Большой Ялтинский прорыв

19 февраля, 2015 - 14:32

Февральская неделя определила мироустройство на пятьдесят лет

Ялтинская конференция – эпизод в новейшей истории уникальный. Ни до, ни после нее не было встречи глав государств, имевшей столь глобальные последствия для всего мира. И никогда общение первых лиц, которых никак нельзя отнести к единомышленникам, не было столь продуктивным. Отмечая 70-летие этого события, стоит воспользоваться накопленным в Ялте опытом, поскольку вновь настала пора принимать судьбоносные решения.

Встреча лидеров стран антигитлеровской коалиции в Крыму стала второй по счету, первая состоялась в Тегеране. Первоначально предлагалось провести конференцию в Великобритании как равноудаленной от СССР и США. Среди возможных мест фигурировали также Мальта, Афины, Каир, Рим и еще ряд городов. Сталин же настаивал провести встречу именно на территории СССР, чтобы главы делегаций и их окружение смогли лично убедиться в том ущербе, который нанесла война Советскому Союзу.

В итоге была выбрана Ялта, определились и сроки: 4–11 февраля 1945 года. Как раз в это время в результате успешно проведенных стратегических операций Красной армии боевые действия были перенесены на германскую территорию и война против гитлеризма вступила в завершающую стадию.

Три дворца для саммита «Аргонавтов»

Кроме официального названия, у конференции было несколько кодовых. Неистощимый на выдумки Уинстон Черчилль нарек ее «Аргонавт», проведя аналогию с мифами: он и Рузвельт, подобно древним грекам, отправляются на черноморские берега за золотым руном. Рузвельт ответил в Лондон согласием: «Вы и я – прямые наследники аргонавтов». Другое кодовое название – «Остров» – конференция получила для введения в заблуждение противника, так как одним из возможных мест ее проведения фигурировала Мальта.

“ Займи Рузвельт бескомпромиссную позицию, сбылась бы мечта Гитлера – великая коалиция разрушилась на решающем этапе ”

В конференции приняли участие руководители трех союзных держав: председатель Совета народных комиссаров СССР И. В. Сталин, премьер-министр Великобритании У. Черчилль, президент Соединенных Штатов Америки Ф. Д. Рузвельт. Кроме этого в состав делегаций вошли министры иностранных дел и руководители отделов МИД трех стран, руководители различных ведомств, начальники генеральных штабов или их заместители, командующие видами вооруженных сил, послы, военные и дипломатические советники. Несомненно, что все решения Ялтинской конференции принимались в условиях тщательной подготовки и строгой перепроверки.

Самолет Рузвельта «Священная корова» приземлился на замерзшее поле аэродрома Саки во второй половине дня 3 февраля. Президент США предпочел задержаться на 20 минут, чтобы увидеть посадку самолета Черчилля. Они вышли одновременно под звуки оркестра Красной армии.

По пути от аэродрома в окрестностях Евпатории до Ялты Рузвельт и Черчилль могли видеть следы недавних боев: страшные разрушения, сгоревшие дома и подбитые танки по обе стороны дороги. Это произвело неизгладимое впечатление на делегации союзников. На первой же встрече со Сталиным и Молотовым 4 февраля 1945 года Рузвельт «ужаснулся размерами разрушений, причиненных немцами в Крыму». По его словам, он почувствовал большое ожесточение в отношении немцев, и если бы Сталин поднял тост за казнь 50 тысяч немецких офицеров, он бы поддержал.

Участники конференции расположились в трех крымских дворцах: делегация СССР – в Юсуповском, США – в Ливадийском, Великобритании – в Воронцовском. За безопасность отвечала принимающая сторона. Охрану на суше обеспечивали авиационные и артиллерийские спецгруппы, с моря – крейсер «Ворошилов», эскадренные миноносцы, подводные лодки. Кроме того, к ним присоединились и боевые корабли союзников. Поскольку Крым все еще находился в радиусе действия люфтваффе, нападение с воздуха не исключалось. К отражению возможной воздушной атаки были готовы 160 истребителей авиации флота и ПВО. В зоне переговоров построили несколько бомбоубежищ.

В Крыму расположились четыре полка войск НКВД, в том числе специально подготовленные для несения охраны 500 офицеров и 1200 человек оперативных работников. За одну ночь парк вокруг Ливадийского дворца огородили четырехметровым забором. Обслуживающему персоналу запрещалось покидать территорию. Действовал строжайший пропускной режим, в соответствии с которым вокруг резиденций делегаций устанавливались два кольца охраны, а с наступлением темноты организовывалось третье кольцо пограничников со служебными собаками. Во всех дворцах оборудовали узлы связи и ко всем станциям прикрепили сотрудников, владеющих английским языком.

Официальные встречи членов делегаций и неофициальные – обеды глав государств – проводились во всех трех дворцах: в Юсуповском, например, Сталин и Черчилль обсуждали вопрос о передаче людей, освобожденных из фашистских лагерей. В Воронцовском встречались министры иностранных дел: Молотов, Стеттиниус (США) и Иден (Великобритания). Но основные встречи проходили в Ливадийском дворце – резиденции американской делегации, хотя это и противоречило дипломатическому протоколу. Просто Рузвельт не мог передвигаться без посторонней помощи. За неделю конференции в Ливадийском дворце состоялось восемь официальных встреч.

Германия после всего

Переговоры в Ялте начались с взаимодействия на существующих фронтах, но большую часть времени союзников заняли политические вопросы, которые возникали после поражения Германии. Союзные планы предусматривали разделение побежденной Германии на оккупационные зоны. Конференция подтвердила разработанные Европейской консультативной комиссией соглашения «О зонах оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином», а также «О контрольном механизме в Германии».

По условиям соглашения «О зонах оккупации Германии и об управлении «Большим Берлином» вооруженные силы трех держав должны были занять в ходе оккупации Германии строго определенные сектора. Советским Вооруженным Силам предназначалась для оккупации восточная часть Германии. Северо-западная отводилась для занятия английскими войсками, юго-западная – американскими. Район «Большого Берлина» отдавался под совместный контроль вооруженных сил СССР, США и Англии. Северо-восточная часть «Большого Берлина» предназначалась для занятия советскими войсками. Зоны Англии и США не были конкретно определены.

Верховная власть в Германии в период выполнения ею основных требований безоговорочной капитуляции должна осуществляться главнокомандующими вооруженными силами СССР, США и Англии, каждым в своей зоне оккупации по инструкциям своих правительств. По вопросам, затрагивающим Германию в целом, главнокомандующие должны были действовать совместно в качестве членов Верховного контрольного органа, который в дальнейшем стал называться Контрольным советом по Германии. Расширив эти постановления, Крымская конференция решила предоставить зону в Германии также и Франции за счет британской и американской оккупационных зон и пригласить французское правительство войти в качестве члена в Контрольный совет по Германии.

Особое место на конференции занял вопрос о репарациях, инициированный СССР. Советское правительство потребовало, чтобы Германия возместила ущерб, нанесенный союзным странам гитлеровской агрессией. Общая сумма репараций должна была составить 20 миллиардов долларов, на половину из которых претендовал СССР. Взимание репараций путем единовременного изъятия из национального богатства (оборудование, станки, суда, подвижной состав, германские вложения за границей и т. д.) предусматривалось главным образом с целью уничтожения военного потенциала Германии.

При обсуждении этого вопроса руководители США и Великобритании признали справедливость советских предложений о репарациях с Германии. В результате был подписан протокол, опубликованный полностью лишь в 1947 году. В нем излагались общие принципы решения вопроса и намечались формы взимания репараций с Германии. Протокол предусматривал учреждение в Москве межсоюзной комиссии по репарациям в составе представителей СССР, США и Великобритании. Указывалось, что советская и американская делегации согласны положить в основу своей работы предложение об общей сумме репараций и о выделении из нее 50 процентов для СССР.

Таким образом, несмотря на разногласия, союзные державы приняли на Крымской конференции согласованные решения не только о полном разгроме Германии, но и об общей политике в германском вопросе после окончания войны.

С мыслью о народах

Важное место среди решений Крымской конференции занимала Декларация об освобожденной Европе – документ о согласовании политики в деле помощи народам, освобожденным от фашистской оккупации. Союзные державы заявили, что общим принципом их политики в отношении стран освобожденной Европы является установление такого порядка, который позволит народам «уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору». Крымская конференция показала пример практического разрешения подобных проблем в отношении двух стран – Польши и Югославии.

«Польский вопрос» на конференции являлся одним из самых сложных и дискуссионных. Крымская конференция должна была решить вопрос о восточных и западных границах Польши, а также о составе будущего польского правительства. Польша, которая перед войной была крупнейшей страной Центральной Европы, резко уменьшилась и сдвинулась к западу и северу. До 1939 года ее восточная граница проходила практически под Киевом и Минском. Западная граница находилась восточнее реки Одер, при этом большая часть балтийского побережья принадлежала Германии. На востоке довоенной исторической территории Польши поляки являлись национальным меньшинством среди украинцев и белорусов, тогда как часть территорий на западе и севере, населенных поляками, находилась под германской юрисдикцией.

В Ялте границы Польши стали предметом острых дискуссий. На третьем пленарном заседании Рузвельт объявил, что хотел бы обсудить польский вопрос. «Я проделал самый длинный путь и, находясь на самом большом удалении, имею преимущество взгляда издалека». Он сказал, что в США проживают от шести до семи миллионов поляков, и ему было бы легче иметь с ними дело, если бы советское правительство изменило линию Керзона, в частности отдав Польше Львов и нефтяные месторождения в прилегающей области. Черчилль напомнил о том, что Англия вступила в войну после нападения на Польшу и восстановление ее суверенитета является вопросом чести для англичан.

Сталин попросил объявить перерыв на 10 минут, после чего сказал: «Если для Великобритании вопрос о Польше является вопросом чести, то для России это не только вопрос чести, но и вопрос безопасности. В течение последних тридцати лет Германия дважды пересекала этот коридор вследствие того, что Польша была слаба. Я должен напомнить вам, что линия Керзона была изобретена не Россией, а иностранцами – Керзоном, Клемансо и американцами в 1918–1919 годах. Россия не изобретала ее и не участвовала в этом... Некоторые люди хотят, чтобы мы были меньше русскими, чем Керзон и Клемансо».

В итоге СССР получил свою западную границу по линии Керзона, установленной в 1920 году, с отступлением от нее в некоторых районах от пяти до восьми километров в пользу Польши. Фактически это был возврат к положению на момент раздела страны по Договору о дружбе и границе между СССР и Германией. Основным отличием стала передача Польше Белостокского района.

Камнем преткновения оказался вопрос, как будет управляться Польша до всеобщих выборов. К началу февраля 1945 года в результате наступления советских войск она уже находилась под властью Временного правительства в Варшаве, признанного СССР и Чехословакией (правительством Эдварда Бенеша). Но в Лондоне находился эмигрантский кабинет Томаша Арцишевского, не признавший решения Тегеранской конференции o линии Керзона и потому, по мнению СССР, США и Великобритании, лишившийся права на власть в стране после войны. В результате длительного обсуждения было достигнуто компромиссное соглашение, которое предполагало реорганизацию польского правительства на широкой демократической основе. В результате этого в дальнейшем возникло Временное правительство национального единства на базе действовавшего, но «с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы».

Рузвельт, беседуя впоследствии с адмиралом Леги, сказал, что добился максимума возможного в польском вопросе: займи он позицию бескомпромиссного восстановления прозападного правительства Польши, сбылась бы мечта Гитлера – великая коалиция разрушилась на решающем этапе. Создание всемирной организации, которая стала главной целью Рузвельта и в которой он надеялся занять доминирующее положение, оказалась бы обреченным делом.

По предложению СССР Крымская конференция обсудила вопрос о Югославии. Речь шла о том, чтобы ускорить образование единого югославского правительства на основании заключенного в ноябре 1944 года соглашения между председателем Национального комитета освобождения Югославии И. Тито и премьер-министром югославского эмигрантского правительства в Лондоне И. Шубашичем. Конференция приняла предложение СССР с поправками английской делегации. Одобрение «Большой тройкой» этого соглашения стало серьезной политической поддержкой национально-освободительного движения Югославии.

У колыбели ООН

Важнейшее значение имело пленарное заседание конференции 6 февраля, на котором шла речь о создании мировой организации с контрольными функциями. Рузвельт прямо заявил, что для него это главный вопрос. Без создания такой организации он отказывается конструктивно обсуждать все вопросы мирного устройства. Он сказал, что не верит в вечный мир. Но он верит в то, что большой войны удастся избежать хотя бы еще пятьдесят лет.

Руководителям трех держав удалось в Ялте разрешить важный вопрос о процедуре голосования в Совете Безопасности, по которому не было достигнуто соглашения на конференции в Думбартон-Оксе. В результате был принят предложенный Рузвельтом «принцип вето», то есть правило единогласия великих держав при голосовании в Совете Безопасности по вопросам мира и безопасности.

Руководители трех союзных держав договорились о созыве 25 апреля 1945 года в Сан-Франциско конференции Объединенных Наций с целью подготовки устава международной организации. Предполагалось пригласить страны, подписавшие декларацию Объединенных Наций 1 января 1942 года, и те, которые объявили войну общему врагу к 1 марта 1945 года.

На Крымской конференции была принята специальная декларация «Единство в организации мира, как и в ведении войны». В ней указывалось, что государства, представленные в Ялте, подтверждают решимость сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство действий, которое сделало победу в войне возможной и несомненной для Объединенных Наций. Это было торжественным обязательством трех великих держав сохранить в будущем принципы могучей антифашистской коалиции, сложившейся в годы Второй мировой войны.

России – Курилы, Штатам – Японию

Рузвельт предпринял активные двусторонние переговоры с советским руководством о возможности вступления СССР в войну против Японии. Они начались на пятый день конференции.

Президент США знал о пожеланиях советского руководства и начал встречу, прямо обратившись к сути: он не видит трудностей в возвращении в будущем Советскому Союзу южной части Сахалина и Курильских островов. Рузвельт был настроен на компромиссы, потому что именно в это время американские военные в очередной раз просчитывали возможные потери в случае высадки на Японские острова. Операции оказались бы исключительно кровопролитными, и союзническая помощь СССР представлялась очень важной. Рузвельту донесли рекомендацию Объединенного комитета начальников штабов: «Участие России в максимально приближенные сроки, которые позволяют ее наступательные возможности, крайне желательно». Американские военные считали, что даже с участием Советского Союза война на Тихом океане продлится не менее 18 месяцев. Высшее военное командование США видело следующие выгоды от вступления СССР в войну: разгром Квантунской армии, уничтожение континентального плацдарма Японии и всех видов сообщения между азиатским материком и архипелагом, бомбардировки с советских аэродромов на Дальнем Востоке. Но самое главное – устрашающие расчеты о возможных громадных потерях американских войск остались бы только на бумаге. Обсуждался и «китайский вопрос». Рузвельт был полон надежд на то, что именно советское руководство поможет найти пути компромисса между Чан Кайши и Мао Цзэдуном, поможет превратить Китай в действительно мощный фактор мировой политики. Это совпадало с планами Сталина, который опасался, что продолжение войны может оказаться губительным для Мао Цзэдуна. По крайней мере он не показал никакого желания расколоть Китай, обострить гражданскую войну. В письменном перечислении советских условий есть согласие заключить «пакт дружбы и союза» с гоминьдановским правительством для освобождения Китая от японской оккупации.

В Ялте Рузвельт думал о будущем Азии. Он хотел в этом плане решить две задачи: обеспечить военную помощь Советского Союза и поднять уровень Китая как одного из «четырех столпов» будущей мировой организации. Рузвельт полагал, что требования СССР умеренны и он поможет Америке утвердиться в Японии, а Китай после поражения Японии вырастет как самая мощная региональная сила в Азии. Президент не учел, что Китай стоял на пороге колоссальной социальной трансформации и спустя некоторое время страна отторгнет режим Чан Кайши.

Подписанное 11 февраля 1945 года секретное соглашение предусматривало, что Советский Союз через два-три месяца после капитуляции Германии вступит в войну против Японии. В этой связи были согласованы условия, которые выдвинул Сталин: сохранение статус-кво Монгольской Народной Республики, возвращение СССР южной части Сахалина и всех прилегающих островов, интернационализация Дайрена (Даляня) и восстановление аренды на Порт-Артур как военно-морскую базу СССР, возобновление совместной с Китаем (с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза) эксплуатации Восточно-Китайской и Южно-Маньчжурской железных дорог, передача СССР Курильских островов.

Это соглашение конкретизировало общие принципы союзнической политики, зафиксированные в Каирской декларации, подписанной США, Англией и Китаем и опубликованной 1 декабря 1943 года.

Атомное молчание

Очевидцы говорят о превосходном настроении американской делегации после завершения переговоров. Гопкинс сказал о чувстве «встающего нового дня, о котором мы все молимся. Русские доказали, что они могут быть рассудительными и способны далеко смотреть; в сознании президента и всех нас не было никаких сомнений относительно того, что мы можем жить с ними и сосуществовать мирно так далеко в будущем, насколько мы можем это будущее предвидеть».

Но американцы и англичане все-таки держали камень за пазухой – атомную бомбу, работы над которой вошли в финальную стадию.

Беседуя с Рузвельтом накануне его отбытия в Крым, военный министр Г. Стимсон говорил о своем беспокойстве по поводу эффекта, который произведет на Советский Союз информация о создаваемой в США атомной бомбе. И оба твердо решили не сообщать Сталину о новом оружии.

Однако в Ялте мысли о ядерной проблеме не оставляли Рузвельта. По воспоминаниям Черчилля, он «был шокирован, когда президент внезапно в будничной манере начал говорить о возможности открытия атомных секретов Сталину на том основании, что де Голль, если он узнает о них, непременно заключит сделку с Россией». Черчилль привел контраргументы, согласно которым «де Голль, получи он достаточно атомного оружия, не хотел бы ничего большего, чем наказать Англию, и ничего меньшего, чем вооружить коммунистическую Россию этим оружием». Поэтому ни в коем случае нельзя допустить ни малейшего раскрытия секретов Франции или России. И здесь даже шестимесячный период имеет значение, если дело дойдет до выяснения отношений с Россией или с де Голлем.

Рузвельт согласился, и в Ялте по поводу атомного оружия царило молчание. Стало ясно, что президент и Черчилль не намерены делиться этим секретом с СССР в ходе войны. Сейчас мы знаем, что все изъявления союзнической дружбы следует соотносить с молчанием по этому вопросу.

Но уже не секрет и то, что Сталину в Ялте было многое известно о работе союзников над атомной бомбой. И в этой связи по-иному прочитывается стенограмма его тоста на вечернем банкете первого дня конференции, когда он предложил выпить за «наш союз» и пояснил: «В союзе союзники не должны обманывать друг друга. Быть может, это наивно? Опытные дипломаты могут сказать: «А почему бы мне не обмануть моего союзника?». Но я как наивный человек считаю, что лучше не обманывать своего союзника, даже если он дурак. Возможно, наш союз столь крепок именно потому, что мы не обманываем друг друга, или потому, что не так уж легко обмануть друг друга?».

Несмотря на все «нюансы» отношений, Крымская конференция руководителей СССР, США и Великобритании явилась высшей точкой сотрудничества союзных держав в войне против общего врага, а ее решения были примером боевого содружества «Большой тройки». Есть чему поучиться и в наши дни.

Сергей Макаров,
начальник Военной академии Генерального штаба ВС РФ

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image