Андрей Арешев, эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН, подводит итоги референдума для Sputnik Армения.

Избиратели одобрили проект конституционных изменений. Однако признаваемая властями низкая явка, равно как и возможные манипуляции со списками избирателей (многие из которых в стране отсутствуют) порождают дополнительные вопросы относительно реальной картине народного волеизъявления.

Согласно предварительным официальным данным, из 2 567 047 избирателей, включенных в списки для голосования, к урнам на референдуме по конституционным реформам пришло 1 303 466 человек (50,51%). При этом поддержали проект конституционных реформ 825 851 избиратель (63,35%), в то время как отвергли — 421 600 человек (32,35%). Число недействительных бюллетеней превысило 53 тысячи.

По словам лидера общественно-политического объединения "Армянское возрождение" Артура Багдасаряна, невысокая явка и неубедительный результат в поддержку реформы означает, что значительная часть населения не одобряет данные конституционные изменения и методом неявки сказала "нет".

При этом митинговая активность в Ереване не спадает, причем на политическое недовольство части граждан накладывается сложная социально-экономическая ситуация в стране. Людям трудно понять, каким образом новая Конституция повлияет в лучшую сторону на их повседневную бытовую жизнь, насколько она в состоянии переломить негативный морально-психологический настрой, основательно подпитывающий апатию в обществе и, как следствие, миграционные настроения.

Впрочем, ситуация находится под контролем властей.

Кроме того, не следует забывать, что в предшествующий период политическое поле Армении было предметом довольно тщательной селекции, следствием которого стало отсутствие действий в оппозиционном секторе. Представители некоторых движений и общественных групп от контроля над голосованием фактически самоустранились, альтернативных лидеров протеста не видно, а те, что имеются в наличии, довольно плотно интегрированы в местную политическую среду.

В свою очередь, власти, сделавшие на положительные итоги голосования 6 декабря достаточно серьезные ставки, ссылаются на опыт Италии, Германии и Израиля, заявляют об «окне в лучшее будущее», совершенствовании форм демократического управления страной на всех уровнях и о повышении роли и места партий.

Последнее из вышеперечисленного, конечно, внесет дополнительную интригу в предстоящие в 2017 году парламентские выборы, которые будут происходить уже по новой схеме. Помимо уже известных игроков, прежде всего Республиканской партии, «Процветающей Армении» и партии Дашнакцутюн, свое слово могут сказать и относительно новые силы — такие, например, как внепарламентская партия «Гражданский договор».

В этой связи необходимо отметить важное значение укрепления российско-армянских межпартийных контактов, системного межпарламентского диалога.

Впрочем, для России, как и для других внешнеполитических партнеров Армении, не менее важным является вопрос предстоящего перераспределения властных полномочий в условном треугольнике «президент — парламент — правительство», хотя в реальности, конечно, речь идет о фигуре с гораздо большим числом граней.

Напомним, что Армения является далеко не первой на постсоветском пространстве страной, где были внедрены элементы «парламентской демократии», последствия чего бывают далеко не однозначными. Показательным в этом плане является пример соседней Грузии, где парламентская форма правления стала реальностью несколько лет назад.

На днях, выступая на съезде Республиканской партии Грузии, заместитель секретаря Совета национальной безопасности Ивлиан Хаиндрава заявил: «Мы живем и работаем в условиях неопределенной Конституции, где институциональную неясность обостряют неопределенные персональные отношения между власть держащими. Политическое поле в нашей стране загрязнено чужими комплексами и фобиями, маниями и злобой, некомпетентностью и политиканством, и, естественно, излишними амбициями». Хаинтдрава говорил также о неопределенном процессе принятия решений, как внутри правящей коалиции, так и внутри правительства: «Заранее никто не знает, по какому вопросу кому принадлежит последнее слово, кто является тем лицом, инстанцией, или форматом, где достигается окончательное соглашение для решения той или иной проблемы».

Стоит ли говорить, что для Армении, вовлеченной в неурегулированный конфликт с соседней страной из-за Нагорного Карабаха, подобная позиция грозит, как минимум, малоприятными последствиями. Размывание вертикали государственного управления теоретически может коснуться и армии, включая механизмы управления этим важнейшим для Армении государственным институтом. «Не будет ни одной фигуры, про которую можно сказать, что она является человеком, который сегодня руководит Арменией», — считает, например, руководитель парламентской фракции АНК Левон Зурабян.

Это достаточно чувствительный момент и для будущего российско-армянских отношений: если сегодня они идут на уровне президентов, то в будущем нельзя исключить ситуацию, при которой количество собеседников главы российского государства в Ереване увеличится (за счет глав правительства, парламента, руководителя правящей партии и т.д.) — со всеми вытекающими последствиями.

На фоне критических оценок подготовки и хода голосования со стороны некоторых общественных организаций следует отметить официальное заявление посольства США, одобрившего изменение Конституции страны. По мнению американцев, «следующее из новой Конституции изменение системы управления ощутимо».

В спектре высказываемых экспертами оценок итогов голосования можно услышать и мнение о том, что немаловажным (пусть и не столь заметным на поверхности) фактором этой затеи стало стремление внешних сил навязать стране-союзнику России не вполне эффективную форму правления — в том числе и с точки зрения перспектив двусторонних российско-армянских взаимоотношений. Практически неизбежная перекройка под новый основной закон всех остальных блоков армянского законодательства почти неизбежно будет сопровождаться элементами правового хаоса и неразберихи, что может создать предпосылки для социально-политической нестабильности. Особенно это опасно в такой тонкой сфере, как обеспечение национальной безопасности страны.

В последние годы и месяцы градус напряженности как на Южном Кавказе, так и на сопредельных территориях последовательно поднимался. В любом случае, Армению ожидают непростые времена, и пока непонятно, каким образом новая Конституция будет способствовать решению имеющихся проблем. Остается надеяться, что процесс трансформации армянского правового поля применительно к новым реалиям государственного управления станет максимально безболезненным.

Не менее важный вопрос: не придется ли со временем, под давлением обстоятельств, вновь задуматься о возврате к элементам хотя бы «полупрезидентского» правления — но уже в гораздо более неблагоприятных обстоятельствах?