Александр Листенгорт — студент Московского Лингвистического университета им.Мориса Тореза. Он много путешествует. Пишет книги. Кроме литературного творчества и журналистики, профессионально занимается лингвистикой, преподаванием, а также — практикой в сфере международных отношений. На разном уровне владеет 8-ю языками, на которых пишет стихотворения. Одним из языков является армянский грабар. Предлагаем читателям “НВ” отрывки из очерка Александра, написанного по итогам поездки в Армению и Арцах в прошлом году.

...В общем, Степанакерт...
Если сказать, что до него надо спуститься — то это еще ничего не сказать. Грузины наверху строят, поближе к небу, а армяне больше постарались, ну или кто из них там больше старался, не знаю. В общем, город окружен горами самым естественным образом. Чудеса... Похоже на Армению, да, но что-то здесь есть совершенно свое. Очень интересно. Тоже девушки симпатичные, но не такие, как в Ереване. И не такие, как в Армении. Люди сами по себе тоже чуть другие. А так... Все супер. Крутые магазины и так далее. Что удивляет? Все друг друга знают, все приветствуют друг друга. И это было еще не 9 мая, а только преддверие великого праздника. Великого, конечно, для жителей Карабаха по своим причинам.  Видно, что люди своим трудом все эти годы, последние 20 лет, создавали этот город. Они создавали его своими руками, своим умом, наводили всю эту красоту. Это новая страна, новая республика и ее древний, но новый народ.
Здесь есть университеты, школы, торговые центры — есть все, и каждый новорожденный ребенок имеет здесь будущее и все возможности для развития и образования. Люди находятся на самообеспечении. Все добывается, все привозится. Очень заметно, что страна очень молодая, но очень гордая, амбициозная и очень красивая! Столько возможностей и перспектив на будущее! На Израиль тут не похоже, разве что на тот, который был первое время: возрожденный Эрец-Исраэль в пятидесятых годах двадцатого века. Тут ощущается больше Кавказ. Но Израиль все равно очень вспомнился. И песни тут ни при чем. А вспомнился именно потому, что и в нем, которому три дня назад исполнилось 64 года, каждое дерево было посажено своими руками, народом, который живет теперь на древней земле своих предков, там, где он пользуется благами, созданными им же самим. Пусть это будет хорошим примером для карабахского народа! А для армян, судя по всему, так оно и есть — Израиль это их мечта. И столица Карабаха, Степанакерт — это горный цветок, расположенный и защищенный со всех сторон великой красоты природой.

* * *

...В Карабахе действительно ощущается больше свободы.
Невероятно много свободы! Казалось бы, почему ей не ощущаться во всяком другом месте. Да и свобода ведь — это дело духа, дело каждой отдельной личности. Но бывает в мире такое, что во внешнем мире проявляется так сильно, что влияет на человека изнутри. И именно такова арцахская свобода! Наверно, она так ощутима, потому что ее здесь добились. Да, это и горы, и воздух, но это и дух самого народа, который добился для себя своей свободы и теперь добивается ее во всем мире. Это самодостаточный народ, и он идет в верном направлении. То, что здесь происходило, уверен, сделает каждого настоящим человеком, это закалило их на всю жизнь. Им самим приложить свои усилия — и у них будет действительно хорошее будущее. Это всегда мудрое решение: не обращая внимания ни на кого, делать свое дело и делать его хорошо, как следует. Потом, когда дело сделано, никто уже и слово не скажет, а лучше — извинится и восхитится по-новому, уже приняв сделанное и созданное.

* * *

Да, язык...
Это вообще отдельная тема в нашей жизни. А тут — сам Бог велел. На улице, не последовав совету Хайка обращаться к гражданам по-русски, говорил с ними на гракане. Соединяя всевозможные диалекты Армении, граждане отвечали на вполне симпатичном армянском! “Давай, учи их армянскому”, — говорил Хайк. После двухдневного глубокого знакомства с карабахским языком, не то чтобы там литературный армянский, и даже не ереванский — иджеванский армянский казался мне языком богов! Но также как ичеванцам “апер, ес ко ичеванци хаерен вабще чем хасканум” тут говорить уже не приходилось. Карабахский язык — это какой-то лингвистический феномен! И главное, тут тоже очень все хитро: если захочешь его подучить, наберешь в поиске, мол, карабахский, как, что — скажут, что это арцахский диалект армянского, так что учи армянский, а там уж как пойдет, брат. Карабахский язык очень жесткий и упрямый, как карабахские ослы, как карабахский народ. Когда по телевизору на гракане обсуждали какие-то очень важные вещи, меня спрашивали “ай тха, понимаешь, что они говорят?” Мне так и хотелось ответить: “А вы?” Но я и так везде представлялся евреем. Испытывал реакцию местной публики на путешественников вдвойне. А ведь в Арцах просто так не забредешь. Это надо иметь какую-то особую цель или благодать.

* * *

Люди Арцаха...
В отличие от армянских армян, карабахские армяне показались мне людьми более серьезными. Такими же жизнерадостными, но эту радость они держали где-то в глубине. Они очень доброжелательны. Это не чаша весов, где что-то перевешивает: или у человека проблемы, или он радуется. У карабахцев есть и то, и другое. Но какие это проблемы? Когда студент принимает на себя ответственность и пытается сам зарабатывать, сам снимать квартиру — можно ли сказать, что у него проблемы? Важнее то, что он рад. Рад все делать самостоятельно, рад своим личным маленьким победам, которые для его духовного и личностного роста не такие уж и маленькие, а очень даже значительные. Так и карабахский народ. Это студент, начавший самостоятельную жизнь. Ему нужна поддержка? Да. Его не всегда понимают? Да. Его вообще часто не принимают всерьез. У него не такой большой опыт работы. Но он образован, он полон энтузиазма и сил. Вот это народ Карабаха. Как ни странно, карабахцы меньше удивлялись иностранцам, по крайней мере открыто не выражали удивление уж точно, как это делали ереванцы. Внешне карабахцы отличаются от основной массы жителей Армении. Чуть повыше, может быть. Чуть более строгие черты лица у них. Не знаю, может, это что-то более горское, более кавказское. Более армянское. Не знаю. Но красиво. Девочки там сильно отличаются от ереванских. Тоже красивые очень. Но другие. Прекрасно, есть с чем сравнивать. Есть разнообразие, которое все, так или иначе, упирается в чистую красоту. Это мечта! И это реальность.
Скамейки, где написано Ереван — Степанакерт. По-армянски... Хорошо, что карабахцы не изобрели еще свою письменность. Связать грузинский и тайский — что-то вроде того получилось бы. Это было довольно трогательно, эти скамеечки. Точно такие же в Ереване, но, конечно, без упоминания арцахской столицы. И тут такие же. Но вместе. Прекрасно!
Фонтаны... Арцах — как младший брат Армении. И эти фонтаны на площади в Степанакерте — как младшенькие фонтанов на площади в Ереване.

* * *

9 мая в Шуши.
На площади тоже танцуют дети, но не для президента: танцуют кочари, просто так, потому что им этого хочется. Новые люди, новые знакомства. Люди из карабахского правительства, простые военные, водители, дети, жители — все в единой толпе, кто куда, кому что интересно. И, да: джингялов хац. Много о нем слышал, будучи в Армении. Мне показалось, в Арцахе питаются только им. Но вроде бы никто не против. Съел один — дают второй, третий. Четвертый. На секунду спрятал — дают пятый, шестой. Это все запивалось потом горной водой (вместе с новым десятком джингялов) у ледяного источника в скале, неподалеку от Шуши, еще выше. Это был источник мироздания какой-то: совершенно девственное место, а вокруг — бесконечность гор, полей, лесов. Все это как бы и вверху, и внизу. То есть ты наверху, а горы внизу. Но и ты тоже внизу, потому что есть еще горы и поля наверху. Не знаю... Да, значит, бывает такое. Но Шуши и площадь... Куча маленьких карабахцев с флажками — кто танцует, кто рисует, кто поет. Дальше горизонт. Что там — непонятно, туда не пробьешься через эту толпу. Какая же красивая страна! Ветераны давали интервью, бойцы, с которыми мы путешествовали, всюду встречали своих товарищей, знакомили с ними. Было действительно очень приятно. Вроде бы говоришь это человеку — а хочется, чтоб он прямо-таки знал, что и правда очень приятно познакомиться, что это — не фраза из разговорника. Ну, говорят, чувствуют. Конечно, когда искренне — это ничем не заменишь. Важен даже образ, который есть у тебя в голове, когда ты произносишь слово. Важны мысли. Все важно!

* * *

В Степанакерте времени уже не было, предстояло найти достойный транспорт до Еревана. Минут за десять, кажется, узнали почти всех таксистов города. Особенно после реакции одного из них. Сначала он кричал: о, смотрите, рус, рус, говорит по-армянски! А говорю — я не рус, апер. Кто? — спрашивает. Хреа, говорю. И он как закричал — “Оооо, хреа — да он хитрее нас! Осторожно”. Вот тогда уже и собрался весь город. Но мы уже, к счастью, машину нашли и готовы были отправляться.

* * *

...Каким образом определять Карабах и Армению: называть их одним и тем же или все-таки различать. Называть ли армянами народ Карабаха. Все-таки раз две разные страны — значит, две разные страны. Два разных народа. Иначе, если народ один — почему живет в двух разных странах. Это, наверное, пища для размышлений и для самих армян. Но если назвать его Арцах, как в общем-то и следует — то нет никаких вопросов: это Армения, самая настоящая, обыкновенная необыкновенная божественная Армения.
Перед поездкой в Карабах мне сказали сразу: мы даем тебе возможность посмотреть, как тут живут люди. Есть разные люди, разные места. Посмотри и сам делай выводы. И за все время нигде никто не пытался выглядеть лучше, чем он есть, или изобразить свою молодую страну в лучших тонах. Все как есть. Никто ничего не доказывал. Это тоже мудрость, древняя. Знать, кто ты есть, и жить с этим. Из-за этой древней мудрости армянам иногда доставляют неприятности более молодые и нетерпеливые народы.

* * *

“Брат” — это здесь почти библейское имя. Здесь поддержка, помощь и сочувствие — естественные стремления мудрого сердца.

На снимках: степанакертские картинки;  Александр Листенгорт со своими степанакертскими друзьями.
Подготовила

Елена Шуваева-Петросян