Парламентские выборы в Армении 2017 года, по всей видимости, состоятся уже при иных правилах игры. Действующие власти страны инициировали известную конституционную реформу, главная составляющая которой сводится к переходу к парламентской форме правления. От референдума 6 декабря ожидается всенародное «да», после чего основным политическим объединениям республики предстоит включиться в новый избирательный процесс. 

Можно долго спорить о том, стала ли конституционная инициатива правящей Республиканской партии (РПА) навязыванием властями своей повестки остальным игрокам в предстоящие до выборов полтора года. Или РПА на самом деле вдруг серьёзно озаботилась укреплением демократических устоев избирательной процедуры, что вызывает большие сомнения. Не менее жаркие дискуссии, которые, возможно, только обострятся усилиями оппозиционных сил после оглашения результатов плебисцита, следует ожидать в связи с «техническими» вопросами самого референдума. Например, в той их части, которая относится к обеспечению необходимой явки избирателей с учётом прогрессирующей апатии подавляющего большинства граждан к политическому процессу, катастрофически низкого рейтинга властей и продолжающегося «голосования ногами» (миграция из республики).

Однако проект РПА близок к своему конституционному оформлению, и на политической авансцене Армении резко возрастает роль партийного фактора. Отныне приход к власти фактически приобретает коллективный характер. Востребованность ярких политических лидеров остаётся, пожалуй, приобретая ещё большую значимость. Но за претендентом на высшие государственные посты должна стоять партийная сила. Таков основной посыл РПА, сконцентрировавшей в своих руках все властные рычаги на местном и общереспубликанском уровнях. Как в такой ситуации доминирования одной партии обеспечить парламентскую демократию – вопрос отдельный. Но правила игры, навязаны они или нет, вступают в силу, и конкурентам, а также партнёрам, нынешним и потенциальным, РПА предстоит к ним приспособиться.

Значимость выборов 2017 года особенно высока именно для правящих республиканцев. Через полтора года необходимо будет протестировать в «полевых» условиях то, что перенесено на текст конституционных норм. РПА можно обвинять в различных политических грехах, в манипулировании избирательной процедурой, повальном и безальтернативном использовании пресловутого административного ресурса. Трудно также не заметить насаждение за годы пребывания этой партии у власти целого набора политических и экономических порядков, которые усугубили внутренние проблемы закавказской республики. При всём этом РПА остаётся крайне прагматичным игроком на внутриполитическом поле страны, восприимчивым к освоению современных политтехнологий и ловко подстраивающимся к важной для Армении внешнеполитической конъюнктуре. 

Прагматизм вывел республиканцев на само понимание необходимости нестандартных шагов для решения вопроса своего воспроизводства во власти. Подходит ли к РПА классическое понятие партии или это тесное сращивание бюрократии, бизнеса и «авторитетов» на местах, действующее по искажённым «внутрипартийным» правилам, – вовсе не отменяет её прагматизм. Фактор исповедуемой таким образованием политической идеологии отходит на второй план, уступая место более практичным вопросам укрепления и расширения своего влияния. Официальное политическое кредо республиканцев выражается в терминах «национального консерватизма». Ведущая партия видит себя в правоцентристской позиции. Консервативность на почве продвижения общенациональных целей армянского народа – удобная диспозиция на внутриполитическом поле Армении, которая, помимо прочего, оставляет свободу маневра в вопросе приоритетности правых или левых подходов, например, в экономической повестке. Прагматизм вписан в доктринальные установки РПА. В контексте близящейся к своей развязке конституционной реформы примечательно, в частности, такое положение в уставных тезисах партии: «форма государственного управления в зависимости от эффективности реализации осуществляемых целей и программ может изменяться на разных этапах развития государства». Таким образом, РПА не только диктует и навязывает свои правила игры, но и движется в ногу со временем, по мере появления политических вызовов, стараясь давать на них достойный ответ. 

Прагматизм республиканцев привёл их к следующему пониманию. Качественно выправить неприемлемо низкий рейтинг властей (речь идёт о реальном рейтинге, а не о рисуемых политическими функционерами цифрах по итогам всех предыдущих выборов) до 2017 года не представляется достижимым. Нынешний лидер РПА, президент республики Серж Саргсян не имеет конституционного права выдвигаться на третий срок. Глава государства заявил, что не будет претендовать на высшие должностные посты в условиях парламентской формы правления. Между тем, вопрос об уходе Саргсяна с поста лидера правящей партии пока даже близко не ставится. Фактически, и на это, как известно, тонко обратил внимание предшественник Саргсяна на президентском посту Роберт Кочарян, РПА вгоняет страну в систему правления одного «направляющего и руководящего» политического объединения. Статус «первого республиканца» в такой новой для Армении системе политических координат приобретает особое значение. Пожалуй, даже большее, чем будущие посты президента, премьер-министра и спикера парламента. Если республиканцы последние месяцы и годы усиленно насаждали мысль, что все дороги к власти отныне ведут через партийный офис РПА, то в своём завершённом виде данный тезис находит воплощение именно в проталкиваемых властью правилах игры.

Окружение действующего президента было и остаётся, мягко говоря, не в восторге от перспективы выдвижения Кочаряном своей кандидатуры на президентских выборах 2018 года. Отсюда и все проговаримые «пиарщиками» конституционного проекта тезисы о том, что «система, которую мы имеем на данный момент, может быть, и решает некоторые вопросы с точки зрения безопасности. К примеру, между президентом и другими институтами нет противоречий, однако завтра, возможно, они будут участниками разных команд, в результате чего безопасность не будет обеспечена» (1). Ключевой посыл здесь – «разные команды». А в какой команде видят себя нынешние ярые адвокаты властей, думается, нет надобности уточнять. 

РПА ощущает себя доминантой на партийном поле страны, однако прагматизм руководства республиканцев и здесь нашёл свои зримые проявления. Один из идейных вдохновителей конституционного проекта властей, «топ-менеджеров» в его продвижении по всем этапам реализации, министр-руководитель аппарата правительства Давид Арутюнян недавно отметился примечательными заявлениями. По его словам, прежде не было случая, чтобы на парламентских выборах по пропорциональной избирательной системе правящая партия набирала бы более 40 % голосов. В «одномандатном» же режиме находящимся при исполнении властных полномочий партиям не раз удавалось показывать внушительный результат, вплоть до набора 80% и выше. 

Теперь, как известно, изменения в Конституции ставят главные выборы в стране на рельсы исключительно пропорционального отбора депутатского корпуса, то есть по партийным спискам. В этом случае политическая прагматика требует от республиканцев поиска партнёра по формированию так называемого «устойчивого большинства» в будущем созыве законодательного органа. Норма о подобном «большинстве» и связанной с ним процедурой второго тура выборов, в котором принимают участие две партии, набравшие больше всего голосов, но не дотянувшие в одиночном режиме до 50 %, прописана в выносимом на референдум 6 декабря тексте Основного закона. Чёткое понимание республиканцами своего «потолка» в сборе голосов на предстоящих выборах диктует им соответствующие действия на предвыборной дистанции. Хотя до старта избирательной гонки-2017 ещё более года, озаботиться изысканиями партнёра по «устойчивому большинству» партии власти придётся сразу после подведения успешных итогов плебисцита. 

Справедливости ради, вышеуказанное заявление министра Арутюняна требует уточнения. На выборах 2012 года РПА набрала немногим больше 44 %. В правящих кругах есть понимание, что по итогам избирательной «пятилетки» в 2017 году результат должен быть не ниже. Это программа минимум. Именно взятие планки в районе 45 % откроет дорогу РПА к комфортному для неё правлению в новых условиях парламентской республики. Для достижения «устойчивого большинства» республиканцам будет достаточно 5-процентной прибавки к их текущему электоральному рейтингу. В таком случае отпадает необходимость строить коалицию с партией «Процветающая Армения» (ППА). 

Детище второго президента страны Кочаряна и олигарха Гагика Царукяна с весны текущего года переживает не лучшие времена. Набранные в 2012 году 30,7 % выдвинули ППА на место политического объединения, которое РПА нельзя полностью игнорировать. Если это было в условиях президентской формы правления, когда парламент фактически мало что решал, находясь в явном политическом пассиве по отношению к центру принятия решений по адресу Баграмяна 26 (резиденция главы государства), то теперь конфигурация, а с ней и приоритеты властей значительно видоизменяются. 

Неудавшийся политик Царукян задвинут республиканцами на задний план. ППА пережила внутренний распад – значительная часть рядовых членов и партийных активистов покинули её ряды. Из партии ушёл бывший глава МИД Вардан Осканян, от неё отпочковалось новое политическое объединение под именем «Альянс». Оппозиционность ППА претерпела сопоставимые изменения. Былой настрой на смену власти, что ещё зимой 2014-2015 можно было услышать, например, от нынешнего лидера партии Наиры Зограбян, полностью сошёл на нет. Более того, ППА присоединилась к хору сторонников «да» на конституционном референдуме, а также направила в сторону РПА серию сигналов о своей открытости к обсуждению вопросов по возможному созданию в будущем «большой коалиции». 

Между тем, работать в паре с ППА в рамках правительства «устойчивого большинства» республиканцам представляется нецелесообразным. Помимо чисто субъективных факторов, среди которых, к примеру, пренебрежительное отношение руководства РПА ко всему, что связано с партийной биографией ППА (2), свою лепту вносят и соображения из той же плоскости политического прагматизма. Действующим властям не нужен партнёр с двузначным электоральным рейтингом. Рядом с обозначенной выше задачей РПА набрать минимум в 45%, стоит ещё одна установка на 2017 год – дробление оппозиционного лагеря, недопущение блокирования оппонентов против РПА. Как нетрудно убедиться, ППА с рейтингом в 30 % (+/-5%) не стыкуется с данным целеполаганием РПА.

Одной из стратегических целей властей в проекте перехода от президентской к парламентской республике остаётся недопущение консолидации сил на оппозиционном фланге. Вероятность выдвижения коллективного кандидата «антиСерж» в условиях главных для страны президентских выборов оставалась для властей проблемой-2018, когда должны были пройти выборы главы государства («должны», так как после ожидаемых поправок в Конституцию избрание президента перестаёт быть прямым, а переходит в ведение парламента). И вот теперь данная перспектива попросту выбивается из-под ног политических конкурентов РПА. 

После 6 декабря партия власти продолжит прилагать усилия по фрагментации оппозиционного лагеря, блокирования партийных альянсов против себя с удвоенной энергией. РПА нужен партнёр со стабильным рейтингом в районе 5 %. По итогам последних парламентских выборов данный проходной барьер в законодательный орган, взяли три партии: «Оринац Еркир» («Страна законности», ОЕ), «Жарангутюн» («Наследие») и старейшая армянская партия «Дашнакцутюн» (АРФД). Из этой линейки «5-процентников» АРФД http://www.kavkazoved.info/news/2015/09/07/dve-armjanskie-partii-i-odna-konstitucionnaja-reforma-formula-vlasti.html подходит на роль партнёра РПА по «устойчивому большинству» в наиболее оптимальном для властей формате. 

С лидером «Оринац Еркир» Артуром Багдасаряном у властей отношения серьёзно испорчены. Бывший секретарь Совета безопасности Армении задвинут республиканцами примерно в такой же политический пассив, как это было осуществлено по отношению к экс-лидеру ППА Царукяну. И если Багдасаряну «не дозволено» даже реализовать такой «мини-проект», как создание Академии ОДКБ в Ереване, что там говорить о допуске его партии к коалиционному партнёрству с РПА?!

«Наследники» Раффи Ованнисяна вовсе не берутся партией власти в политический расчёт. С «Жарангутюн» у РПА не может быть никакого коалиционного контакта по определению. Так же, как и с партией первого президента страны Левона Тер-Петросяна. «Армянский национальный конгресс» (АНК) набрал в 2012 году 7,2 %, и с 2008 года, его выхода на внутриполитическую арену Армении, остаётся в разряде непримиримой оппозиции.

В этом году в закавказской республике появились новые политические объединения оппозиционной ориентации. Этот «мейнстрим» не связан с указанной нами ранее установкой властей на дробление лагеря оппозиции. Видеть за каждым политическим проектом в Армении «руку Баграмяна 26», конечно, не следует. В отношении отколовшегося от ППА «Альянса» Тиграна Уриханяна ещё можно предположить некую конспирологическую версию действий властей, чего явно не скажешь относительно партии «Гражданский договор» (ГД) Никола Пашиняна. И Уриханян, и Пашинян ныне пребывают в ранге парламентариев. Однако в случае с последним можно говорить о ещё большей непримиримости лидера ГД по отношению к правящим республиканцам, чем со стороны АНК. Бывший «глашатай» некогда многолюдных митингов АНК на отрезке 2008-2010 годов с ходу сделал заявку ГД на роль «институциональной оппозиции», и ныне отличается особой язвительностью в адрес властей. 

Большинство перечисленных партий уже отметились заявлениями о намерении принять участие в парламентских выборах 2017 года, причём безотносительно к тому, высказались ли они «за» или «против» выдвинутого РПА конституционного проекта. Широко представлены заявки на проведение системной работы с армянским избирателем не только в столице, но и во всех регионах страны. Даже таких новичков, как «Альянс» и ГД, не особо смущает факт отсутствия у них сколь-нибудь серьёзной представленности «на местах», территориальных структур в армянской политической глубинке. Компенсировать свои слабые места организационного характера новые игроки попытаются активной пропагандой, которая, по определению, сфокусируется на Ереване. Здесь сосредоточено почти 33% электората страны (835 тыс. граждан из 2,553 млн жителей республики с правом голоса), и, что крайне важно для оппозиции, представлено наиболее осмысленное критическое восприятие всего, что говорится и делается властями. 

Авторы политического прогноза на полтора года вперёд рискуют ошибиться дважды, а то и трижды. Армянский общественно-политический континуум достаточно инертен, резкие сдвиги в его недрах маловероятны. Хотя относительно бурные процессы минувшего лета показали, что, как минимум, от социального бунта местные власти явно не застрахованы. Экономические показатели республики, а с ними и социальный барометр благополучия населения ставят один антирекорд за другим. Даже самой искусной политической игрой в конституционную реформу властям не скрыть двузначные цифры (в процентном выражении) безработицы, уровня бедности и продолжающийся исход населения. 

Значительные коррективы в прогнозы на будущее может внести не только усугубление социально-экономического негатива. Не исключается появление на внутриполитическом поле пополнения в лице партий-новичков с серьёзной заявкой на формирование отдельной парламентской фракции. Партийная ниша Армении не отличается наличием «свободных мест», если дело касается доступа к власти. Число реальных претендентов на депутатские мандаты вряд ли выйдет за десяток, да и то последние три-четыре места в этом «топ-списке» будут набираться с трудом. К тому же РПА прагматично предложила сократить количество депутатских кресел в парламенте, который будет выбираться по «усовершенствованным» правилам игры (вместо нынешних 131 места в законодательном органе появилась весьма абстрактная формула «не меньше 101 депутата»). И всё же свежая струя в спрессованном по максимуму армянском партийном «коллективе» вполне возможна, а значит, нынешние прогнозы могут быть с лёгкостью опрокинуты. 24 ноября в Ереване глава Союза армян России Ара Абрамян сделал первый шаг на вхождение в политическое поле республики. Объявлено о создании движения «Национальное единение», учредительный съезд которого запланирован на апрель 2016 года.

Рискнём поделиться своими ожиданиями на перспективу выборного 2017 года, при этом, подчеркнув, что взгляд в парламентское будущее Армении основывается на текущей политической конъюнктуре. Набрав более 5% по итогам выборов, АРФД вместе с РПА, у которой «сложится» необходимый минимум в 45%, объявят о создании правящей коалиции. Пришедшая второй, но со значительно более скромным результатом, чем полученные в 2012 году 30,7%, ППА, таким образом, останется или быть «статистом» в дополнительном туре выборов, так как он, после объявления республиканцами и дашнакцаканами о формировании коалиции, фактически, уже ничего не будет решать, или примкнуть к «устойчивому большинству» РПА-АРФД. При всём предубеждении властей к ППА, вероятность создания «большой коалиции» в составе указанных трёх партий решительно не стоит исключать. 

Тактической задачей для РПА выступает недопущение появления в ранге «второго номера» АНК Левона Тер-Петросяна, что объективно диктует исключение резкого ослабления ППА к весне 2017 года. В любом случае, у РПА, ППА и АРФД уже есть опыт пребывания в одной коалиции. В возвращении к «четырёхчленной» конфигурации правительства (РПА-ППА-АРФД-ОЕ), имевшей место на в 2007-2009 годах, нет никакого смысла. Отсюда, ОЕ имеет весьма призрачные шансы сохранить свою фракцию в следующем парламенте. Что касается «Наследия» Раффи Ованнисяна, то партия реально может справиться со взятием 5-процентного барьера, хотя бы в силу того, что РПА объективно заинтересована в пусть и символическом, но присутствии прозападной силы в будущем парламенте. Этого требуют соображения парламентской демократии, и, конечно, настрой властей продолжить курс на сбалансированные отношения с основными внешними партнёрами. 

При всех усилиях других партий, прежде всего, «Альянса», ГД, они будут оставлены за бортом парламента. Вместе с ОЕ, «мини-партии» Уриханяна и Пашиняна составят компанию аутсайдеров, которые будут вынуждены довольствоваться результатом в районе 3-4% и ниже.

Вновь подчеркнём, что представленный прогноз не учитывает вероятного появления на политической сцене Армении новых игроков. При таком сценарии планы РПА останутся в целом непоколебимыми, однако, возникнет настойчивая необходимость скорректировать предыдущие расчёты. Так или иначе, уже сейчас выборы 2017 года предвещают интересные внутриполитические развития в Армении.

Вячеслав МИХАЙЛОВ