Март в России проходит под знаком Крыма. Год назад жители полуострова после свержения президента Украины Виктора Януковича сумели при "вежливой" поддержке Москвы организовать референдум и меньше чем за месяц перейти из состава Украины в состав России. Тогда в интернете даже появилась шутка: "Жители Крыма настолько суровы, что ушли в Россию вместе со всем полуостровом". Однако данный материал посвящен не Крыму. Строго говоря, "суровые" крымчане, по сути дела, прошли по пути, который начали, но, увы, не закончили жители Арцаха. Проведя референдум о независимости, карабахцы решили не возвращаться к теме воссоединения с Арменией. Тем самым идея "миацума" была реализована де-факто, но не де-юре.

КАК ИЗВЕСТНО, КАРАБАХСКИЙ КОНФЛИКТ БЫЛ ПЕРВЫМ В РЯДУ этнотерриториальных конфликтов на территории Советского Союза. После распада СССР проблемы не были разрешены и остались в подвешенном состоянии. Признание Россией Абхазии и Южной Осетии 26 августа 2008 года не вывело эти республики из разряда непризнанных (слово "частично признанный" воспринимается в основном столь же скептически, как и "частично беременная"). Москве не удалось обеспечить широкое мировое признание Сухуми и Цхинвали, как это сумел сделать Запад в отношении Косово.

Тем не менее второй "парад суверенитетов", начавшийся во второй половине 2000-х и закончившийся в 2011 году всемирным признанием Южного Судана, вернул в мировую повестку проблему непризнанных территорий и вечного антагонизма принципов территориальной целостности и права народов на самоопределение. Новый импульс к пересмотру Ялтинско-Потсдамской системы, обозначивший, по мнению многих политологов, ее окончательное разрушение, был дан именно Российской Федерацией в Крыму. Сейчас уже не имеет значения, что именно подвигло Москву на этот жесткий необратимый шаг (Путин ясно аргументировал свою позицию в документальном фильме "Крым: Путь на Родину"). Важно, какое значение это имеет для других конфликтных зон и в первую очередь для Арцаха.

Как случалось и ранее, судьба второго армянского государства оказалась в жерновах геополитических противоречий внешних игроков. Молчаливая поддержка присоединения Крыма со стороны армянских властей объяснялась просто: для признания Арцаха важен приоритет права народов на самоопределение, а коль скоро "уход" полуострова был осуществлен путем референдума, данный прецедент соответствует армянским интересам.

Но было упущено из виду другое обстоятельство: де-факто одобрение "крымского блицкрига" Ереваном поставило его в лагерь оппонентов Запада, что как раз-таки совершенно не соответствует нашим интересам. Не нужно быть политологом, чтобы понять простую истину: ставка исключительно на Россию в деле признания Арцаха рискует ограничиться только Россией, как в случае Абхазии и Южной Осетии. А чтобы убедить западных партнеров в неизбежности международной легитимации Арцаха, нужно как минимум продемонстрировать независимость внешнеполитического курса Армении от воли Москвы. И вот тут-то начинается самое интересное.

ВО-ПЕРВЫХ, КТО ГАРАНТИРУЕТ НАМ, РОССИЯ ИЗЪЯВИТ ЖЕЛАНИЕ ПРИЗНАТЬ АРЦАХ? Ради кого и чего – ради наших красивых глаз? Зачем Москве идти на открытую конфронтацию с Азербайджаном ради арцахских гор, которые никому, кроме нас, неинтересны? Не стоит также забывать о сближении Москвы с Баку в последние годы, что выражается не только в продажах апшеронскому режиму новейших наступательных вооружений, но и в открытых заявлениях российских официальных лиц (пожалуй, всех, кроме Путина и Лаврова), называющих Азербайджан важнейшим партнером РФ, а Армению – просто ближайшим. Чем отличается важнейший от ближайшего - вопрос филологический и философский, но нам, как говорится, от этого не легче. Разного рода эмиссары из Москвы, будь то "оппозиционеры" Зюганов и Жириновский или глашатаи Кремля вроде Киселева, расточают комплименты в адрес Ильхама Алиева. Какие еще нужны доказательства того, что Москва не будет признавать Арцах в логике своей крымской политики? Кстати, сразу после "Крым наш" Москва дала понять, что считает этот случай "особым", который не может распространяться на другие конфликтные территории.

Во-вторых, как мы можем убедить страны Запада в необходимости признания Арцаха? Франция и США, равно как и Россия, никогда не ставили под сомнение тезис о невозможности пребывания Карабаха в "вертикальных" отношениях с Баку. Постояные представительства НКР действуют и в Париже, и в Вашингтоне, и в Москве, США к тому же ежегодно выделяют символическую, но все же финансовую помощь Арцаху. То есть некая институциональная основа для потенциального признания со стороны Запада есть. Как же нам добиться цели? Необходимо хотя бы на декларативном уровне обозначить отход от безальтернативной ориентации на Москву и членство в Евразийском экономическом союзе. В этом направлении кое-что уже сделано: армянское руководство раскритиковало Россию за продажу оружия Баку и выразило готовность к подписанию политической части Соглашения об Ассоциации с ЕС. Но это капля в море – необходимо недвусмысленно заявить о неприемлемости заигрывания Москвы с Баку. Наконец, нужно добиться от Москвы более внятных объяснений по поводу "особости" Крыма, ведь сама Россия критикует Запад за лоббирование "особости" Косово, так что же нам мешает поставить соответствующие вопросы Москве?

КОНЕЧНО, ПИТАТЬ ИЛЛЮЗИЙ ПО ПОВОДУ "ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ" НЕ СТОИТ. Признание Арцаха – тяжелейший труд, и заявления армянского руководства в духе "пусть Азербайджан сам осознает необходимость признания" несколько инфантильны. Нужно отдавать себе отчет в том, что успех армянской дипломатии зависит от умения играть на противоречиях крупных игроков. В этом плане мы можем учиться, как ни парадоксально, на примере Турции. Вот уж кто собаку съел на лавировании между центрами силы!

И не надо посыпать голову пеплом из-за отсутствия у Армении выхода к морю – геополитическое положение страны таково, что она нужна внешним игрокам больше, чем самой себе. Сам бог велел нам вести тонкую игру с крупными партнерами. В конце концов, есть Иран, от позиции которого зависит очень многое, и в этом направлении у нас непаханое поле работы: все крупнейшие державы сейчас откровенно торгуются с Тегераном, стоящим в двух шагах от выхода из международной изоляции.

Каково бы ни было отношение Запада к присоединению Крыма к России, мы должны сполна использовать этот ресурс. Политика – искусство возможного, а геополитика – искусство делать из невозможного возможное…

Эрнест ВАРДАНЯН