Ввод Турцией войск на север Ирака стал новым поворотом в динамично развивающейся ситуации на Ближнем Востоке. 4 декабря стало известно, что Турция направила 130 военных в район иракского города Мосул для обучения подразделений иракских курдов. Также, по некоторым данным, в операции турецких военных задействовано 20-25 танков. Позднее турецкие СМИ сообщили, что Турция разместит в районе Башика провинции Мосул постоянную военную базу, при этом сообщается, что соглашение о размещении базы было подписано между Анкарой и властями Иракского Курдистана еще в ноябре.  Примечательно, что представители США поспешили заявить, что Турция самостоятельно перебросила своих военнослужащих на север Ирака, сделав это вне  рамок операции международной коалиции по борьбе с группировкой "Исламское государство". 

ДЕЙСТВИЯ ТУРЦИИ ВЫЗВАЛИ РЕЗКУЮ РЕАКЦИЮ ОФИЦИАЛЬНОГО БАГДАДА, и 6 декабря Анкара пошла на некоторые уступки. В частности, после того как премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади выдвинул турецкой стороне 48-часовой ультиматум, пригрозив обратиться в Совбез ООН, если турецкие войска не покинут территорию страны, премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу заявил, что Анкара не намерена направлять больше военных в указанный район Ирака. В то же время Турция ничего не сказала о выводе уже введенных сил. Хотя Анкара мотивирует свои действия необходимостью содействия иракским курдам в борьбе с ИГ, на деле шаги Турции отражают сложную геополитическую конкуренцию в регионе.   

В первую очередь Турция подобным образом наносит удар по центральным властям Ирака, у которых есть комплекс разногласий с де-факто независимой курдской автономией Ирака. Развертывание турецкой базы без согласования с Багдадом подчеркивает, что центральные власти страны не контролируют ситуацию и своими шагами Анкара объективно содействует дальнейшей дезинтеграции Ирака и росту амбиций курдов. Также не случайно выбран и момент для данных действий Турции – в последние дни Багдад оказался втянутым в противостояние с США, выступив против планов Вашингтона по развертыванию в стране дополнительно 200 американских спецназовцев. При этом в данном вопросе правительство страны, возглавляемое шиитом аль-Абади, стремящимся маневрировать между Ираном и США, подвергается мощному давлению со стороны шиитских же политических сил и шиитского ополчения, выступающих против расширения американского военного присутствия в стране.

В то же время основным адресатом турецкого удара по Ираку являются скорее Иран и Россия. Ход Турции на иракской доске явно встроен в ее конфронтацию с Россией и Ираном по вопросам Сирии. Ранее именно в Багдаде Россией, Сирией, Ираном и Ираком был сформирован информационный центр для координации борьбы с ИГ, а ряд иракских шиитских политиков заявлял о необходимости привлечения российских военных к действиям против этой группировки в Ираке. Примечательно, что после турецкого вторжения глава комитета парламента Ирака по безопасности и обороне Хаким аль-Замили заявил, что Багдад может обратиться к Москве за помощью после нарушения Турцией суверенитета страны.

ОДНАКО ГЛАВНОЙ МИШЕНЬЮ ДЕЙСТВИЙ ТУРЦИИ В ДАННОМ СЛУЧАЕ СТАЛ ВСЕ-ТАКИ ИРАН, выступающий в качестве основного союзника Багдада, во властной системе которого доминируют шииты. Помимо удара по целостности Ирака Турция, расширяя свое присутствие в курдском регионе Ирака, также вбивает еще один клин в "шиитский полумесяц" в составе Ирана, Ирака, асадовской Сирии и ливанского движения "Хезболла". И это при условии, что коммуникационная связанность этого полумесяца уже серьезно нарушена после расширения территории "Исламского государства" за счет суннитских районов Ирака. Действия Турции по поддержке силовых структур курдов отражают и конкуренцию с Ираном внутри Иракского Курдистана, где последние месяцы развивается кризис вокруг вопроса о сроках полномочий главы автономии Масуда Барзани. Отметим, что в рамках этого противостояния противники возглавляемой Барзани Демократической партии Курдистана (ДПК) - Патриотический союз Курдистана и партия "Горран" рассматриваются как силы, пользующиеся поддержкой Ирана, в то время как сама ДПК поддерживается США и Турцией.

В условиях подобного противостояния между Тегераном и Анкарой не случайно, что на фоне ввода турецких войск в Ирак Тегеран поспешил поддержать Багдад, в частности, замминистра иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан заявил, что шаг Анкары приведет к хаосу и поставит под угрозу безопасность всего региона. Также Иран выступил на стороне России в ее конфликте с Турцией: секретарь Совета по целесообразности Ирана Мохсен Резаи заявил, что иранская разведка сделала снимки всех возможных маршрутов, по которым нефть от ИГ попадает на территорию Турции. Иранский чиновник пообещал, что скоро эти материалы станут достоянием общественности.  

И наконец, еще один аспект действий Турции связан с энергетикой. После конфликта с Россией и заморозки "Турецкого потока" Анкара начала активно искать альтернативные пути получения энергоносителей. Так, премьер-министр Давутоглу договорился с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым ускорить реализацию проекта Трансанатолийского газопровода, также Турция подписала с Катаром меморандум о намерениях, предусматривающий поставки сжиженного природного газа. Последний момент особенно интересен, так как энергетическое сотрудничество с Катаром дополнительно цементирует альянс Дохи и Анкары, сложившийся вокруг поддержки  сирийских боевиков.

В ТО ЖЕ ВРЕМЯ КРИЗИС В ОТНОШЕНИЯХ С РОССИЕЙ РЕЗКО ПОВЫСИЛ значимость для Турции энергоресурсов курдской автономии Ирака, являющейся наряду с Россией, Ираном и Азербайджаном важнейшим источником поставок углеводородов в Турцию. В начале декабря агентство Bloomberg сообщило, что Турция планирует в течение двух месяцев провести тендер на строительство трубопровода для импорта газа из Иракского Курдистана. В этих условиях наращивание прямого военного присутствия со стороны Турции в данном районе не случайно и отражает стремление Анкары обеспечить контроль над этим каналом поставок энергоносителей. 

Таким образом, последние действия Анкары на севере Ирака, скорее всего, являются ходом против шиитского блока, возглавляемого Ираном, при этом удар был нанесен по Багдаду как наиболее слабому звену в данном альянсе. В более же широком плане шаги Турции представляют собой очередной этап противостояния между двумя коалициями, действующими в регионе, - альянсом Саудовской Аравии, Турции и Катара и фактической коалицией в составе России, Ирана, Ирака, режима Асада в Сирии и ливанской "Хезболлы".

Давид АРУТЮНОВ