Сущность Армянского вопроса связана с судьбой этнических территорий исторической Армении, находящихся ныне в составе Турции и Азербайджана

Из истории мировой дипломатии и международных договоров ХIX в. (Сан-Стефанский мир и Берлинский трактат 1878 г.) и ХХ в. (Севрский договор 1920?г., Московский и Карсский договоры 1921 г., Лозаннский мир 1923 г.) известно, что Армянский вопрос:

– являлся составной частью Большого Ближневосточного вопроса;

– рассматривался ведущими державами Западной Европы и Россией как объект активного воздействия на политику распадающейся Османской империи и возникающей на ее месте новой Турции;

– способствовал становлению на рубеже ХIX–XX вв. нового политического класса армянского народа в лице национальных партий, определивших субъект Армянского вопроса и разработавших национальную политику Ай-Дата – освобождение Западной и Южной Армении от турецкого ига, объединение Турецкой и Русской Армении и возрождение единой Армении;

– привел к первому в истории геноциду, в результате чего было уничтожено в течение 47 лет (1876–1923 гг.) более 2 млн армян и они лишились большей части своей исторической родины – Западной и Южной Армении;

– получил в Севре в 1920 г. международное признание в виде независимой Армении в 170 тыс. кв. км с выходом в Черное море под мандатом США;

– стал «разменной монетой» в региональной политике стран Запада и России и свелся к сохранению усеченной Армянской советской республики на части территорий Восточной Армении из-за политики заигрывания с Турцией Советской России и Великобритании;

– превратился в предмет внешнеполитического воздействия на Турцию в конъюнктурной политике ведущих держав после развала СССР и реанимации модернизированной стратегии неопантюркизма.

Иными словами, Армянский вопрос так и не получил своего окончательного разрешения в ХХ в. В XIX в. и до развала Российской империи по итогам Первой мировой войны основным объектом Армянского вопроса выступали территории Западной и Южной Армении, находящиеся в составе Турции. Армянские политические силы тогда не выдвигали идей объединенной и независимой Армении, речь шла об освобождении Турецкой Армении при содействии духовно и культурно близкой России и ее союзников.

С развалом же Русской империи, предательством армянских интересов со стороны большевиков, передачей Турции территорий Карса, Ардагана, Артвина, Сурмалинского уезда с Большим и Малым Араратом, а также Нахичевани и Нагорного Карабаха Азербайджану предмет Армянского вопроса расширился и в отношении части Восточной Армении. Таким образом, в современный период Армянский вопрос представляет собой вопрос возвращения территорий Западной, Южной и части Восточной Армении армянскому народу и государству.

С началом очередного этапа карабахского освободительного движения в 1988 г., военным конфликтом 1991–1994 гг. и освобождением большей части Нагорного Карабаха Армянский вопрос в отношении части территорий Восточной Армении приобрел свою динамику и форму.

Известные геополитические трансформации в системе международных отношений в 1990-х гг. привели к ситуации, когда современная Третья Республика Армения по объективным причинам оказалась в отношениях стратегического союза с Россией. Данная динамика армяно-российских отношений при условии глобального доминирования США и сохранения американо-турецкого стратегического союза в рамках НАТО пока что не позволяет поднять политический вопрос судьбы территорий Турецкой Армении. Политические же институты армянской диаспоры так и не смогли выработать национальный механизм обозначения данного вопроса перед международным сообществом, и прежде всего правительством США.

Однако имперские амбиции современной Турции, ее стратегия «турецкого глобализма» с неоосманской и неопантюркистской составляющими, идея присоединения к клубу мировых держав так или иначе беспокоят не только соседнюю Россию, но и далекие страны Запада – США, Великобританию, Францию, Германию. Соответственно, те же США видят в Турции Францию Леванта и заинтересованы в сохранении политики сдерживания в отношении своего партнера по НАТО, в том числе с давлением по Армянскому вопросу.

Политический механизм разрешения данного вопроса имеет свои правовые формы, связанные с ликвидацией последствий геноцида армян, денонсацией советско-турецких договоров 1921 г. (Московского договора от 16 марта и Карсского договора от 13 октября), реализацией основных положений Севрского договора от 10 августа 1920 г. и Арбитражного решения президента США Вудро Вильсона по границам Армении от 22 ноября 1920 г.

Понятно, что подобные геополитические вопросы, каким является Армянский вопрос, решаются в течение относительно длительного исторического времени и зависят от:

– уровня национального самосознания и самоорганизации самого народа, выступающего субъектом освободительного движения;

– интересов и предпочтений ведущих держав мира, вовлеченных в данный вопрос;

– конъюнктуры международной политики и региональных отношений;

– состояния и политики тех стран, кто аннексировал известные этнические территории в историческом прошлом (в данном случае речь идет о Турции и Азербайджане) и продолжает их удерживать.

Мне приходилось и ранее в своих публичных выступлениях касаться данной темы. В этой связи должен отметить, что когда обсуждали вопрос о целесообразности создания представительного политического органа западных армян в изгнании, то отмечали возможность разработки геопроекта «Западно-Армянской Республики» и «Восточно-Армянской Республики» с учетом известных противоречий между США и Россией и их отражения в части Армянского вопроса.

Судите сами, и в прошлом, и сейчас судьба Большого Ближневосточного вопроса определялась соотношением интересов и сил англосакского и русского мира. В ходе Первой мировой войны Россия была близка к разрешению Армянского вопроса с учетом собственных интересов, что обеспечило бы ей, согласно секретному соглашению Сайкс – Пико – Сазонов 1916 г., выход в Западную Армению и Малую Азию и, соответственно, нарушило бы британскую монополию трансазиатского маршрута мировой торговли.

Конечно же, при таком стечении международных отношений Армянский вопрос не получил бы окончательного решения в плане удовлетворения подлинных интересов самого субъекта данного вопроса, то есть армянского народа и государства. Это было связано с тем, что Российская империя и ее император Николай II вряд ли создали бы в то историческое время единую и независимую Армению, а всего лишь расширили бы владения собственной империи за счет Западной (Турецкой) Армении. Устные обещания и заверения царя, переданные тем же дашнакам через кавказского наместника графа И. Воронцова-Дашкова, мэра Тифлиса Александра Хатисяна и епископа Месропа накануне войны – летом 1914 г., не имели никаких политико-правовых обязательств.

Примерно такая же аналогия была возможна и в отношении Южной Армении при участии Франции, создавшей Армянский (Восточный) легион для освобождения Киликии.

Такой исход в решении Армянского вопроса в первой четверти ХХ в., безусловно, имел бы положительное воздействие на судьбу армянского народа и исторической Армении как в составе Российской империи, так и под протекторатом Франции, поскольку в духовно и культурно родственной России и близкой Франции армяне получили бы наиболее благоприятные возможности для безопасной жизни и развития, сохранения и приумножения генофонда. Но историю повернуть вспять невозможно.

Справедливая идея освобождения Турецкой Армении при содействии и участии стран Антанты (в первую очередь России и Франции) в итоге обернулась самой крупной трагедией в судьбе армян и привела к первому геноциду ХХ в. – уничтожению более 2 млн чел. и массовому исходу (депортации) армянского народа с территории своей этнической родины – Западной и Южной Армении, огромным духовно-культурным, материальным, финансово-экономическим потерям.

В результате преступления геноцида сегодня на территориях той же Западной и Южной Армении армян практически не осталось, что дает турецким политикам и экспертам основания утверждать, что судьба армянских территорий окончательно решена в пользу Турции, где нет никакой тени Армянского вопроса. Не случайно в ответ на требования И. Сталина о возврате Карса и Ардагана после Второй мировой войны турецкий премьер-министр Сараджоглу цинично заявил, что на этих землях нет ни одного армянина.

Вместе с тем следует отметить, что Россия и Франция стали главными странами, куда устремились массовые потоки армянских беженцев, чудом спасшихся от геноцида, и образовали большие общины. Символично, что те армянофобы, которые в той же царской России (например, князь, министр иностранных дел А.Б. Лобанов-Ростовский) планировали получить Армению без армян, в результате получили армян без Армении. Эти уроки истории должны учитываться современными российскими и западными политиками. Нечто подобное сегодня происходит в Сирии с миллионами беженцев в Турцию и Европу.

Вторая мировая война, как известно, также имела определенное отношение к Армянскому вопросу. В ноябре 1940 г. Сталин через Молотова предлагал Гитлеру и Риббентропу секретный протокол по Турции (включая и по судьбе армянских территорий). Учитывая турецко-германское сотрудничество в годы Великой Отечественной войны, Сталин на Ялтинской конференции 1945 г. вновь поднял вопрос раздела территорий Турции, а 19 марта того же года советское правительство денонсировало советско-турецкий договор от 17 декабря 1925 г. из-за «враждебного нейтралитета» Турции. Нарком по иностранным делам СССР В. Молотов 7 июня 1945 г. на встрече с турецким послом Селимом Сарпером потребовал возврата армянских территорий Карса и Ардагана, которые из-за слабости советской власти в 1921 г. были переданы Турции. Сталин готовил военную операцию против Турции, но в этой политической схватке туркам помог «атомный щит» США и Великобритании. После Хиросимы и Нагасаки, которые стали очевидным сигналом Вашингтона, Сталин не решился на войну с Турцией. Армянский вопрос вновь был отложен до лучших времен.

Анкара же обвиняет армян в предательстве интересов Турции и сепаратизме, в пророссийской ориентации, что и стало причиной геноцида и трагедии армян. Турки по-прежнему считают, что если бы армянские партии не стали бы пособниками России, то Армянский вопрос получил бы развитие в рамках единой Турции. Однако турки при этом забывают, что именно их прежние правители методично и целенаправленно уничтожали армян, именно их репрессивная политика порождала центробежные процессы в среде армян, именно отказ султана и младотурок предоставить нормальные условия для проживания армян толкали последних к поиску путей национальной безопасности. Наконец, турки уничтожали собственных подданных империи, мирное население. В авангарде же русской армии на Кавказском фронте в годы Первой мировой войны воевали не турецкие, а российские армяне. И это турецкие власти стравливали одни народы против других, тех же курдов и черкесов против армян Османской империи.

Таким образом, Армянский вопрос, как и все прочие подобные вопросы, решался не самодеятельностью армян, а соотношением сил государств, интересы которых сталкивались на Ближнем Востоке. Армения и армяне для международной дипломатии служили материалом в разнообразных комбинациях на пути к достижению собственных целей. В этих комбинациях ни духовность, ни гуманизм, ни справедливость, ни право не имели решающего значения. Имело место обычное столкновение интересов великих держав и защита этих интересов без учета интересов тех же армян.

Сегодня же Турция на территориях Западной и Южной Армении всерьез обеспокоена проблемой Курдского вопроса, который также является составной частью Большого Ближневосточного вопроса. В свою очередь ряд армянских политических и общественных деятелей полагают, что если курды создадут собственное государство с центром в Диарбакыре на территориях Западной и Южной Армении, то в политической истории страницу Армянского вопроса можно будет надолго закрыть. По их мнению, Курдский вопрос в Турции представляет угрозу интересам не только Турции, но и Армении, поскольку курды стали претендовать на армянские территории. Другие же рассматривают и курдскую, и турецкую угрозы как части целого (типа, чем холера лучше чумы). Но так ли это на самом деле?

Судьба курдского народа на Ближнем Востоке вызывает сочувствие, а в отдельных случаях и солидарность. Сегодня трудно определить точную численность курдов в той же Турции, Иране, Ираке и Сирии. Ни одно из этих государств, где компактно расселена и проживает основная часть курдского народа, не заинтересовано в предоставлении объективных статистических данных о количестве курдов. Тем не менее, по имеющимся данным, ныне в Турции проживают от 14,5 до 15 млн курдов, в Иране – до 8 млн, в Ираке – 6,5 млн, в Сирии – порядка 2,5 млн. Таким образом, курдское население только в странах Ближнего Востока составляет более 30 млн человек, не считая курдские общины в странах СНГ (включая РФ), ЕС и США.

Современное разделенное положение курдов на Ближнем Востоке определилось по условиям Лозаннского договора 1923 г., согласно которому Курдский вопрос был исключен из международной повестки в пользу Турции и Ирана, а также вновь создаваемых на территории бывшей Османской империи государств под мандатами Великобритании (Ирак) и Франции (Сирия). Никакой национально-территориальной автономии с центром в Диарбакыре курдам предоставлено не было, что допускалось положениями секретного соглашения Сайкс – Пико – Сазонов 1916 г. и решениями Севрского договора 1920 г. Вопрос Западной и Южной Армении также был исключен в решениях Лозаннского договора 1923 г.

В Лозанне Турция формально обязалась соблюдать права и свободы национальных меньшинств. Однако армян практически уже не осталось в Турции из-за преступления геноцида, с курдами же началась очередная политика тюркизации и подавления этнических прав и свобод. Все это и определенное участие в курдских делах внешних сил (Великобритании, СССР, а затем и США) через собственные разведывательные службы привело к обострению турецко-курдских отношений, манипулированию Курдским вопросом, росту курдского национального движения и боевого сопротивления в Турции.

С конца 1970-х гг. (а точнее, с 1978 г. – даты образования Рабочей партии Курдистана – РПК) и до конца 1990-х гг. курдское боевое сопротивление в Турции стало центром освободительного движения курдского народа на Ближнем Востоке. В этой жестокой борьбе погибли десятки тысяч курдов и турок. Однако, несмотря на боеспособность партизанских отрядов РПК (пешмерга), курды так и не смогли за 20 лет вооруженной борьбы в Турции добиться значительных успехов на пути к национальной независимости.

В 1999 г. лидер РПК Абдулла Оджалан был арестован в Кении по итогам совместной спецоперации разведывательных служб США (ЦРУ), Израиля (Моссад) и Турции (МИТ), доставлен в Турцию и приговорен к смертной казни. Ныне А. Оджалан содержится в тюрьме на острове Имралы, а приговор о смертной казни заморожен и заменен пожизненным заключением.

Фактически лидер РПК стал заложником турецких спецслужб и властей, что, с учетом почитаемости курдами личности Оджалана, должно исключить вероятность возобновления вооруженной борьбы турецких курдов.

Почему операция по захвату А. Оджалана стала возможной в 1999 г., а не раньше или позже? Ответ на данный вопрос связан с нефтегазовой игрой США, Великобритании, Израиля и Турции в Каспийском бассейне по превращению территории Турции в обходной России маршрут энергетического транзита. РПК же и ее лидер А. Оджалан тогда заявили, что развернут активное боевое сопротивление и диверсионно-партизанскую войну вдоль маршрута прокладки нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум. Естественно, американцам и мировым финансовым структурам был брошен вызов, что и привело к аресту лидера РПК.

Курдский вопрос и курдское освободительное движение на Ближнем Востоке на рубеже ХХ–ХХI вв. оказались под влиянием США, Великобритании и Израиля. Россия же тогда, в силу своей увлеченности либерализмом, сдавала позиции на мировой арене. При этом эпицентром курдского движения стал Ирак (с учетом американской операции против режима Саддама Хусейна и фактически начала переформатирования Ирака на три части: суннитов, шиитов и курдов). С 1974 г. в северо-западных провинциях Ирака с центром в г. Эрбиле существует автономия Иракского Курдистана. После же американской операции 2003 г. Иракский Курдистан во главе с Масудом Барзани де-факто стал курдским государством. Президент и клан М. Барзани контролирует торговлю нефтью Мосула и Киркука через турецкий терминал «Джейхан».

Ведущий специалист США по проблемам ислама Ширин Хантер полагает, что для американской политики предоставление независимости иракским курдам – лишь вопрос времени. Главный специалист Великобритании по курдской проблеме Гарет Стэнсфилд, проработавший 5 лет в Иракском Курдистане по поручению британского правительства, считает, что курды полны решимости претворить в жизнь национальную идею независимости и властям США и Великобритании придется признать образование курдского государства на севере Ирака.

Иракский Курдистан всегда интересовал Лондон ввиду своей стратегической привлекательности и близости от крупнейших источников нефти. В личном архиве одного из основателей «Ирак Петролеум Компани», нефтепромышленника Галуста Гюльбенкяна сохранились письма и документы, свидетельствующие об устойчивом интересе британского правительства к данному региону и возможности создания курдского государства, включающего нефтеносный район Киркука.

В среде курдов сохраняются серьезные межплеменные, межклановые, политические, экономические и иные противоречия. Курдский народ в силу объективных политических, экономических и духовно-культурных причин пока что остается разделенным. Тот же Масуд Барзани претендует на роль общенационального лидера и, видимо, не заинтересован в активизации курдского боевого сопротивления в соседней Турции, что может, во-первых, лишить его части прибыли от торговли нефтью Киркука, во-вторых, создаст проблемы на пути определения национального лидера, в-третьих, может вызвать обратную реакцию США – союзника Турции по НАТО.

Новым направлением курдского боевого сопротивления стала Сирия и ее северные и северо-восточные провинции (музафар Хасека, гг. Эль-Камышлы, Айн-аль-Араби, Амуда, Африн, Дерик, Дирбаш, Аль-Мабаде и т.д.), которые вынуждены вести борьбу с боевиками ИГИЛ, туркменами и турецкими спецподразделениями, а также сохраняют проблемные отношения с режимом президента САР Башара Асада.

Именно Эрбиль и Масуд Барзани обеспечивают политическое руководство и координацию деятельности отрядов народной самообороны временного правительства (Курдского верховного комитета) Сирийского Курдистана.

Иными словами, Курдский вопрос близок к частичному разрешению на территориях Ирака и Сирии, что уже само по себе станет историческим достижением для курдского народа. В Турции же сохраняется неопределенность. В последнее время узник Имралы Абдулла Оджалан призвал курдских деятелей более не посещать его в тюрьме и «забыть о нем», то есть развязал руки РПК для возобновления боевых действий отрядов пешмерга. Недавно в Австрии был убит племянник А. Оджалана Хусейн Йылдырым. Турецкие курды во главе с подпольным РПК могут начать партизанские действия, как минимум для отвлечения внимания вооруженных формирований Турции от Сирии.

Создание крупного курдского государства на Ближнем Востоке для того же Запада (США и Великобритании) будет непросто и проблематично, поскольку для этого потребуется переформатировать Турцию и создать аналогичные угрозы сепаратизма для Ирана. Курдский и Армянский вопросы сохраняют в себе потенциал активного вмешательства во внутренние и внешние дела Турции со стороны ведущих мировых игроков.

Получается, что национальное образование курдов, как и армянское, становится реальностью пока что на малой части этнических территорий. Но в отличие от курдов, армяне имеют Третью Республику Армения на части территорий исторической Восточной Армении. При всех условиях армянам необходимо модернизировать стратегию и политику Ай-Дата в плане восстановления своих законных прав на исторические территории Западной, Южной и части Восточной Армении, предусмотреть конъюнктуру соотношения интересов, противоречий и сил ведущих стран мира на Ближнем Востоке и Южном Кавказе, то есть к ареалу Армянского нагорья.

В этой связи актуализируется идея создания Западно-Армянской Республики и Восточно-Армянской Республики под протекторатом соответственно США и России. Это может привести к образованию в ХХI в. новой Армении, объединенной внутренними политическими (например, аналогичная политическая система управления и государственного строительства), экономическими (либерально-рыночная система экономики) и духовно-культурными (традиция Святой Армянской Апостольской Церкви и древней армянской культуры) отношениями и разделенной внешнеполитическими мотивами ведущих союзников (США и России).

Именно такая Армения, на мой взгляд, позволит сохранить мир и региональную безопасность на Ближнем Востоке и Кавказе, обеспечить через армянскую диаспору надежные коммуникации двух систем и моделей – ведущих держав России и США, Турции с остальным тюркским миром, Израиля и шиитского Ирана, России и Арабского Востока. Фактически три столицы Ближнего Востока – Тель-Авив, Тигранакерт и Тегеран (три Т) способны будут нормализовать ситуацию в регионе, создать новое региональное экономическое сотрудничество. Но для этого армянам (и государству, и диаспоре) надо проявить политическую активность, отказаться от инертного и пассивного поведения в условиях ближневосточного и кавказского кризисов, более жестко подавить попытки азербайджанского военного реванша, заявить о себе как региональный и международный фактор.

Политическая и боевая активность курдов создает условия для приближения времени образования курдского национального государства и разрешения Курдского вопроса. Инертность же в политическом поведении может гарантировать обществу новые поражения и потери, а также отдалит его от достижения вековых идей.

Реализация Курдского вопроса не станет барьером для решения Армянского вопроса. Вся беда в том, что подобные геополитические проекты становятся объектом манипуляций со стороны ведущих держав, что приводит к политическим спекуляциям, натравливанию одних народов против других и новым жертвам. Но чтобы этого не произошло, национальной политической, интеллектуальной и финансовой элите следует более предметно учитывать баланс интересов и укреплять собственные ресурсы. Армянам нужно извлекать из собственной истории уроки, не исключать в вопросе ликвидации последствий того же геноцида возможность прямых контактов, переговоров и сотрудничества с новым поколением турецких правителей.

Турция должна видеть в отношениях с Арменией возможность извлечения прагматичных интересов. Сложившийся турецко-российский политический конфликт может быть локализован не только успехами российских ВКС в Сирии, но и при решении Армянского вопроса и посредничестве самой Армении (точнее, Западной и Восточной Армении). Новая Армения способна будет генерировать в регионе как русскую традицию поствизантизма, так и османскую традицию неовизантизма.

Александр Сваранц,

доктор политических наук, профессор