Январь объединил в судьбе блестящего российского дипломата, драматурга, поэта, композитора, дворянина и статского советника Александра Грибоедова сразу две даты – жизнь и смерть. Причем по необъяснимому стечению обстоятельств рождение его почти совпало с календами первого месяца года, а безвременная гибель пришлась на последние дни января. Кажется, что в 34 года цикл замкнул круг между прошлым и будущим выдающегося человека, ум и дела которого остались бессмертны в памяти русской. Впрочем, не только русской, поскольку и в армянской истории благодарные потомки вспоминают Александра Сергеевича с особой теплотой.

В Ереване его именем названы улица и школа, а в центре города в 1975 году был установлен памятник. Созданный в период расцвета соцреализма известным скульптором Оганесом Беджаняном при участии архитектора Спартака Кнтехцяна, памятник Александру Грибоедову вряд ли можно называть заказным, поскольку, пережив время, он по-прежнему является одним из лучших образцов скульптурной истории Еревана. Сегодня здесь можно увидеть школьников и студентов, жителей и гостей армянской столицы. В День дипломатического работника РФ воздать дань уважения своему земляку сюда приходят российские дипломаты. «Грибоедов был разносторонне развитым человеком. Однако больше его знают как дипломата, который немало сделал для Кавказа, и в частности для Армении. Нам очень приятно, что в наш профессиональный праздник мы можем почтить память этого великого человека в Ереване», – отметил Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Армении Иван Волынкин.

Бронзовая статуя установлена на гранитном постаменте, обрамленном надписью «Александру Грибоедову от благодарного армянского народа». Автор бессмертной комедии изображен стоящим в полный рост с книгой стихов. Трудно сказать, о каких конкретно виршах идет речь, но поклонникам его творчества хочется верить, что это «Горе от ума», несмотря на то, что при жизни автора пьеса ходила лишь в списках. Правда, в 1825 году с большими сокращениями были напечатаны отрывки из I и III актов комедии, однако прошение автора на ее постановку в российских театрах так и не было удовлетворено: тогдашней цензуре это показалось «пасквилем на Москву». Однако в Эриванском гарнизоне, где была дислоцирована 20-я пехотная дивизия, в 1827 году любительский спектакль силами русских офицеров и ссыльных декабристов все же был поставлен. По воспоминаниям тайного советника, дипломата, переводчика и управляющего учебным отделением восточных языков при Министерстве иностранных дел Российской империи Матвея Гамазова (Гамазянца), на премьере «присутствовал Сам Автор». В своей статье «Из воспоминаний участника» он писал: «Несколько молодых людей разучили III действие «Горе от ума» и в подобающих костюмах и масках, в том числе и я, разъезжали по городу в каретах, с шестью или семью человеками музыкантов и останавливались перед освещенными окнами хороших домов, посылали хозяевам визитные карточки с надписью «3-е действие «Горе от ума». Нас приглашали войти; мы являлись со своим оркестром, разыгрывали акт и оканчивали его шутовским кадрилем. В дальнейшем «Шутовской кадриль» еще какое-то время традиционно заканчивал третье действие великой комедии, но уже в других театрах». Это была единственная прижизненная постановка опальной пьесы, о чем сегодня свидетельствует памятная надпись на стене винных подвалов ереванского винно-коньячного завода «Арарат», построенного на месте разрушенной Эриванской крепости. В дальнейшем комедия была переведена на армянский язык и не раз с успехом проходила на армянской сцене. Ее премьерный показ состоялся 8 января 1881 года, где роль Чацкого исполнял известный армянский актер Петрос Адамян.

Между тем увлечение офицеров Мельпоменой не очень нравилось начальству, и в ходе инспекторской проверки появился рапорт, определивший дальнейшую судьбу непрофессионального театра: «В Эривани заведен был театр, на котором офицеры в продолжение даже самого караульного поста играли роли актеров. Зная, что сие противно постановлениям есть, его строго запретили». Офицеры запросились в действующую армию. Грибоедов также принимает участие во всех сражениях на территории Армении, в том числе в освобождении Эривани 1 октября 1827 года. «Радость и ликование войск и народа беспредельны. Мы здесь все в опьянении победы, среди многочисленного и шумного населения. Взятие Сардарапата в четыре дня и Эривани в шесть дней: есть вам чему подивиться! Вчера по этому случаю у нас был большой парад», – писал он в одном из писем своим друзьям. За боевые заслуги в военных походах, а также за осаду и штурм Эриванской крепости Александр Грибоедов удостоился медали «За взятие Ереванской крепости», специально утвержденной по такому случаю Николаем Первым. По воспоминаниям современников, отчеканенные на ней профили с поверженным врагом, стенами крепости, водруженными знаменами и восходящим солнцем весьма образно символизировали новую эпоху свободы и просвещения для Армении.

В феврале 1828 года был подписан завершивший русско-персидскую войну 1826-1828 годов Туркманчайский договор, по которому к России отходили территории Восточной Армении – Эриванское и Нахичеванское ханства. В его разработке принимал участие Александр Грибоедов, в том же году назначенный министром-резидентом (послом) в Иран. Задачей российской дипломата было добиться от шаха выполнения статей договора, в частности освобождения из персидской неволи пленных и выплаты контрибуции по итогам войны. Однако иранское правительство, подстрекаемое Великобританией, которой невыгодно было усиление роли России на Кавказе, пыталось уклониться от выполнения взятых на себя обязательств, о чем Грибоедов не раз заявлял протесты. К тому же начиная с января 1829 года в российском посольстве стали находить убежище армяне, просившие помощи для возвращения на родину, ставшую к тому времени частью Российской империи. Недовольство в персидском обществе подогревали исламские фанатики, начавшие активную антирусскую пропаганду на базарах и в мечетях. 30 января по старому стилю озверевшая толпа численностью, по свидетельствам очевидцев, не менее 100 тысяч человек напала на русское посольство. Силы были слишком неравными. В жестокой схватке погиб весь конвой миссии из 35 казаков и сам Грибоедов, сражавшийся до последнего. Охваченные яростью мусульмане злобно изгалялись над русским дипломатом: привязав его веревками к лошади, долго волочили по городским улочкам. Тело Грибоедова было изуродовано настолько, что опознать его смогли лишь по остаткам посольского мундира да отсутствующему на левой руке кончику мизинца, которого он лишился на дуэли 1818 года. Резня в российском посольстве в Тегеране не могла не вызвать дипломатический скандал. Для улаживания отношений с Россией персидский властитель послал в Санкт-Петербург своего внука с богатыми дарами и крупнейшим в мире алмазом «Шах» весом 88,7 карата. Царская алчность предпочла тогда лицемерно предать «вечному забвению злополучное тегераново происшествие», положив на жертвенный алтарь головы лучших сынов своего отечества. Но простой народ не забыл о них. По легенде, останки защищавших миссию казаков были захоронены в братской могиле во дворе армянской церкви Святого Татевоса в Тегеране. Чтобы не допустить вандализма, оставшуюся от могилы землю рабочие-армяне тайно по ночам выносили и выбрасывали подальше от церкви. А затем высадили над усыпальницей виноградную лозу. Тело же Грибоедова перевезли через Армению в Тифлис. «Грибоедов в Персии заменял нам единым своим лицом двадцатитысячную армию, и не найдется, может быть, в России человека, столь способного к занятию его места. Погиб поэт, государственный человек, незаурядный ум, один из создателей важного для России Туркманчайского договора, слуга царя и сын своего Отечества, чья государственная деятельность была проникнута идеей величия и чести русского государства, – писал в своих воспоминаниях командир Эриванского полка Николай Муравьев. – Во всех армянских городах и селах оплакивали его смерть. В Нахичеване духовенство облачилось в ризы. Весь город от мала до велика вышел навстречу Грибоедову и сопровождал гроб, несомый офицерами на руках, до самой площади, где стояла армянская церковь. Около храма густые толпы народа теснились всю ночь. Я еще не видел такой всенародной скорби. Между женщинами слышались громкие рыдания, и они всю ночь не выходили из церкви. Это были армянки, и их участие, конечно, делает честь этому народу».

Впрочем, по другой, более известной версии, тело российского дипломата перевезли очень скромно и почти тайно. «Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. На высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, поднимались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» – спросил я их. «Из Тегерана». – «Что везете?» – «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова!» – так описал в книге «Путешествия в Арзрум» свою встречу с тезкой Александр Пушкин. Это произошло на серпантине горного перевала между Ванадзором и Степанаваном, который впоследствии был переименован в Пушкинский. В 1938 году на высоте 2030 метров был установлен родник с бронзовым барельефом, где запечатлен этот памятный момент. Кстати, на прошедшем в прошлом году в Ереване форуме русистов «А.С.Грибоедов: русская и национальные литературы» родился замысел установить здесь еще и бюсты двух великих русских поэтов, двух Александров Сергеевичей.

«Грибоедов первый крупный представитель русской литературы начала ХIХ века, чья жизнь и даже смерть самым непосредственным образом была связанная с Арменией. Познакомившись сначала с этой древней страной по произведениям античных писателей – Геродота, Страбона, Тацита, Плутарха, по путевым заметкам русских и европейских путешественников, по произведениям Мовсеса Хоренаци и других армянских авторов, он впервые посетил ее в 1819 году, будучи в статусе секретаря русской миссии в Тегеране. Он успел побывать в Эчмиадзине, Матенадаране, осмотреть исторические памятники… Но больше всего его поразил древний Арарат, который, по его собственным словам, сразил его неизъяснимым удивлением и преклонением перед библейским величием, – говорит участница форума, преподаватель русского языка и литературы Анаид Григорян. – Но Александр Сергеевич и сам величествен и велик во всем, с чем соприкасался по роду своей деятельности или по зову души. Я горжусь, что в Ереване есть его памятник, который, кстати, не рискнули снести даже в годы первых лет нашей независимости, когда «ненавистные» имена из проклятого прошлого просто сметались со своих постаментов. Это ли не знак уважения моих соотечественников к гению российского дипломата и поэта, чьи заслуги остаются вне времени и политических веяний?».

Сергей Тигранян