Из репортажа о Сирии, где правительственные войска при поддержке российской авиации ведут борьбу с исламистами (“Аргументы и факты”, 11.11.15).

Орлы с Орлиной горы

Утром мы отправляемся из Латакии на турецкую границу. Там не прекращаются бои с отрядами боевиков из “Ан-Нусры”. Забираемся в горы все выше, пока не останавливаемся у частного дома, на крыше которого развевается огромный сирийский флаг. На порог выходит невысокий поджарый мужчина. Это генерал Шариф (на снимке), командир 144-го пехотного корпуса. Воевал в Хомсе три года. Потом его перебросили сюда, на северо-запад страны.

Покои командира корпуса скорее солдатские, чем генеральские. Рабочий стол с картой, старый советский военный проводной телефон ТА-57, умывальник, кровать. У окна еще один стол, обеденный. Посередине комнаты — печка-буржуйка с трубой, уходящей в потолок. Комкор водит указкой по карте:

— Все дело в сирийской нефти. Боевики качают ее и продают. Возят по суше. Но если будет возможность подогнать танкеры, то объемы награбленного значительно вырастут. Хотя у них и так получается в день под два миллиона долларов дохода. Пока хватает и на войну, и на строительство “всемирного халифата”.

Командир корпуса закуривает и продолжает разговор уже без моих наводящих вопросов.

— Мы с ними вряд ли когда-нибудь договоримся.

— Почему?

— Вот смотрите: здесь, на этой позиции, еще год назад росло дерево. К нему исламисты привязали нашего солдата, пленного. И знаете, что сделали? Они его облили бензином и сожгли! Звери. Да даже звери просто так не убивают. А эти... Режут глотку только за то, что человек думает по-другому. Изверги.

— А наступление? В атаку когда пойдете?

— (Генерал указывает антенкой рации куда-то в небо.) Там решают. Мои солдаты — орлы. Они готовы. Но... Наше дело — держать оборону. Не дать возможность врагу прорваться к морю. И в Кесаб.

Кесаб — это город, находящийся сейчас в тылу у отрядов Шарифа. В прошлом году исламисты взяли его, но через два месяца правительственным силам удалось его отбить.

Улицы города вычищены, подметены. Но людей на них немного. То женщина пройдет вдали, закутавшись в длинный черный платок. То прошаркает дед в белых одеждах, опирающийся на длинную высокую палку... Мы проезжаем мимо безжизненных зданий и поворачиваем на площадь.

Приближаемся к группе пожилых горожан. С гор доносится артиллерийская канонада.

— Я сам из Кесаба, — рассказывает нам мужчина лет 60. — Видите, на вывеске магазина написано “Мурат Аликян”. Это я. Вся Сирия мою косметику покупала! И гостиница, вот рядом, тоже моя. Теперь все, мы в бедности. Брат в Америке есть, он присылает деньги, на то и живем.

— Много людей бежало год назад?

— Да почти все! Остались старики, 27 человек. Их тут же схватили и уволокли в Турцию. Хорошо, не убили. Но держали у себя два месяца.

— А что ж вы не оборонялись?

— (Мурат Аликян разводит руками.) Как?! Они ринулись сюда как саранча! Церкви все наши разрушили.

— А почему вы вернулись?

— Я — армянин! Мой родной город — Кесаб! Я хочу жить здесь и здесь умереть.

Мы говорим долго. К нам подходят все новые люди и рассказывают, что жить трудно, туристов нет.

— Каких еще туристов?

— Да у нас тут шейхи арабские отдыхали! До войны. Природа у нас шикарная! Море!

И я вдруг понимаю, что мне напоминает окружающий пейзаж. Сочи! Те же поросшие ельником красивые горы. И только развалины вокруг и несмолкающая канонада напоминают о том, что это совсем не курорт, а место, где давно идет война. Жестокая и беспощадная.