Корреспонденты РИА Новости отправились в Карс, чтобы написать о молоканах, проживающих в этой турецкой провинции. “Ведь молокане — связующее звено между культурами России и Турции”, — звучит в “наводящем мосты” материале. Удивляет, однако, что, говоря о Карсе, авторы ни словом не обмолвились об армянах. Хотя общеизвестно, что Карс был городом исторической провинции Айрарат Великой Армении задолго до пришествия турок. В начале XIX века из 850 домов Карса 600 были армянскими. В 1878-м город отошел к России и стал центром Карсской области. Число армян в городе к 1913 году достигло 10250 из 12 тысяч общего населения.

В основном именно армяне застраивали Карс зданиями из черного туфа в стиле “провинциальный русский ампир”. Так точно выглядел Александрополь — Ленинакан, ныне Гюмри. В октябре 1920 года кемалистские войска заняли город, истребили 8 тысяч армян и вывезли практически все их движимое имущество. Спасшиеся армяне были депортированы. Все армянские дома из туфа были выкрашены в голубой или салатовый цвет, излюбленный мусульманами. Сегодня об армянском Карсе напоминают замечательная церковь Сурб Аракелоц  X в. (на снимке) и множество “черных” домов с армянскими орнаментами и надписями. Это так, для пояснения. Сам же материал о молоканах, несомненно, вызывает интерес, тем более что молокане также были высланы в Армению, где и проживают в настоящее время. 

Русские — 
значит молокане 
 

...Первый же житель Карса, у которого мы хотели узнать дорогу к одной из местных достопримечательностей, тут же спросил: “Вы русские? Молокане?” Других русских здесь, видимо, не знают... Получив ответ, что мы не молокане, но ими интересуемся, он привел нас к известному в Карсе человеку, потомку русских молокан Ведату Акчайозу (на снимке справа), владельцу магазина стройматериалов по профессии и историку по духу. 
Офис компании Ведат-бея находится в самом центре Карса. Его кабинет увешан фотографиями хозяина, побывавшего в десятках стран, в том числе далеких и экзотических — Бразилия, Непал,Кения, Австралия... Там же висят и огромные фотографии с русскими домами и явно русскими лицами в национальных одеждах. Это и есть те самые молокане, с которыми нас тут периодически путали, услышав слово “русские”. 
Сам хозяин — подвижный симпатичный подтянутый мужчина с веселым взглядом, совсем не похожий на хрестоматийного турка. После знакомства он повел нас куда-то в задние комнаты офиса, где у него настоящий этнографический музей, посвященный молоканам. 
“Моя бабушка Анна Добрынина была молоканкой. Она работалаповаром в российском консульстве в Карсе, а дедушка был азербайджанцем, строил железные дороги в Гюмри. У молокан было принято жениться только на своих, а бабушка вышла замуж за местного, приняла мусульманство. За это ее молокане изгнали из своей общины. А когда она умерла, то вандалы убрали плиту с ее могилы на мусульманском кладбище. И через 53 года после ее смерти я поставил памятник ей на молоканском кладбище в деревне Чакмак. Такая судьба”, — говорит Акчайоз. 

“Моя душа 
среди молокан” 

Власти Российской империи, которые долгое время были лояльными по отношению к молоканам, в конце XIX века стали к ним нетерпимыми из-за отказа служить в армии по религиозным соображениям. Одним из самых известных защитников молокан был Лев Толстой, но даже он со своим авторитетом мало чем смог им помочь. Во времена усиления реакции при Александре III их поставили перед выбором: отказаться от своей религии или уехать в дальние края. По словам Акчайоза, 95% молокан решили уехать, а 5% остались. Так молокане оказались на окраинах империи или на далекой чужбине. В Карс приехали около 18 тысяч молокан. 
Они никого не принимали к себе извне, пропагандой своих идей не занимались. Но отшельниками тоже не были: хорошо ладили с турками, выучили турецкий язык, дети ходили в турецкие школы. И даже смешанные браки встречались, несмотря на запреты. 
“Турки, которые жили бок о бок с ними, говорили мне: если бы молокане были мусульманами, то никто из турок не смог бы сравниться с ними в исполнительности, аккуратности и приверженности религиозным обрядам и заповедям. Молокан здесь уважали. Они подняли культуру всего Карсского региона”, — рассказывает Акчайоз. 
Например, каждый раз перед посевной молокане находили самого бедного турка и давали ему деньги на семена, вспахивали его огород, а потом помогали ему убирать урожай, рассказывает собеседник. И делали это они не столько ради этого человека, сколько для Бога. 
“Был такой случай. Молоканин засеял поле, а один турок повадился воровать его урожай. Молоканин это терпел и молчал, а потом пришел к нему и сказал: “Все не уноси, пусть у меня хоть на семена останется. Я на следующий год огород засажу, и ты снова сможешь приходить и брать, сколько тебе нужно”. Мне это рассказал сам “вор”, который запомнил эту историю на всю жизнь”, — продолжает Акчайоз. 

Исход из Турции 

После того как Карсский регион в 1921 году окончательно отошел к Турции, полномочный представитель РСФСР Буду Мдивани приехал в Карс, посетил деревни, где жили молокане, пропагандировал коммунистические идеи. Советские власти считали, что по своему укладу жизни молокане близки им, поскольку вели коллективное хозяйство. Однако у молокан главным была их религия, поэтому они оставались равнодушными к воззваниям Мдивани. Но визиты советского представителя к русским сильно обеспокоили турецкие власти, опасавшихся нежелательных настроений в только что отошедшей к Турции российской губернии. Они решили избавиться от молокан и нашли для этого предлог. Молокан начали призывать в армию, что для них было смерти подобно. Из-за этого большинство молокан в 20-е годы было вынуждено уехать из Карса. Переселились они в основном в далекие страны — США, Канаду, Чили, Новую Зеландию, Маньчжурию. Часть вернулась в Россию. 
Последняя волна молокан покинула Карс в конце 50-х — начале 60-х годов, когда советское правительство проводило кампанию по репатриации соотечественников. 
“Я ездил по разным странам, встречался там с молоканами, был много раз в России, США, Армении, Грузии, Азербайджане. У меня есть много уникальных экспонатов. В Стамбуле организовал выставку, посвященную истории молокан. Хочу создать музей в деревне Чакмак под Карсом, где жили молокане. Три года назад я выдвинул этот проект, его поддержали как местные власти, так и Министерство культуры и туризма Турции. Надеюсь, у меня все получится”, — говорит Акчайоз на прощание. 

Добрая память 
о русских 

На следующий день отправились в ту самую деревню Чакмак, а там местные жители указали на дом, в котором более 50 лет назад жили молокане. Когда-то добротный дом, украшенный резьбой по дереву, находится в плачевном состоянии (снимок слева), внутри все разрушено, потолок обвалился. Появились хозяева двора, где расположено полуразрушенное строение. Непрошенных гостей они встретили ласково. 
“Да, в этом доме жили молокане. Уехали они в начале 60-х годов. Связей с ними не осталось. Хорошие были люди, мирные, спокойные, работящие. В Бога верили, ничего плохого от них никому не было. Пойдемте чай пить, кушать! У нас все как раз готово!” — предлагает хозяин дома. 
К беседе присоединился мухтар (сельский староста) Себахаттин Кайгысызель, узнавший о приезде российских журналистов. “Молокан я лично не помню, одни давно уехали, другие умерли. Но про них много говорили, старики наши их знали хорошо. Жили хорошо, дружно, родители рассказывали о них очень уважительно. Очень умные были, очень! Жил здесь один молоканин, его звали Саша. Представляете, в те еще годы он своими руками сделал динамо-машину, получал электричество!” — рассказывает Кайгысызель. 
На окраине деревни расположено молоканское кладбище. Для Турции это удивительно: надгробные надписи на плитах на старорусском. 
“В Карсе есть один ученый, Ведат-бей, он здесь памятник поставил своей бабушке, она молоканка у него была. Хочет в деревне музей сделать, а кладбище оградой обнести. Губернатор провинции к нам недавно приезжал, ему с этим помочь обещал”, — говорит приведший нас на кладбище местный житель. 
Мы уезжали из Чакмака с надеждой, что эти планы будут реализованы. Ведь молокане — связующее звено между культурами России и Турции. 

Алена ПАЛАЖЧЕНКО, Федор СМИРНОВ 
РИА Новости , 25.05.15

(С сокращениями)