказала она в беседе с корр. “Вечерней Москвы”.

— Роксана, почему решили вернуться на сцену и зачем уходили?
— Это решение я приняла в 1997 году. Поняла, что меняется музыка, интонация, структура телевидения, появляются новые правила. Было нужно посмотреть на все со стороны. Хотя я была абсолютно успешна. Вся моя карьера — медленно раскачивающаяся, неторопливая, но у меня всегда были полные залы, давала по несколько концертов в день. Сейчас думаю: как я пела четыре живых концерта в день на Дальнем Востоке с огромным коллективом?!
Мы возили лазер, пиротехнику... Но решила на пике взять тайм-аут, чтобы реализовать то, что хотела, но не было для этого времени. Интересовали другие проекты: хотелось на телевидении поработать в другом качестве, послушать новую музыку, поближе познакомиться с театром. У меня были предложения параллельные, кино. Все вокруг будоражило воображение, но оттого, что была мощная концертная деятельность, телевидение, радио, записи, — не получалось. Понимала, рискую, тихо уходя — без пресс-конференции, эпатажа — чтобы отойти и посмотреть со стороны, оценить все предложения, переосмыслить и двинуться дальше.
У меня есть такая черта характера: авантюрное стремление к чему-то новому. ...За этот период сделала успешные программы на ТВ: “Завтрак с Роксаной” шел два года, в прямом эфире в “Сегоднячко” на НТВ, вела программу “Смешанные браки” — часовой эфир был каждый четверг. Это эмоциональное напряжение и ответственность. Но они мне дали очень много: свободу общения в любом формате и в театре.
Потом окончила психологический факультет МГУ, чтобы заняться проблемами животных, организовать Российскую лигу защиты животных. История моих взаимоотношений с животными начиналась с детства. И мне хотелось узнать, как их проблемы решаются в мире, как лечатся психические расстройства благодаря животным, поработать в этой сфере. Чтобы понять, как через психологию выйти на реабилитационные программы и на закон об ответственности человека перед животными.
Сегодня это чуть-чуть двигается, а тогда это было все равно что говорить о Марсе. Важно было понять суть вопроса — не то что люблю кошечку, собачку или козлика, это само собой. А как привить ответственность за слабого маленькому человеку. Чтобы он вырос гражданином, ответственным перед обществом, перед теми, кто слабее. Есть программы, когда в семьи приносят животных и для больных, и для трудных подростков. В европейских больницах существует целая мощная социально ориентированная кампания, она даже есть в Австралии и Новой Зеландии. Там воспитывают таким образом общество. Люди должны понимать, что слабого нельзя обижать: бабушка и дедушка ведь тоже слабые.
Я окончила курс за два года, поскольку у меня были другие дипломы. Знание психологии на многие вопросы отвечает: все в жизни базируется на ней. Мне не нужно было идти в кабинет, чтобы принимать клиентов за деньги. А надо было разобраться, как обустраивать лигу, как сделать закон: простой, лаконичный, чтобы он работал.
...Природа, животные, старики и все, что рядом — требует культуры. Животных не мы придумали. Мы пришли в готовый мир и почему-то считаем, что должны его под себя подстраивать. Поэтому у нас катаклизмы и экологические, и психологические. Человек — часть большого мира. Я могу о животных до утра говорить...
— Сколько у вас сейчас животных?
— Кошка в Москве и две собаки на даче. Кошка — приемыш, ее подобрали во дворе школы трехнедельным котенком. Теперь она превратилась в чудо-кошку...
— Вы еще играли в театре...
— И успешно, благодарю коллег за эту возможность. Сыграла два музыкальных спектакля, не говорю уже про “Хануму”. Это были новые ощущения на сцене, партнеры — суперпрофи, звезды: Дима Харатьян, Юля Рутберг, Люся Чурсина, Ольга Волкова. И Михаил Михайлович Державин, конечно. Такие эмоции! И меня спрашивали: “Можете после спектакля и на концерт остаться”?” Всюду сопровождал один и тот же вопрос: “А почему вы не поете, когда будете петь?”
Сначала меня он обескураживал, потом стала теряться... благодарна всем, кто мне говорил об этом. Энергия вопроса стала для меня запуском. Не жалею, что уходила, но два года назад поняла: хочу выйти на сцену и петь. Мы все должны доделать то, что нам предназначено. Расслабляться нельзя. И пошла брать уроки, чтобы восстановить голос, отбирала шлягеры из песен, которых мне предложили много. Почувствовала поддержку, пришла в студию, записала песни в новом формате. Со своим большим другом Александром Чача-Ивановым, легендарным панк-рокером, давно хотели сделать дуэт, а теперь записали, сняли клип про мужчин и женщин сегодняшнего дня. Это другая Бабаян. Интересно.
— Как вам в жизни пригодился Институт инженеров транспорта, который вы заканчивали? Как оказались на курсе будущих инженеров?
— Он дал мне понять, что в жизни для меня главное — музыка, а не начертательная геометрия. Мама у меня — музыкант потрясающий, я воспитана в “музыкальной лаборатории” на классике и романсах старинных, на музыкальной культуре, у нас библиотека потрясающая была. Мне прививали вкус и говорили: главное в музыке — смысл, а не как ты ноту берешь, это должно тронуть человека, чтобы у него сердце открылось. Не важно, что поешь. Есть такая песня: “Ты не пой, певец, дурным голосом”... Папа у меня был диаметрально противоположной профессии: профессор, заведующий кафедрой, гидравлика и водоснабжение — это его конек. Он считал, хотя сам играл на скрипке прекрасно: “Музыка — хорошо, но нужна профессия”. Поэтому был категорически против пения. Рядом у нас была консерватория, оттуда такие доносились звуки странные...
Я не сопротивлялась: ведь в 16-17 лет все поют. С детства пела. Мне 5-летней ставили стульчик, пела арию Чио-Чио-Сан, вставала в жару к окну, а в Ташкенте жара до ноября месяца, вставала на стул, надевала скатерть как плащ и начинала: “Пленившись розой, соловей...”, выдавала классические романсы — все их знаю наизусть до сих пор. “Аиду” пела — причем все партии: мужские и женские, потому что мама репетировала. “Милая Аида...”, собиралась публика — бабушка, видя у окна народ, понимала, что я концертирую. Ходила с пюпитром на уроки музыки, мне было там скучно. Но возвращалась и сочиняла песни, нравился творческий процесс.
Поэтому я половинка наполовинку: с одной стороны, человек конструктивный, с другой — творческий. Институт — это была тоска смертная. Думала: что я здесь делаю? Но у нас организовался огромный джаз-оркестр и мы блистали. Ребята мне помогали чертить: я уже была звезда. Меня перетягивали в разные институты. Но я окончила наш. Институт сделал меня пунктуальной: стараюсь никогда не опаздывать. У меня нет богемных штучек.
— У вас три высших образования. Зачем певице административно-экономический факультет ГИТИС?
— Он тогда только открылся. Хотела уйти на административную работу, потому что театр знала. Интересно было учиться, там преподавал театроведение Михаил Зелов, старый вахтанговец, который работал с папой Михал Михалыча Державина, моего мужа. Когда надо было защищать диплом, хотела написать о театре и зрителе, а он предложил сделать глубже: провести социологическое исследование по 10 театрам Москвы и понять зависимость числа зрителей от репертуара.
Мы делали исследование. Это труд научный. Он по этому диплому потом преподавал. ...У меня были предложения работать в театре. Но в тот момент мы познакомились с композитором Володей Матецким. Я тогда пела в основном джаз, выигрывала международные конкурсы. Он сказал: “Закон в том, что надо видеть человека в третьем ряду и петь совсем другую музыку и по-другому”. Мы вместо 15 минут проговорили часов семь и стали большими друзьями.
Каждый этап моей жизни требовал образования. Первое мне дало точное понимание, что мое место на сцене. Со мной в потоке пришли несколько ребят, которые были музыкантами. А еще наш сосед Боря оголтело любил людей и создал оркестр, который превратился профессиональный. И мы еще зарабатывали деньги на свадьбах, выступали за 5 рублей.
Меня сразу взяли в оркестр, хотя у меня нет специального образования “с бумажкой”, я после института сразу уехала в оркестр к Орбеляну, обманув папу. Это был сговор с моей мамой, что я якобы уехала отдыхать. Институт мне дал профессию. Второе образование получала, когда хотела из одной профессии перейти в другую. Понимала: без образования этого делать нельзя, поэтому шла на менеджмент. Третье — потому что знала: надо делать лигу. Знания подтвердили то, до чего сама дошла. Самые большие знания человек получает самообразовываясь.
— Что в ближайших планах?
— Сделать в зале Чайковского большой концерт с оркестром — моя мечта. Приглашения есть в кино сняться. Запланированы гастроли, на днях презентуем диск, второй почти собран. Меня интересует все, что позитивно. Я всегда жила позитивно. Даже когда было трудно — а было трудно часто. Потому что сама всегда шла к цели, преодолевала и себя, и препятствия. Своим трудом.
— Как себя чувствуете в роли жены?
— Это не роль. Роль — когда фальшивишь, играешь образ, причем не твой. Хорошо, когда люди любят, ценят и понимают друг друга. Уверена, и это подтверждает психология, что в большей степени сохранение семейного очага зависит от женщины. Важно доверять и быть терпимым. И иметь чувство юмора. Потому что любую мелочевку можно превратить в драму, а можно снять напряжение чувством юмора, добрым отношением. Потому что нет нерешаемых вопросов. И уверена: любви без уважения не бывает.

Светлана МОЖАЕВА

(С сокращениями)