Как “разгрызали” “Гранит” армянской науки

31 мая, 2013 - 13:05

ЛИЦА

В середине мая “НВ” опубликовала две статьи доктора физ.-мат. наук профессора Гранта Товмасяна о космических телескопах “Глазар” и “Астрон”, созданных в СКБ “Гранит”, которое в первые годы независимости было закрыто. “Гранит” и весь его слаженный коллектив почему-то были преданы забвению. Публикации вызвали заметный читательский интерес. И вот на днях “НВ” получила очерк-воспоминание начальника — главного конструктора СКБ “Гранит” Миноборонпрома СССР, лауреата Госпремии СССР, действительного члена Академии космонавтики РФ, заслуженного инженера Армении Юрия ХОДЖАЯНЦА, руководившего “Гранитом” со дня официального создания по день, когда руководство суверенной Армении сместило его. Опытнейший специалист и ученый рассказывает о судьбе СКБ, истории его создания, расцвета и, увы, бесславного конца. Кстати, текст отмечен 2009 годом.

Об этом СКБ много советских лет в Армении говорили с гордостью и восхищением, рассказывали всем, кто направлялся в Гарни — “почтовый ящик” располагался в живописном ущелье. Уникальное конструкторское бюро было известно миру, вернее — его продукция. И хотя оно было подведомственно союзному главку, работали там в большинстве армянские специалисты и ученые. Так что “Гранит” можно считать прежде всего реальным достижением армянской научно-технической мысли. Большая заслуга в этом принадлежит Юрию Ходжаянцу. Уроженец Тбилиси, он начал свою научную деятельность на “Армэлектрозаводе”, создал заводскую электролабораторию, затем СКБ всесоюзного НИИ. Позже оно стало самостоятельным Государственным союзным конструкторским бюро со своим производством — создавались приборы и оборудование для военно-промышленного комплекса. В начале 70-х годов Ю.Ходжаянц был председателем ГЭК на кафедре автоматики и телемеханики в ЕрПИ. Деятельности СКБ “Гранит” положили конец в 1991 году в каком-то “патриотическом” угаре, в пылу якобы борьбы с советским наследием и традициями. Об этом автор пишет красочно и подробно, упоминает некого новоявленного министра промышленности. Напомним, министром торговли и промышленности Армении в 1991 году был Ашот Сафарян, кресло он занимал целых шесть лет. Конкретно при каком премьер-министре — трудно сказать. Вазген Манукян был премьером с августа 1990 г. до сентября 1991 г. С сентября по ноябрь и.о. премьера был Грант Багратян, а с ноября 1991-го по июль 1992 г. — Гагик Арутюнян. Министр Ашот Сафарян, позже исчезнувший из поля зрения, вряд ли пошел бы на такое без ведома главных начальников. Так что вполне вероятно, что инициатива принадлежала одному из премьеров, не говоря уже о первом президенте, люто ненавидевшим все советско-русское. А в итоге армянское СКБ “Гранит”. Как бы то ни было, но в экстазе разрушения никто не попытался сохранить полностью и частично союзно-армянское достояние. Уберечь до лучших времен. Это была преступная акция. Ведь в поселке “Гранита”, где жили и трудились более двух тысяч человек, можно было хотя бы разместить и обустроить беженцев. Мы не говорим уже об ученых и специалистах, которые буквально остались на улице. Все это наверняка не входило в планы “отцов” нации, призывавших к борьбе до самого конца. Они преследовали иные цели. В итоге невежественного разгрома-разбоя Армения лишилась важнейшего научно-технического центра и ценнейших умов. Вот цена квасного патриотизма, культивируемого Левоном Тер-Петросяном и Ко. Юрий Ходжаянц вынужденно уехал в Москву, где ему, конечно, были рады и где он продуктивно работал в области нанотехнологий вплоть до недавнего времени.

“ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК” В УЩЕЛЬЕ ГАРНИ

...Осенью 1978 года мне предложили возглавить вновь созданное СКБ “Гранит”. Кандидатура была поддержана президентом АН Армении Виктором Амбарцумяном и руководством ЦК КП Армении представлена Министерству Оборонной промышленности СССР (далее Миноборонпром). Приказом министра оборонной промышленности СССР я был назначен начальником — главным конструктором СКБ.
СКБ “Гранит” к этому времени было еще только документально оформлено как самостоятельное предприятие. В то время Миноборонпрому требовалось решить вопросы, связанные с подготовкой серьезных научных задач для выводимых на орбиту космических станций.
Астрофизик Г.Гурзадян предложил установить на орбитальной станции “Салют-1” телескоп с фотокамерой, фотографирующей определенные участки звездного неба на специальную ультрафиолетовую фотопленку, с последующей доставкой ее космонавтами на Землю.
Поскольку предложение соответствовало перспективам расширения спектра научных задач, выполнявшихся тогда в космосе, Миноборонпромом было принято решение организовать реализацию этого и других подобных проектов через Ереванское НПО “Астро”, которому были выделены средства на строительство соответствующей базы — опытного производства в одном из районов Армении. Был весьма удачно выбран участок в 65 га в горах в районе села Гарни, в 25 км от Еревана, на высоте почти 1500 м над уровнем моря, причем учитывалась прозрачность атмосферы и отсутствие засветки от города — условия, необходимые при работе по ночному звездному небу. Этот участок и получил тогда статус опытного производства НПО “Астро”.
Задача была успешно решена — на орбитальной станции “Салют-1” был установлен разработанный и изготовленный под руководством Г.Гурзадяна ультрафиолетовый телескоп “Орион-1”. Проект был выполнен небольшим коллективом, подобранным из числа работников НПО “Астро”, Бюраканской обсерватории, выпускников и студентов Ереванского госуниверситета и нескольких привлеченных специалистов.
Радость была омрачена гибелью при приземлении космонавтов Добровольского, Пацаева и Волкова, однако пленка с результатами съемок сохранилась. На космическом корабле “Союз-13” был установлен уже второй ультрафиолетовый телескоп “Орион-2”.
Готовились новые проекты. Уже было утверждено задание на создание автоматического орбитального ультрафиолетового телескопа, разработка которого должна была выполняться в научных интересах и под научным руководством Крымской астрофизической обсерватории (академик А.Б.Северный). Это был предшественник американского телескопа “Хаббл”.
К разработке ряда других научных задач для действующей орбитальной станции “Мир” предусматривалось привлечь Бюраканскую астрофизическую обсерваторию. Намечалось участие в работах по проектам Физического Института АН СССР (ФИАН) и Института Космических Исследований (ИКИ) и др.
Так как непосредственно астрофизика, как наука, в профиль работ СКБ не входила, Г.Гурзадяна с его группой астрофизиков в 5-6 человек перевели в Бюраканскую обсерваторию, для чего Миноборонпром передал туда соответствующие штатные единицы. Из состава НПО “Астро” выделили структурную единицу — опытное производство, создав на его базе самостоятельное предприятие — СКБ “Гранит”, вменив в его профиль разработки бортовых средств внеатмосферной астрономии с непосредственным подчинением Миноборонпрому.
Весьма амбициозный Г.Гурзадян, потеряв свое “руководящее” влияние на СКБ, создал у ненаучной общественности Армении вокруг своей фигуры ореол преследуемого талантливого ученого. Руководство ЦК КП Армении, стараясь не обидеть его, после долгих переговоров получило согласие Миноборонпрома в том, что Г.Гурзадян со своей небольшой группой астрофизиков неофициально останется на территории СКБ “Гранит”. Это создало определенные сложности в ряде организационных вопросов из-за постоянно искусственно создаваемых Г.Гурзадяном конфликтных ситуаций.
...То, что я получил в наследство от предыдущего руководства, было в зачаточном состоянии и плачевном виде. Это была ничем не огороженная территория, на части которой были расположены т.н. научный, производственный и оптический корпусы, одноэтажное здание испытательной базы и котельная, а на другой части почти пустынный жилой поселок. На территории паслись стада коров, бегали стаи одичавших бездомных собак, по прилегающей дороге проносились машины, поднимая тучи пыли.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что 3-этажный научный корпус не достроен, его крыша почти полностью протекает, работает там всего лишь несколько человек. Там же — кабинет Г.Гурзадяна. Здание пустовало, а коллектив разработчиков ютился в неприспособленных бытовках производственного корпуса. В механическом цехе идет работа — выполняется заказ по изготовлению каких-то электронных субблоков — это для зарплаты коллективу. В оптическом корпусе получше — есть уникальное оборудование, изготовляются метровые эталонные и облегченные зеркала для ГОИ (Государственный оптический институт), работает мелкая оптика — тоже выполняется заказ ГОИ. В глаза везде бросается запущенность и захламленность.
В жилом поселке проживали только те, которым жить больше негде. Хотя тепло для отопления подается, но горячей воды нет, телефонная связь с городом только из производственного корпуса. Добраться туда за почти километр особенно вечером или ночью, тем более зимой просто невозможно из-за собак, а может быть, и не только собак. Людей на работу из Еревана по утрам привозит арендованный автобус, он же отвозит их обратно. Работники из села, в основном это рабочие и обслуживающий персонал, добираются на работу своим ходом, благо недалеко — километра 3-4.
Чтобы представить меня коллективу СКБ “Гранит”, в Ереван прибыл заместитель начальника Главного управления Миноборонпрома С.В.Седов. Приняли меня хорошо, хотя несколько настороженно. Я понял, что имею дело с небольшой группой приработавшихся друг к другу высококвалифицированных специалистов, накопивших некоторый опыт (имеется в виду упомянутые выше “Орион-1” и “Орион-2”), в создании и эксплуатации бортовых астрофизических оптико-электронных приборов.
Одна из задач, весьма сложная и серьезная — участие в создании первого советского орбитального ультрафиолетового телескопа “АСТРОН”, совместно с Крымской астрофизической обсерваторией и соответствующего НПО уже была поставлена перед СКБ “Гранит”. В частности, к СКБ относилась разработка системы прецизионной стабилизации вторичного зеркала телескопа, обеспечивающей получение качественных спектров ультрафиолетовых объектов, на которые направлялся телескоп.
Для выполнения как этой, так и других далее намечавшихся аналогичных разработок было необходимо организовать четкую работу коллектива, уточнить планы, привести в порядок структуру СКБ, штаты, бухгалтерию, оборудование, оснащение, создать условия для специалистов. Учитывая отдаленность предприятия от Еревана это было важнейшим условием привлечения и закрепления за ним кадров. В то же время было необходимо обеспечить выполнение всех требований по режиму и статусу предприятия системы Миноборонпрома, в первую очередь связанных с соблюдением режима секретности и его охраной.

Первым делом надо было решить вопрос расстановки кадров. Решение пришло сразу после ознакомления с тематикой, знакомства и бесед с руководителями уже имеющихся подразделений. Почти все остались на своих местах. Произошли лишь небольшие перестановки.
Заместителя начальника СКБ по режиму и кадрам мне направили из соответствующих органов. Так были сформированы основные подразделения и административный аппарат.
Поездка в Крымскую обсерваторию, знакомство с академиками А.Северным, А.Боярчуком, ведущим по “Астрону” — Л.Границким, а также контакты с руководством НПО им.Лавочкина, генеральным конструктором В.Ковтуненко, особенно с ведущим О.Г.Ивановским и др. помогли понять систему взаимодействия между предприятиями-соисполнителями, установить не только служебные, но и дружеские отношения, которые, кстати, сохраняются и до сих пор.
Чтобы дело шло успешно и в намеченные жесткие сроки, надо было создать подобающие условия и привлечь новых специалистов. Работать приходилось иногда в любое время суток, этого требовала специфика деятельности и было необходимо, чтобы специалисты находились в поселке круглые сутки. Привели в порядок научный корпус, в испытательном корпусе запустили термобарокамеру, установку для получения жидкого азота и др. В производственном корпусе создали показательный участок монтажа печатных плат, разработав и изготовив собственными силами специальные монтажные столы. В оптическом корпусе настлали наливные полы, обеспечив чистоту и порядок. Участок мелкой оптики также превратился в показательный. Получили новое уникальное оборудование. Штат пополнился рядом высококвалифицированных специалистов и вспомогательного персонала.
Большую помощь нам оказывало руководство Миноборонпрома.

“АСТРОН”, “ГЛАЗАР”, “ВЕГА”, “ФОБОС” И ДРУГИЕ

Разработка телескопа “Астрон” двигалась успешно, хотя и не без технических и организационных трудностей. На предприятии бытовые условия позволяли это. “Астрон” был успешно выведен на орбиту в марте 1983 года.
Сложились замечательные творческие и в то же время дружеские отношения с коллективами НПО им. Лавочкина и Крымской обсерватории. Уникальный для того времени орбитальный телескоп-автомат был запущен своевременно с космодрома Байконур и обеспечил выполнение требований технического задания. Точность стабилизации была достигнута даже выше требуемой.
Разработка была выполнена на высоком уровне и защищена рядом авторских свидетельств. За участие в работе по созданию “Астрона” коллектив СКБ был награжден Государственной премией СССР и Государственной премией Армянской ССР.
Начались работы по проекту “Глазар” — ультрафиолетовому телескопу, предназначенному для установки на модуле “Квант”, который подготавливался к стыковке с обитаемой орбитальной станцией “Мир”.
Этот проект выполнялся в научных интересах Бюраканской астрофизической обсерватории с целью обнаружения и исследования новых ультрафиолетовых объектов. Процесс фотографирования участков звездного неба по заданной программе должен был выполняться автоматически, космонавтам предстояло лишь сменять отработанную фотопленку через специальный шлюз, поскольку телескоп находился вне станции, практически в открытом космосе. Разработка, конструирование, изготовление, испытания и поставка телескопа в этом случае должны были выполняться полностью силами СКБ “Гранит” без смежников. От Бюраканской обсерватории разработка курировалась известным астрофизиком Г.М.Товмасяном при непосредственном участии академика В.А.Амбарцумяна.
Работа была выполнена в намеченные сроки на высоком уровне. Еще раз хочется упомянуть, что телескоп полностью был изготовлен на собственном опытном производстве СКБ. “Глазар” в составе модуля “Квант” был успешно выведен на орбиту в апреле 1987 года.
Следующей крупной работой была разработка “Глазар-2”, выполнявшаяся также по новым исходным данным Бюраканской обсерватории. Конструкция “Глазар-2” сильно отличалась от конструкции “Глазар”.
Разработка “Глазар-2” была выполнена точно к сроку, и он вышел на орбиту в составе модуля “Кристалл” и состыкован с базовым блоком космической станции “Мир” 30 мая 1990 года.
В процессе разработки в СКБ часто направлялись разные экипажи космонавтов с целью изучения аппаратуры и специфики ее обслуживания на космической станции. Общение специалистов СКБ с космонавтами не только в рабочей обстановке, но и в неслужебное время позволило установить с ними хорошие рабочие и личные дружеские отношения, сохранившиеся и в дальнейшем.
Академик АН СССР А.Иосифьян, генеральный конструктор первых советских спутников “Метеор”, принимал активное участие в нашей деятельности и даже имел служебную квартиру в одном из коттеджей поселка СКБ “Гранит”, где часто проходили серьезные технические дискуссии.
Разработок было значительно больше — успешно реализованные при участии СКБ проекты “Вега”, “Фобос” и целый ряд других. Только в 1980-1988 гг. объем работ возрос в 10 раз при росте численности персонала меньше чем вдвое. У меня нет по рукой данных по другим годам, но могу сказать, что вплоть до распада Советского Союза он все возрастал. Это стало возможным благодаря большой работе, проделанной коллективом по развитию предприятия, его техническому оснащению и т.д.
В первую очередь это относится к тому, что у нас приветствовалась работа семьями. Специалисты получали служебную квартиру, участок земли для сада и огорода. Дети отдавались в детсад, а когда подросли, пришлось открыть школу, которая по мере подрастания детей и сама подросла до 8-го класса. Пришлось также открыть филиал музыкальной школы и спортивную секцию. В течение нескольких лет были осуществлены большие работы по благоустройству, СКБ “Гранит” превратилось в оазис, куда стремились попасть на работу очень многие. Миноборонпром, учитывая положительную динамику развития, оказывал предприятию большую помощь в выделении необходимых средств и оборудования.
Успешная деятельность в самой тогда передовой области науки и техники, прекрасное природное расположение, отличные бытовые условия привлекали внимание многих наших коллег из родственных организаций, часто посещавших СКБ с предложениями о сотрудничестве. Так, нам было поручено провести одну из ежегодных Советско-французских встреч по освоению космического пространства. Французские специалисты принимали участие в научной части программы “Глазар”, в связи с чем часто приезжали в Бюраканскую обсерваторию, где мы с ними общались и обсуждали технические вопросы, связанные с проектом.
В СКБ побывала также киногруппа, снимавшая под руководством летчика-космонавта В.Севастьянова серию фильмов “Человек, Земля, Вселенная”. Были запечатлены интересные кадры в СКБ, а в Бюраканской обсерватории — беседа наших специалистов и находившихся тогда у нас на тренировке космонавтов с академиком В.Амбарцумяном о перспективах дальнейшей совместной деятельности.
Годы перестройки безусловно сказались и на работе СКБ, хотя и не очень. Появилась возможность дополнительно оплачивать выполняемые срочные работы через кооперативы и выполнять больше заказов, привлекать к решению важных вопросов совет трудового коллектива и т.п.
К новым интересным разработкам этого времени можно отнести международный проект — Астрофизический Шмидтовский Орбитальный Телескоп — “АШОТ”, который выполнялся в интересах Бюраканской и Потсдамской (Германия) астрофизических обсерваторий. Этот проект, на стадии эскизно-технического, обсуждался и был одобрен на международном уровне в Потсдаме. В немецком журнале “Astronomische Nachrichten” (N 5, 1991) приведена публикация о проекте. Проект докладывался также и на встрече с представителями NASA в С-Петербурге. К сожалению, разработка была прервана в связи с распадом СССР.

ЛЮДИ ИЗ “ПОЧТОВОГО ЯЩИКА”

Не могу не вспомнить и не назвать хотя бы главных, ведущих специалистов “Гранита” — пусть хоть в маем очерке засветятся их имена.
Разработками и наукой ведал мой первый заместитель — к.т.н. Марат Крмоян, опытным производством — главный инженер Эдуард Арутюнян, снабжением и общими вопросами Эдуард Халапян — опытные, деловые и самостоятельные работники. Заведовали отделами и непосредственно вели все разработки к.т.н. Ашот Захарян — талантливый специалист весьма высокого класса и в то же время очень скромный человек; Эдуард Какосян и Роберт Галян — начальник и заместитель отдела крупной и мелкой оптики — классные специалисты; звездными датчиками занимался отдел Карлоса Григоряна; структурными и конструкторскими разработками ведал Александр Кашин, дневавший и ночевавший в обнимку с компьютером, а теоретическими проблемами — Олег Гаспарян, выросший у нас доктор технических наук; конструкторской работой непосредственно занимался Роберт Исаджанян; испытания опытных и штатных образцов аппаратуры производились в отделе Роберта Оганесяна (которого все с любовью называли Робби Бобби) — очень разносторонне развитого человека и немного фантазера (в хорошем смысле!); изготавливалась аппаратура в опытном производстве под началом Норайра Аракеляна — сейчас его называли бы “мачо”. Контроль качества осуществлялся Рудольфом Арутюняном — это прирожденный Главный контролер (ОТК). Руководил сложным и трудным отделом главного механика-энергетика опытнейший Владимир Шахпаронян, а все талантливые дизайнерские решения выполнялись Лориком Смбатяном, он же был нашим “главным архитектором”. Должен упомянуть и Шоту Арутюняна, обладавшего уникальной способностью находить и исправлять ошибки в монтаже сложнейших электронных схем, а также высококлассного специалиста — электронщика Евгения Белого. Он с супругой Марой Корелиди очень помогли мне освоить работу с компьютером, за что я им благодарен. Успешно решались технологические проблемы Генрихом Эртманом, а сложнейшие печатные платы монтировались на показательном участке Жоры Татевосяна. Не могу не упомянуть также уникальных слесарей — “левшу” Погоса Меликяна и Юрия Коптеля и классного токаря Марата Церуняна. Мне хотелось бы упомянуть еще многих.
Преданными своему делу были ВСЕ! При этом, с точки зрения социологии, интересно, что в нашем коллективе перемешались городские и деревенские жители, но проблем не было.
Вот так мы жили и успешно работали большим дружным коллективом на предприятии, которым гордились, а я в итоге оказался чем-то вроде мэра небольшого городка с населением около двух с половиной тысяч человек — сотрудников СКБ и членов их семей.

НАЧАЛО КОНЦА

Наступил 1991 год. После развала СССР и провозглашения Арменией независимости в 1991 году СКБ подчинили Минпромышленности республики, и финансирование научных разработок со стороны Миноборонпрома прекратилось. Армения же финансировать научные разработки в области космической техники и не собиралась. Всплывший на волне независимости Г.Гурзадян начал активно через хорошо знакомое ему руководство новой Армении добиваться преобразования СКБ “Гранит” в другую, уже подвластную ему структуру под названием “Галактика”. Руководство надеялось, что независимой Армении окажет помощь армянская диаспора, однако просчиталось...
Чтобы как-то обеспечить зарплату коллективу, приходилось продавать кое-что из транспортных средств, лишнее оборудование. В связи с остановкой атомной станции начались длительные отключения электроэнергии. У нас были резервные запасы мазута для котельной, которых хватило бы года на два автономной работы, однако без электроэнергии котельная работать не могла. А атомную станцию, как выяснилось потом, можно было и не останавливать.

ПАЦИЕНТ СКОРЕЕ МЕРТВ, ЧЕМ ЖИВ

Мы лихорадочно искали заказы, выполняли инициативные работы, даже непрофильные. Например, хрустальные подвески для люстр и т.п. Используя свои старые связи, я договорился с одним из предприятий Российского Миноборонпрома в Москве об освоении и организации у нас серийного производства приборов ночного видения, крайне необходимых. Это спасло бы положение на ряд лет, тем более что работа по профилю. Согласия нового министра промышленности Армении на включение в план этого проекта не получил. А вместо этого в СКБ министр направил комиссию для проверки производственно-хозяйственной деятельности предприятия (!). Должен сказать, что строжайшие проверки у нас не раз производились Миноборонпромом ежегодно в плановом порядке, и мы ежегодно получали премии за успешное представление годовых отчетов. Проблем не было. И вдруг в такое тяжелое для республики время срочно потребовалось проверять работу СКБ, абсолютно не влияющего на промышленность и экономику Армении! Проверка велась целой бригадой Минпрома долго и нудно. Ничего существенного обнаружено не было. Но, к моему удивлению, еще за несколько дней до оформления и утверждения не очень-то грамотного акта проверки министром уже был подписан приказ о моем увольнении! Якобы за развал работы!!! Когда я ознакомился с актом и объявил комиссии о своем намерении написать обоснованное опровержение по целому ряду отмеченных пунктов, меня пригласил к себе один из новых заместителей председателя Совета Министров Армении и заявил, что люди моей формации сейчас не нужны, мне не стоит активничать, а лучше спокойно уйти в сторонку. Затем меня пригласили в МВД и предложили поскорее оформить увольнение и освободить служебную квартиру. Сказали открытым текстом, что я в течение 13 лет был директором предприятия и, если я буду конфликтовать, они уж найдут способ воздействия на меня. Конфликтовать я не стал — работать с таким руководством противно.
Заодно со мной, к сожалению, пострадал и мой первый заместитель Марат Крмоян, не ладивший с Г.Гурзадяном.
На мое место был назначен бывший старший военпред. Назначал меня Министр оборонной промышленности СССР, а уволил министр промышленности Армении, по моим сведениям, вообще ранее не работавший в промышленности, а подвизавшийся на договорных работах при одной из кафедр Ереванского Политехнического института. Величины совершенно несопоставимые!
Чтобы покончить с этими неприятными воспоминаниями, я должен еще сказать, что мне сейчас же предложили работу в Институте физических исследований и в Институте Физических проблем Академии наук Армении — предложения исходили непосредственно от директоров этих институтов, за что я им очень благодарен. Я оформился в последний, где мне поручили решить ряд организационных вопросов по открытию отделения в Москве. А в Москве мне предложили другую работу уже в Центре межрегиональных программ и Росавиакосмосе по реализации программ, связанных с моей прошлой деятельностью в системе Миноборонрома, с предприятиями которого я, таким образом, продолжал поддерживать хорошие деловые и дружеские связи. Например, бывший научный руководитель проекта “Глазар” от Бюраканской обсерватории Г.Товмасян, обосновавшийся в одной из мексиканских обсерваторий и сохранивший былые зарубежные научные связи, сообщил, что Южнокорейская Академия наук проявила интерес к нашему ультрафиолетовом у телескопу “Глазар”, установленному на космической станции “Мир” и предложила доработать его, приспособив к своим научным задачам. К переговорам по этому вопросу с делегацией южнокорейских астрофизиков в Москве мною были привлечены, бывшие специалисты СКБ “Гранит”, ГОИ и НПО “Энергия”. Разработка была выполнена и принята заказчиком, нашим специалистам удалось подзаработать. К сожалению, руководителя Пуссанского (Южная Корея) университета, заинтересованного в этом проекте, почему-то от работы отстранили, и проект остался нереализованным. Но зато с моим бывшим заместителем по научной работе в СКБ “Гранит” М.Крмояном был заключен контракт на проведение занятий в Пуссанском Университете по звездным датчикам, и он преподавал там соответствующий курс в течение двух лет.
А что же СКБ “Гранит”? Не знаю подробностей, но, по моим сведениям, Г.Гурзадян тогда все же добился того, что “Гранит” переименовали в “Галактику” и назначили “выгодного” ему директора. Весь жилой фонд в поселке приватизировали, распродали, начальника опять поменяли. Я процитирую ниже выдержки из одного письма, которое мне неожиданно прислал один из бывших сотрудников (представитель уже второго поколения). Интересно, что ряд бывших сотрудников СКБ “Гранит” и поколение детей, выросших в жилом поселке предприятия и оказавшихся в самых разных странах мира, теперь общаются через интернет в формате “Одноклассники”. Вот так я и получил это грустное письмо от Андрея Чеснокова. Вот отрывок из письма:
“...А в бывшем “Граните” сейчас, увы, запустение. Научный корпус вообще, по-моему, не посещается, в производственном что-то иногда делается у оптиков (мелкий ремонт малой оптики для Минобороны Армении — прицелы для стрелкового оружия). Даже не знаю, кто там работает, — происходит это от случая к случаю и весьма нерегулярно. Директор — некто Долиев (я его не знаю)... Инфраструктура полностью разрушена: демонтированы и проданы котлы и все магистральные трубы горячей воды и отопления. Работают только электроподстанции и заново протянули газ, не функционирует поливочный водопровод (тоже демонтирован). Относительно станков и оборудования — ничего определенного сказать не могу, — сам с 1997-го на предприятие не заходил, но, учитывая общую тенденцию к разбазариванию и воровству, вряд ли что-то осталось. Вода питьевая тоже идет плохо, ее перекрыли за долги. Стоят только корпуса, а народ туда не ходит... В поселке из старых работников осталось очень мало народу — кто уже умер, а кто уехал. После приватизации жилья многие продали или выставили на продажу квартиры, так что городок пуст на три четверти. Транспорт: есть маршрутка до Гарни и обратно, но зимой она ходит очень нерегулярно (снег никто не чистит). В общем, развалили “Гранит” и восстановлению он не подлежит, — кадров уже нет... На предприятие никто не ходит, да и понять народ можно: мне, например, просто неприятно — я пока помню, как все выглядело, когда мы работали. Я, например, в городок езжу, потому что, кроме мамы, у меня там и свои воспоминания и мне там просто нравится. Я бы с радостью переехал туда жить насовсем, но транспортные расходы все-таки великоваты, чтобы ездить каждый день”.
И еще очень интересная заметка из газеты “Коммерсант” от 2001 года:
“В армянском местечке Гарни торжественно открыт музей космоса Армении и объявлено о скором начале реализации армянской космической программы. Выяснилось, однако, что космонавтикой в стране занимаются всего шесть человек. Во время церемонии открытия музея было объявлено, что в армянском МИДе на днях состоится подписание меморандума о начале первого этапа космической программы, разработанной директором Гарнийского института космических исследований Григором Гурзадяном. Планируется, что в программе примут участие НАСА, страны — члены Европейского космического агентства, Россия, Япония и Армения. Цель армянской космической программы — создание орбитального телескопа, “способного получить уникальные данные о глубоком космосе и тем самым оказать колоссальное воздействие на все области астрофизики”. Однако, как сказали корреспонденту “Ъ” в отделе информации МИД Армении, подписание меморандума перенесено “на неопределенное время по инициативе одной из сторон”. Попытка прояснить ситуацию в Российском космическом агентстве также ни к чему не привела: все, с кем удалось связаться, выражали недоумение с различной степенью иронии...
Во времена СССР Армения действительно активно участвовала в советской космической программе. В конце 60-х годов в Ереване был открыт филиал Казанского государственного института прикладной оптики (ГИПО), который впоследствии был преобразован в НПО “Астро”. В НПО “Астро” в начале 70-х под руководством Григора Гурзадяна были разработаны космические обсерватории “Орион-1” и “Орион-2”. “Орион-2” успешно работал на корабле “Союз-13”, командиром которого был присутствовавший на церемонии открытия музея дважды Герой Советского Союза Виталий Лебедев. В 1978 году в Гарни начал функционировать СКБ “Гранит”, входивший в систему Министерства оборонной промышленности СССР. В “Граните” разрабатывались комплектующие для обсерваторий “Астрон” (1983), “Глазар-1” (1985), оптических систем “Фобос-1” и “Фобос-2”.
В настоящее время армянская космонавтика представлена бездействующим НПО “Галактика” (производственная база СКБ “Гранит”) и Гарнийским институтом космических исследований, в стенах которого и обосновался музей космоса Армении. В институте сегодня работают всего шестеро человек, включая самого академика Гурзадяна. В связи с отсутствием финансирования все инженерно-технические сотрудники уволены, а научные исследования заморожены. На этом фоне проекты сотрудничества с НАСА вызывают в памяти старый анекдот. Армянское радио спрашивают: “Почему армяне в космос не летают?” Армянское радио отвечает: “Если армяне полетят в космос, армянский народ лопнет от гордости, грузины умрут от зависти, и вся наша благословенная земля достанется азербайджанцам!”
* * *
О бывших “гранитовцах” я практически ничего толком не знаю, поэтому не пишу. Слышал, что некоторых уже нет на этом свете, а многие разъехались кто куда.
Не знаю, что у меня получилось — не то очерк, не то воспоминания, а может быть, (по привычке!) отчет о проделанной работе (?!). Во всяком случае, я наконец излил все, что у меня накопилось, и от этого мне, кажется, стало легче. Мне понравилось и хочется продолжить воспоминания, уже в виде отдельных очерков, скорее зарисовок. Вероятно, я это сделаю. А пока...
(С сокращениями)

На снимках: Юрия Ходжаянца интервьюируют в Центре Управления Полетов, Ю.Ходжаянц и ученый-космонавт В.Севастьянов; на Байконуре, 1983; комплекс “Глазар”; Юрий Ходжаянц

Юрий ХОДЖАЯНЦ

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image