На днях министр иностранных дел Армении Эдвард Налбандян, подводя итоги года, обозначил важные рубежи, достигнутые национальной дипломатией. Но прежде всего он разбил тезис некоторых представителей оппозиции, согласно которому членство Армении в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС) якобы могло препятствовать развитию ее отношений с другими странами. Налбандян отметил, что в 2015 году президент Армении посетил Китай, где были заключены десятки соглашений и принята общая декларация; Армения и США заключили рамочное соглашение о торговле и инвестициях; с января 2015 года вступило в силу соглашение об упрощении визового режима с США; с Евросоюзом стартовали переговоры с целью подписания нового рамочного документа. Помимо того, после снятия санкций с Ирана, Армения стала связывать реальные возможности по осуществлению совместных проектов с этой страной через расширение «многопрофильного взаимодействия». Тем более что Иран заявил о намерении стать полноправным членом ЕАЭС, что придаст его отношениям с Арменией особый характер. Почему?

Дело в том, что Турция до известного инцидента со сбитым в воздушном пространстве Сирии российским бомбардировщиком, имея уже статус партнера по переговорам в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), могла со временем присоединиться к зоне свободной торговли ЕАЭС, что открывало как для нее, так и для союзного с ней Азербайджана новые стратегической перспективы в масштабах всей Евразии, в том числе и за счет интересов России. Во всяком случае Турция могла убрать барьеры на пути каспийского (кавказского) транзита с выходом на Среднюю Азию, а Азербайджан активизироваться как на российском, так и иранском направлениях, нивелируя или растворяя таким образом те преимущества, которые получает Армения от членства в ЕАЭС. Но сейчас, когда в российско-турецких отношениях наступил жесткий и, похоже, долговременный кризис, Москва стала вносить серьезные коррективы в действующую стратегию, поскольку евразийская интеграция Армении приобретает стратегический характер, не предполагаемый ранее Азербайджаном. Не случайно глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров заявил, что «Азербайджан обеспокоен ухудшением российско-турецких отношений», так как «Азербайджан и Турция являются стратегическими союзниками, а с Россией у нас налажено стратегическое партнерство».

Сегодня очевидно, что для России предпочтительнее отношения с Ираном, а не с Турцией, и присоединение Ирана к ЕАЭС могло бы дать не только коммерческую, но и ряд стратегических выгод, в том числе и для Армении особенно в ситуации, когда происходят серьезные исторические сдвиги в архитектуре Большого Ближнего Востока. Для Ирана же выстраивание отношений с Арменией, в отличие от Азербайджана, является сценарием полноценной интеграции с рядом государств-членов ЕАЭС, возможностью создания новых транспортно-логистических коридоров внутри союза и за его пределами, вариантом использования своих портов и путей сообщения для транзита товаров, а также реализации масштабных инвестиционных проектов.

Кстати, об этом в интервью радио «Азатутюн» недавно рассказал министр транспорта и связи Армении Гагик Бегларян, сообщая о результатах переговоров, которые прошли недавно в Тегеране с первым вице-президентом ИРИ Эскагом Джахангири и министром связи и информтехнологий Махмудом Ваези. По его словам, удалось достичь договоренности о создании нового международного транспортного коридора, который свяжет Индию с Европой через Иран, Армению, Грузию и Черное море. Бегларян полагает, что этот путь должен оказаться более дешевым, чем дороги по территориям Азербайджана и Турции. «Все грузы, проходящие через Иран, которые будут направляться в Европу или Россию, мы попытаемся провезти на грузовиках до Ерасха, от Ерасха на поезде до Поти, а уже из Поти на пароме в Европу», — уточнил он. При этом уже в нынешнем году начнется строительство сюникского и вайоцдзорского отрезков автомагистрали Север — Юг, а иранская сторона проявила заинтересованность в участии и оказании Армении помощи в вопросе технического изучения и подготовки окончательных проектов новой железной дороги. Если эта железная дорога будет открыта, Армения получит большие возможности и для выхода на иранский рынок, и особенно через Иран к Персидскому заливу, а через Туркменистан — на Дальний Восток.

Есть и обратный вариант: Иран-Армения-Грузия-Европа. Глава МИД Армении отметил, что Ереван «радуют достигнутые по Ирану договоренности», а армянские эксперты уже предлагают проект превращения Армении в «Гонконг» для Ирана. Но дело не только в этом. В случае формирования так называемой евразийской «Антанты» (России, Китай и Иран) Армения оказывается напрямую привязанной к системе безопасности, выходящей далеко за пределы Закавказья, а любой возможный удар по Армении, которым часто угрожает Азербайджан, будет, по сути, расценен как удар по проекту взаимосвязанной совокупности организаций-стран ЕАЭС, по интересам партнерства в формате евразийской интеграции, в которой Армении будет отводиться важная роль транзитера для этой новой структуры в Евразии. В этом как раз и заключается принципиальное отличие другого варианта транспортного коридора Иран-Азербайджан-Россия, на что указывает бакинский портал Haqqin.az.

В любом случае оба маршрута в качестве обязательных звеньев обозначают Иран с Россией, в промежутке расположена Армения со своей интеграционной эксклюзивностью и, возможно, при определенны условиях Азербайджан, но без исключения Армении. «Но если автоперевозки через Армению для Азербайджана не представляют такого большого значения, — пишет Haqqin. az, — то о железнодорожном сообщении Иран-Армения-Грузия этого не скажешь. Ереван реализует свой суверенитет через союз с Ираном и членством в ЕврАзЭс, пытаясь всячески преподнести себя как надежный мост между Ираном и Россией. А сама Армения приобретает таким образом хорошие возможности для выхода к берегам Персидского залива и Черного моря, что не только вызволит ее из экономической блокады, в которой она оказалась благодаря политике Баку, но и существенно расширить свои внешнеэкономические возможности». И дело тут на данном этапе не в экономике, хотя она имеет важное значение, а в геополитике, которая для Большого Ближнего Востока теперь приобретает первичный характер. Такое развитие событий выглядит вполне реальным.

Станислав Тарасов