Да простят меня непосвященные за игнорирование их законных прав на информацию, как и великодушная редакция за нерациональную трату дефицитного газетного пространства, но эта заметка имеет своим адресатом, прежде всего а, может быть, исключительно только тех, кто хорошо знал и потому любил Эммануила Долбакяна – светлую личность, заслуги и регалии которого перечислять здесь не имеет никакого смысла, ибо на самом деле, в данном контексте важно только то, какую он оставил о себе память просто как человек, как друг, товарищ и отдельно – как патриот.

Проникновенные слова не рождаются по заказу, по просьбе, или под давлением – в честь кого-то, по случаю чего-то, в ознаменование даты и т.д. – но если есть большие, искренние чувства, эти слова рождаются сами собой, без каких-либо усилий, без просьб, без высоких указаний или нескупых вознаграждений. Слова эти могут быть совсем незамысловатыми, без особого философского контекста, но они всегда производят сильное впечатление на слушателей, особенно если и они, эти слушатели так же неравнодушны к объекту, к событию, если они испытывают такие же искренние, глубокие чувства, как и обращающийся к ним человек.

Так оно и было на вечере памяти Эммануила Долбакяна, который на днях прошел в Москве, в Центральной библиотеке им. Л.Н.Толстого. Проникновенно звучали не только слова, но и музыка, и даже фильмы, которые демонстрировались на этом вечере, и которые были хорошо знакомы многим из собравшихся, смотрелись совсем по-другому, по-новому, ибо посвящены были на сей раз светлой памяти всеми любимого человека.

Вечер организовал близкий друг Манвела, известный российский режиссер Гарник Аразян. День, как назло, выдался противный – морозный и слякотный одновременно; три ближайшие к Библиотеке станции метро были закрыты, добираться на автобусе надо было довольно долго, и, тем не менее, зал был полон, люди пришли почтить память недавно ушедшего дорогого товарища.

Гарник пригласил на вечер своих друзей музыкантов: пианистку Дину Дедякину и скрипача Владимира Московского; при жизни они не были знакомы с Манвелом, но их музыка, как уже было отмечено, звучала так же проникновенно, как и виолончель самого Гарника, торжественно-жалобными аккордами своего меланхолического инструмента отдающего последние почести памяти друга. Не только высокий профессионализм и верность идеалам давней дружбы с коллегой по творчеству способствовали столь вдохновенному и пронзительному искусству приглашенных музыкантов, но и вся атмосфера этого вечера, проведенного на одном дыхании, в единстве мыслей и чувств всех без исключения собравшихся, что, признаемся, довольно редко случается в нашем нынче насквозь прагматичном мире.

Музыканты исполнили тонко подобранные камерные произведения М.Глинки, Р.Глиэра, П. Чайковского, П.Казальса, Г.Венявского, Ж.Масснэ, Э.Грига, Ж.Оффенбаха, И-С.Баха; так же тонко, по теме были подобраны стихи А.Исаакяна, А.Сагияна, О.Шираза, У.Шекспира, И.Гете, которые негромко, в подобающем событию ключе читал сам Гарник Аразян – каким только талантом не наградил Бог этого незаурядного человека! И тексты, и стихи, и музыка, и фильмы были подобраны с необыкновенным вкусом и исполнены на самом высоком профессиональном уровне.

Все прошло прекрасно, как и должно было быть в вечер памяти хорошего человека – именно это, главное качество Манвела, я уверен, более всего запечатлелось в наших сердцах. И дольше всего продержится в них.

Находясь за тридевять земель от Москвы, я искренне сожалел, что не могу физически присутствовать на этом вечере, что лишен возможности тихо пожать руку безутешной Альбине, обменяться с друзьями и совсем незнакомыми людьми, с теми же чувствами, пришедшими на этот вечер, теплыми воспоминаниями о нашем дорогом друге, обнять и поблагодарить Гарника за то, что он сделал – пусть сам он и воспринимает это, как простое исполнение святого своего долга.

Но есть, наверное, на свете высшая справедливость, и заключается она в том, что между родственными душами существует какая-то неразрывная магическая связь, и она способна преодолевать любые расстояния, любые препятствия – именно благодаря этой духовной связи, я незримо присутствовал в том зале, присутствовал своими мыслями, своей любовью, наконец, присутствовал своими идущими от сердца текстами, которые вдохновенно читал мой хороший Гарник. Я запомню этот вечер навсегда.

Все мы смертные, никто надолго не задержится на грешной земле. И дай Бог, чтобы от каждого из нас в душах остающихся сохранилась хотя бы малая толика той теплоты, которой при жизни так щедро одаривал нас всех дорогой наш Манвел.

ГРИГОР АПОЯН