Единственный житель покинутой сюникской деревни дарит туристам вино и чипоты
Сергей Михайлович Даниелян — своего рода достопримечательность Сюника. Вот уже 27 лет он живет в гордом одиночестве на самом “дне” Зангезура в давно покинутой деревне Старый Шинуайр.

Добраться до пристанища 79-летнего Михалыча (так его называют стар и млад) не так уж просто — на дно ущелья можно спуститься либо на своих двоих, вышагивая целый час по каменистой, щедро омываемой источниками тропе, либо на осле или лошади. Несмотря на это, сюда водят туристов — иностранцам интересно взглянуть как на самого отшельника, так и на старое кладбище, которое он восстановил своими силами: выуживал из-под толщ земли надгробья, очищал от многовековой грязи, бережно укреплял на поверхности... Так старое кладбище превратилось в уникальный музей под открытым небом. Здесь и старые, и новые хачкары, а также изоморфные надгробья в виде каменных баранов, датируемые XIII-XIX веками. Есть и совершенно уникальные “экспонаты” — к примеру, тонкий трехметровый хачкар. Посмотреть на него приезжали историки. Увидев, пришли в восторг — определили, что создан он был в 1261 году. Надгробье даже хотели взять в музей — Михалыч не дал, отстоял свое “детище” — пусть стоит на “родном” кладбище: здесь и только здесь ему место. Всего Михалычу удалось откопать и реставрировать с два десятка памятников...
На этом кладбище есть еще один удивительный “экспонат” — не старинный — совсем новый. Михалыч сделал могилу для себя — поставил надгробье с фотографиями — своей и покойной жены, сделал надписи, только дату своей смерти не указал. Оставил небольшое отверстие — родным останется только поместить туда гроб и замуровать...
А родные у Михалыча есть. Две прекрасные дочки, внуки... Правда, живут все за границей. Дети зовут отца к себе, а он ни в какую. Как решил 27 лет назад не покидать родного дома, так и остался верен этому решению. Раньше дочки очень волновались, с отцом месяцами не было связи, просили жителей верхней деревни спуститься на 9 километров в ущелье посмотреть, как там Михалыч. Сейчас стало легче. Изредка кто-то из “внешнего мира” привозит Михалыча на осле в действующее село Шинуайр — пообщаться с родными по скайпу.
Но в основном он безвылазно сидит в своем доме на дне ущелья. Круглый год. Летом к нему частенько заходят гости. Односельчане из верхнего Шинуайра по дороге к своим далеким участкам останавливаются на привал у Михалыча: привозят “сверху” кое-что из продуктов, иногда кастрюльку с домашней толмой, сами же угощаются сладкими плодами тутовых деревьев, которых у старика много.
Для всех гостей и туристов хозяин ущелья накрывает стол, главным “украшением” которого являются водка и вино собственного производства. Именно эти “гостинцы” Михалыч дарит гостям на прощание. А еще в списке обязательных подарков — чипот, опять же изготовленный собственноручно.
Палочки для сбивания шерсти из особых сортов деревьев он долго сушит, выстругивает, так что они у него получаются очень твердыми и гладкими — такими, какими должны быть идеальные чипоты. Даже иностранцы с удовольствием принимают этот в общем-то непонятный для них подарок.
Михалыч шутит: “Если для шерсти не сгодится, то “вторую половину” можно будет хорошенько отстегать...” Туристы радуются, кивают головой, машут чипотом, пробуя его силу. Частенько они норовят дать Михалычу денег. Такие подношения старик наотрез отвергает. Говорит, что всем обеспечен, его дочки присылают ему все необходимое. И правда, посылки Михалычу приходят часто. Только пользуется он их содержимым крайне редко. Все больше передаривает приходящим к нему в гости шинуайрцам.
...Скоро зима. И для Михалыча, конечно, наступят трудные дни. Поток туристов иссякнет. Да и сельчане уже не смогут так часто навещать друга-отшельника. А тут еще здоровье начинает подводить старика. Нещадно болит спина, видимо, надорвал ее, когда поднимал тяжеленные памятники на кладбище. Друзья и родственники из верхнего села пытаются убедить его хотя бы на зиму перебраться к ним. Но Михалыч непоколебим.
“Никакая сила не заставит меня покинуть мой дом и мое кладбище даже на время”, — говорит старик, с любовью поглаживая надгробья, которые стали смыслом его жизни. Говорит, а у самого при прощании с каждым гостем по щеке ползет скупая слеза...

Маргарита Арутюнян