15 марта умер великий русский писатель Валентин Распутин

Последний раз я с ним встречался в стенах Кремлевского дворца в 1991 году. Мы были тогда депутатами СССР. Как сейчас помню, подарил ему книгу “Противостояние” о землетрясении в Армении. Об уроках Спитака (так, кстати, называлось второе издание). Валентин при мне начал перелистывать богато иллюстрированную трагическими фотографиями книгу. То и дело останавливался, внимательно разглядывая снимки. В какой-то момент нарушил молчание и тихо спросил:

— А ее, той девочки, здесь нет?
Я знал, о ком он спрашивает, и ответил:
— Нет, к сожалению.
— Я забыл ее имя. Честно скажу, часто вспоминаю ее.
Я сказал ему, что имя этой девочки никогда не забуду, ибо ее зовут как мою мать — Гоар.
Во время большого перерыва он подошел ко мне и признался, что за полтора часа “пустой говорильни съезда” успел ознакомиться с книгой и все время вспоминал, как всей страной, всем миром в те дни мы переживали трагедию Армении. И добавил: “Правда, чувствовал неловкость от того, что ты на весь мир рассказал обо мне”. Я хочу привести из моей книги те строки, которые он читал тогда, во время заседания Съезда народных депутатов СССР: “Валентин Распутин прислал мне телеграмму на следующий день после землетрясения. ...Спустя несколько дней я получил от знаменитого русского писателя тысячу рублей с припиской: “Передай эти деньги туда, куда ты считаешь наиболее нужным...” Надо только решить, куда их отдать конкретно. Подумал, что нужно найти ребенка, который находится в больнице и у которого погиб кормилец. Я еще не нашел ребенка, но уже знал, что Распутин подал прекрасную идею: нашим писателям нужно создать фонд для детей, лишившихся кормильцев. В один из очередных визитов в детскую клинику я познакомился с одиннадцатилетней Гоар Карапетян. Ампутирована нога. Выше колена. Отец Артем (дома звали Алик) Карапетян мощным телом накрыл дочь, сам погиб. Рядом с дочерью в палате находилась мать Оля Карапетян... Она взяла у меня деньги и попросила адрес русского писателя.
В начале 1989 года ее вместе с сотней детей, лишившихся конечностей, отправили спецрейсом в США на протезирование. Через три месяца я навестил их в Лос-Анджелесе. Все дети были уже протезированы. Они смеялись, веселились, хохотали. Среди них была Гоарик Карапетян. Никогда не забуду этот миг. Я позвонил Валентину в Иркутск, не подумав о том, что там пять утра, и сказал что рядом со мной находится Гоарик, которая бодро ходит на двух ногах. Трубка ответила молчанием, которое, мне казалось, длилось довольно долго. Я знал, что он прослезился. Душа у него была тонкая, хрупкая, чистая, а дух — мощный, железный.
...Инициатором первой встречи на Байкале для создания международной экологической организации был сам Распутин, который накануне (1986 год) гостил в Японии у коллег, пишущих на экологические темы. Тогда же он предложил собраться у него на Байкале группой советских и японских писателей и общественных деятелей. Собраться не только для того, чтобы вести тривиальный разговор о катастрофической проблеме питьевой воды на планете нашей, а чтобы начать действенно и результативно работать именно на планетарном уровне. Первая международная встреча состоялась на Байкале, где и было официально создано “Байкальское движение”. До распада СССР мы успели организовать еще четыре встречи у хозяев пресных озер: на Арале, Севане, Биве (Япония), Хубсугуле (Монголия). Была договоренность уже с североамериканскими и канадскими коллегами о встречах на берегах Великих озер (Верхнее, Гурон, Мичиган, Онтарио). Увы, все сорвалось с распадом СССР. И проблема с тех пор обострилась до катастрофического предела.
Во время встречи на Севане большая группа писателей и ученых посетила зону бедствия (Ленинакан, Спитак, Степанаван, Кировакан) и возложила цветы на мемориальном комплексе в Цицернакаберде. Я не забуду никогда лицо Валентина, выражавшее боль. Он с ума сходил по своей России. Прочитав в “Литературной газете” мою статью о том, что теряем из года в год не только деревни, но и суть армянской философии и национальной перспективы, он позвонил и сказал: “Я бы назвал твою статью шекспировским “Быть или не быть”?
Напомню и о том, что, узнав о нашей политической голодовке в знак протеста против, по сути, ликвидации Горбачевым НКАО, Валентин вместе с группой авторитетных литераторов выступили в “Литературной газете”, выражая свою солидарность.
Он очень любил поэзию Сильвы Капутикян. Узнав о смерти великой поэтессы, Распутин позвонил мне и выразил соболезнование. Мы тогда находились на борту “Киликии”. Я сказал Валентину, что накануне отправил от имени экипажа наше горестное слово, озаглавив материал словами “Она ушла, чтобы остаться”. Валентину понравилось это название. Увы, сегодня ушел он сам. Тоже великий. И тоже ушел, чтобы остаться в сердцах наших.

Зорий Балаян