Бесчеловечный поступок азербайджанского офицера Рамиля Сафарова, зарубившего топором своего спящего армянского коолегу Гургена Маркаряна в столице Венгрии, удивил и заставил содрогнуться от ужаса кого угодно, но только не карабахских армян. Вся 67-летняя история пребывания Арцаха-Нагорного Карабаха (НК) в составе Азербайджана пронизана «сафаровщиной» в самых чудовищных его проявлениях и на всех без исключения уровнях – от государственного до бытового. Неслыханные по своей жестокости преступления по отношению к гражданам армянской национальности, возвращающие нас во времена мрачного средневековья, стали одной из основных причин выхода Нагорного Карабаха из состава Азербайджана и провозглашения независимого государства.   

Если условно разделить Карабахское движение на этапы развития, то конфликт 1988-2012 гг, наверное войдет в историю как третья, заключительная фаза национально-осквободительной борьбы арцахских армян. Первый этап военно-политического противостояния между Нагорным Карабахом и Азербайджаном в 20-х годах минувшего столетия, равно как и нынешний кризис, широко освещены в трудах целого ряда историков, публицистов, политиков и журналистов. Но никто из них почему-то не вспоминает о событиях 60-х годов XX в., по накалу страстей и драматизму не уступавших нынешним. Уже в то время на улицах столицы НК - Степанакерта лилась кровь, с грохотом проносилась бронетехника, действовал комендантский час, арестовывались сотни армян. И было собрано 50 тысяч подписей жителей НК, требовавших воссоединения Арцаха с Матерью-Родиной – Арменией...

Но если в 20-х и 80-х годах XX в. – на рассвете и зените азербайджанского тоталитаризма – карабахским армянам удалось развернуть организованную борьбу против колониальных властей Азербайджана, то движение 60-х носило стихийный характер, в результате чего и было жестоко подавлено карательными органами этой страны. И все же взрыв народного возмущения заставил власти Азербайджана вести более осторожную политику по отношению к Нагорному Карабаху. И это – во многом благодаря одному из активнейших участников упомянутых событий, карабахскому «Тейлеряну» Джону Оганову (Оганяну), рассказавшему по нашей просьбе о тех далеких днях. Это первое и последнее интервью «организатора массовых беспорядков среди армянского населения Нагорно-Карабахской Автономной Области (НКАО)» (так его называли власти в те годы). Поскольку Джона Оганова уже нет в живых – недавно он скончался в Ереване.

***

Дж ОГАНОВ. - В октябре 1966 года Степанакерт был потрясен вестью о зверском убийстве 10-летнего армянского мальчика, проезжавшего на велосипеде у села Каракенд. Пировавшие на лоне природы директор азербайджанской школы Аршад Мамедов с друзьями подозвали к себе ребенка и, неожиданно швырнув его на землю, оглушили. Вооруженные топорами и ножами четверо мужчин во главе с Мамедовым распяли словно Христа находившегося в беспамятстве мальчишку, приговоздив ногами и руками к дереву. Позднее, подоспевшие к месту событий представители правоохранительных органов обнаружили обезображенный труп ребенка с отрубленными всеми конечностями и выжженным на груди крестом.

Дикие расправы над карабахскими армянами в те годы носили обычный характер. Стиснув кулаки и зубы, мы молчали, понимая, что официальному Баку нужен лишь повод для массовых арестов среди армянского населения. Но облик обезумевшего от горя отца маленького Нельсона (так звали убитого мальчика), направлявшегося к областной прокуратуре и повторявшего сквозь слезы «Армяне, до каких пор нам молчать?! Очнитесь, армяне!», стало последней каплей в чаше нашего терпения. Высыпавшие на улицы тысячи возмущенных горожан окружили здания правоохранительных органов, требуя справедливости и наказания убийц. Волнения охватили все районы Карабаха, откуда к столице области потянулись наспех вооруженные сельчане.

Инцидент явно перерастал в политический кризис. Из Баку, Кировобада (ныне Гянджа) и Агдама к Степанакерту спешно стягивались десятки бронемашин, сотни струдников МВД и КГБ Азербайджана, армейские подразделения. Административные здания, центральная площадь Степанакерта, практически вся столица НКАО были оцеплены правоохранителями и военнослужащими. В полную боевую готовность был приведен степанакертский гарнизон. Из Москвы прибывала специальная комиссия. Все эти меры свидетельствовали о том, что власти явно стремятся избежать шума, поскольку события могли вызвать нежелательный международный резонанс.

Для умиротворения страстей преступники были арестованы и привлечены к уголовной ответственности. Но следствие, которое вели представители бакинской прокуратуры, растянулось аж на 9 месяцев, хотя фактов, улик и доказательств преступления было более чем достаточно. Чувствовалось, что в Баку стремятся смягчить приговор. Десятки тысяч степанакертцев, собравшиеся в верхнем городском парке в июне 1967 года, затаив дыхание, ожидали справедливого решения. И вдруг вышедший из зала суда один из высокопоставленных чинов карабахской милиции шепнул стоявшим вблизи горожанам, что расстрел заменен несколькими годами условного заключения, а преступников выводят с «черного» хода для этапирования в Баку, где они и понесут «наказание». Он также сообщил, что супруга Мамедова заявила мужу на суде: «Не бойся, Аршад, я 5 кг. золота дала за твое освобождение». Толпа всколыхнулась. И тогда случилось неизбежное...

От автора

Прорвав цепь милиционеров и выломав двери, десятки разъяренных карабахцев во главе с Джоном Огановым ворвались в зал суда и, невзирая на автоматные очереди, вступили в рукопашную с сотрудниками МВД Азербайджана, попытавшимся преградить путь горожанам. После короткой кровопролитной схватки часть оцепления была разоружена, другая – рассеяна. Но преступников в зале уже не было. В ответ на выкрики «где Аршад, где он скрылся?» объятый ужасом милиционер-азербайджанец молча указал на запасной выход. Преступников и судей настигли тогда, когда они поспешно садились в машину, собираясь срочно выехать в соседний азербайджанонаселенный Агдам. Один из степанакертцев облил автомобиль бензином, второй швырнул пылающий факел. Раздался оглушительный взрыв, после чего Степанакерт превратился в настоящее поле боя. Для разгона тысяч степанакертцев, скандировавших «Армения! Армения!», использовали водометы.

Дж. ОГАНОВ. - Под мощными струями воды люди падали с ног, вскакивали, вступали в рукопашный бой с азербайджанскими милиционерами и не отступали. Часть военнослужащих – в основном армяне и русские по национальности – отказалась участвовать в разгоне горожан, другая – открыла автоматный огонь по ногам безоружных людей. Раздались крики раненых, ругань, проклятья, началась паника. Уличные столкновения продолжались до позднего вечера...

Несколько дней я скрывался у друзей. Готовясь выехать из Степанакерта, решил проститься с отцом. Однако ночью угодил в ловушку азербайджанских правоохранителей и был арестован. Несколько месяцев меня продержали в Шушинской тюрьме, после чего отправили в следственный изолятор бакинского отделения КГБ. Там уже я узнал, что в Степанакерте арестовано более 500 человек, а я считаюсь одним из главных виновником событий. В чем только меня не обвиняли: и в «разжигании межнациональной розни», и в «организации массовых беспорядков», и в «пропаганде национализма». Понятно, что меня ожидал расстрел. Узнав об этом, приготовился дорого продать свою жизнь.

Они пытались заставить меня сознаться в том, что я будто был связан с Ереваном, получал оттуда оружие, формировал отряды карабахцев и т.д. Я наотрез отказался подтвердить этот бред. Начали пытать. Нескончаемые истязания чередовались с бесконечными допросами. Я не хочу долго рассказывать о 2 годах, проведенных в азербайджанских тюрьмах. Скажу лишь, что порою, подвешенный руками к потолку, и чувствуя, как от раскаленного железа темнеет в глазах, я, теряя сознание, думал: « Господи Иисусе, неужто никто не сжалится и не пристрелит меня?». Запомнился допрос, который вел рослый, широкоплечий мужчина в штатском со скользким, неприятным взглядом. Подойдя ко мне, он усмехнулся: «Ну что, эрмяни, опять Великую Армению захотели?». Позже я узнал, что это был молодой офицер КГБ Азербайджана Гейдар Алиев, лично руководивший процессом.

И, тем не менее, судьбе было угодно, чтобы я выжил – благодаря ныне покойному Католикосу всех армян Вазгену I-ому, да будет земля ему пухом. Он сказал моим родным, что непосредственной помощи оказать не сможет, но кое-какие меры обязательно примет. Вскоре из армянской диаспоры в адрес Леонида Брежнева посыпались сотни открытых писем, телеграмм, обращений и посланий. В них наши зарубежные соотечественники из разных стран мира требовали от властей Азербайджана прекратить пытки над политзаключенным. Сестру мою принял Подгорный, лично занимавшийся моим вопросом. В итоге расстрел был заменен на 15 лет тюремного заключения.

Я несколько утешился тем, что наконец-то избавился от бакинского ада. Но то, что пришлось пережить в других тюрьмах, врагу своему не пожелаю. Трудно сказать, кто бесчеловечней: озверевший сотрудник правоохранительных органов Азербайджана, вводивший раскаленные иглы под ногти заключенным, или «интеллигентный» гражданский психиатр, экспериментирующий на арестантах новые препараты? Препараты, от приема которых месяцами корчишься на полу от дикой, невыносимой боли. И об этом долго рассказывать не хочу. Покажу вам лишь две фотографии. На одной из них я запечатлен до ареста, на другой – после. Сравните их и многое, наверное, поймете.

Отбыв срок, обосновался в Ереване. Возвращение в Карабах было сопряжено с серьезной опасностью: там свирепствовал бакинский ставленник Кеворков. Все эти годы я мучился от желания хоть раз побывать в родном краю, хотя бы мельком увидеть наш Кирс, Степанакерт, родных и близких. Просто припасть к нашей земле и заснуть...

Но вернулся в 1988-ом. Странная судьба: уезжая, я оставил за спиной бурлящий, требующий справедливости Степанакерт, и вот, спустя 21 год, увидел город в том же состоянии. До последних дней войны служил в рядах Армии Обороны Нагорно-Карабахской Республики, поклявшись служить до тех пор, пока не увижу Родину окончательно свободной. Этой цели я посвятил более 20 лет своей жизни. Не жалею об этих годах. И если бы удалось повернуть время вспять, прожил бы жизнь точно так же. Я и мои друзья мстили за Карабах и были убеждены: палачи палачей – не палачи. Каждый народ свободен ровно настолько,  насколько хочет быть свободным. И если мы с друзьями сумели хотя бы на день приблизить освобождение Карабаха, значит не зря прожили свою жизнь.

Записал А. ТЕРЯН, Степанакерт