Цикл стихов известного русского поэта Федора Григорьевича Сухова (1922-1992) «Тебе, Армения» написан в апреле 1988 года во время поездки по Армении. Впоследствии стихи были опубликованы в толстых советских журналах «Волга» и «Дон», гонорары от публикаций были перечислены автором в помощь пострадавшим в Спитакском землетрясении. Цикл был также включен в сборник стихов, вышедший в 1989 году.

Тебе, Армения!

Постигаю. И не могу.
Все великое непостижимо.
Вроде я в неоплатном долгу,
Вроде в ливне серебряном вымок.

Серебро тихо льющихся ив
Будто дождь неутешной печали.
Сам Всевышний, сей мир сотворив,
Свечерел голубыми очами.

Посредь ясного-ясного дня
Потемнело высокое небо.
Что томит, что тревожит меня
В век всесветного ширпотреба?

Мной содеянные грехи
Не дают мне успокоенья,
Утоляющей нет реки,
Нет Всевышнего благоволенья.

Потому-то в кромешной ночи
Так самозабвенно, так жадно
Я к Григору Нарекаци
Всей своей припадаю жаждой.

«Беден тот кто богат», говорит
Бескорыстное сердце поэта,
Не стихая, пылает горит,
Добрым-добрым кручинится светом.

Неутешной скорби песнь
Возвышается давней любовью,
Ну а бренная наша персть
Исцеляется сладостной болью.

9 апреля 1988, Ереван

***

Вспомнил я Ованеса Шираза,
Проживал Ованес под Москвой,
Раза два, а быть может три раза
Он встречался с моею тоской.
Он глядел на меня кареглазо,
Тяготясь суетой городской.

«Устаю я, сказал Ованес,
От московского столпотворенья,
Потому-то упрятался в лес,
В терем тихого вдохновенья,
Есть всесветное таинство, есть
Неразгаданное благоволенье»

А и впрямь по зиме и по лету
Каждый кустик благоволит,
Милосердье дарует поэту,
Свой особый творит колорит
По всему-то по вольному свету
О великой любви говорит

Говорил о любви Ованес
В подмосковной берёзовой куще,
Ошакан, Бюракан, Алагез
Голубели как слезы кукушьи,
Что успели зазывно расцвесть,
Невеликий обрадовать кустик.

Я не видел, не знал Ошакана,
Бюракана не ведал, не знал…
Над моей головой ураганно
Громыхала иная весна,
Отвратила, отбила так рано
От ночного короткого сна.

Потому в неурочный свой час
Вспомнил я Ованеса Шираза,
Из российских березовых чащ
Он глядит на меня кареглазо,
Вдохновенно светясь и лучась
Над печалью волшебного сказа.

7 апреля 1988, Ереван

* * *

Причалил к Арарату и не ковчег — мой посох,
На рассвете прибился к возвышенной скале.
Испариной прошибло, как мелкой зернью проса,
Печаль моих немалых, заиндевевших лет.

Такая, видно, доля, такая, видно, участь,
Я вижу, как выходит земля из-под воды.
Угомонилось небо, угомонилась туча,
Мерещатся земные утопшие сады.

Роскошествуют вишни, цветут неудержимо,
А яблони зимой своей мятюжатся, пуржат.
Заря не утихает, зарею петушиной
Полышет мой воспрявший, мой яблоневый сад.

Спускаюсь с Арарата, оглядываю вишни,
Что радостно очнулись от розового сна,
Что прямо на дорогу гурьбой весёлой вышли,
Сугробится зимою девчоночья весна!

Такая баловница, такая озорница,
Старается скорее мой посох остудить,
А мне-то всё мерещится, а мне-то мнится-снится
Степного иноходца пришпоренная прыть.

Свисает низко-низко понуренная грива,
Ковыльно припадает к обочинам дорог…
Развесисто тоскует, грустит стыдливо ива,
Кручинится на тихий, покинутый порог.

Я сам себя приближу прибьюсь к грустящей иве,
Её зелёной скорбью утешу скорбь свою,
Усыплю серебром летящих с неба гривен,
Навеки осчастливлю земную колею.

Пусть колесит по взгорью,
пусть необуто, босо
Бежит по луговине ликующего дня,
Пусть доброй-доброй сказкой обрадует мой посох,
Самозабвенной песнью увеселит меня.

Саят-Нову услышу, услышу Комитаса,
Перебирает струны великий Комитас,
За все мои печали, за все мои мытарства
Мне вечное блаженство сам Комитас воздаст!

5 апреля 1988, Ереван