Почему полезно читать документы из азербайджанских архивов.

На открывшемся недавно у стен Московского Кремля книжном фестивале «Красная площадь», приуроченном ко дню рождения Александра Сергеевича Пушкина и Дню русского языка, московское издательство «Художественная литература» в числе других книг представило сборник «А. М. Топчибаши. Парижский архив. Книга первая 1919−1921». Сборник издан при поддержке Фонда Гейдара Алиева и содержит документы и материалы, посвященные политической деятельности возглавляемой Топчибаши (Топчибашевым) азербайджанской дипломатической делегации на Парижской мирной конференции, которая начала работу 18 января 1919 года и должна была определить новые политические границы после Первой мировой войны. В новом издании многие архивные документы публикуется впервые, предоставляя как специалистам-историкам, так и широкой аудитории читателей уникальную возможность ознакомиться с новыми, до сих пор неизвестными страницами Азербайджанской Демократической Республики периода 1919−1921 годов.

Отметим, что ранее уже увидело свет такое издание, как «Письма из Парижа» Алимардан-бека Топчибашева, а Главное архивное управление при кабинете министров Азербайджанской Республики разместило на своем сайте несколько десятков документов 1918—1920-х годов, внимательное изучение которых позволяет вскрыть определенные «темные пятна» азербайджанской национальной истории, которые либо замалчиваются бакинскими историками, либо вырываются из конкретного политического контекста. Многие документы, касающиеся деятельности Топчибашева — а это переписка с правительством или специальные донесения — имеют свою целевую заданность для решения конкретной задачи или задач. Понимая, под какой «лупой» будут рассматривать наши выводы азербайджанские историки, мы будем дальше цитировать только документы Топчибашева, направляемые правительству в Баку. Но сначала необходимо представить самого автора неразгаданной до сих пор исторической интриги первых месяцев существования Азербайджанской Республики в 1918—1919-х годах.

Алимардан-бек Топчибашев родился 4 мая 1863 года в Тифлисе. В 1884 году окончил Первую городскую гимназию в Тифлисе, поступил в Санкт-Петербургский Императорский университет на историко-филологический факультет. Потом перешел на юридический факультет. В 1888 окончил университет, получив степень кандидата права. Работал помощником мирового судьи и секретарем окружного суда, преподавал в Тифлисском землемерном училище. Переехал в Баку, где работал присяжным поверенным. 24 июня 1898 года стал редактором издававшейся в Баку газеты «Каспий», затем был редактором газет «Баку», «Хаят» («Жизнь»),избран гласным Бакинской городской думы. После Революции 1905—1907 годов участвовал в работе трех Всероссийских мусульманских съездов, избирался депутатом первой Государственной думы от Бакинской губернии. Примыкал к левому крылу Партии народной свободы (конституционно-демократической — кадетской). После роспуска первого созыва Думы подписал Выборгское воззвание и был осужден, лишившись права снова избираться в Думу. После Февральской революции 1917 года выступал за сохранение единого Российского государства и созыв Учредительного Собрания, ни в какие партии не вступал. С марта возглавлял Азербайджанский национальный комитет. Участвовал в работе Кавказского мусульманского съезда (апрель 1917, Баку) и первого Всероссийского мусульманского съезда (май 1917, Москва),на которых выступал за федеративное устройство России, избирался во Всероссийское учредительное собрание, разогнанное большевиками в январе 1918 года. После провозглашения 28 мая 1918 года Азербайджанской Демократической Республики стал её чрезвычайным представителем в Грузии, Армении и Османской империи. 20 августа 1918 года Топчибашев был делегирован к императорскому Оттоманскому правительству с чрезвычайными полномочиями по всем вопросам, касающимся интересов Азербайджанской Республики и добрался до Стамбула лишь в конце сентября.

Теперь сделаем небольшую историческую вводную для того, чтобы читателям была ясна ткань нашего дальнейшего повествования.

28 мая 1918 года после роспуска Закавказского сейма члены мусульманской фракции в Тифлисе провели первое заседание Национального Совета, на котором было принято постановление о провозглашении Азербайджана независимым государством. 4 июня 1918 года в Батуме между делегациями Азербайджана и Османской империи был заключен договор о мире и дружбе. Этот договор, похоже, содержал ряд секретных, не опубликованных до сих пор положений, согласно которым Азербайджан переходил под протекторат Османской империи.

Ранее, 25 мая 1918 года, в Елизаветполе (Гяндже) появился Нури-паша — сводный брат Энвера-паши. 5 июня 1918 года турки ввели в Гянджу части своей 5-й дивизии под командованием Мюрсель-паши. 6 июня из северной Персии прибыл отряд Назим-паши. Только 16 июня 1918 года сформированное в Тифлисе первое временное правительство Азербайджана смогло переехать в свою временную столицу — Гянджу. Но там Нури-паша отказался признавать за приехавшими мусульманскими депутатами распущенного Закавказского сейма статус правительства и объявил о роспуске Азербайджанского национального совета. 17 июня 1918 года состоялось заседание Национального Совета Азербайджана, который под давлением турецкого командования сформировал новое, но уже протекторатное, а не независимое, как утверждают азербайджанские историки, правительство.

Теперь слово предоставим доктору исторических наук, профессору Бакинского государственного университета Джамилю Гасанлы: «4 июня 1918 года был подписан «Договор дружбы между Императорским Оттоманским правительством и Азербайджанской Республикой». Со стороны Турции договор подписали министр юстиции Халил Ментеша и главнокомандующий Кавказским фронтом Вехиб-паша, а с азербайджанской — министр иностранных дел М.Г. Гаджинский и председатель Национального совета М.Э. Расулзаде. Это был первый договор, подписанный Азербайджанской Республикой с иностранным государством. В важнейшей для Азербайджана четвертой статье указывалось, что Оттоманское правительство обязуется оказывать помощь вооруженной силой правительству Азербайджанской Республики, если таковая потребуется для обеспечения порядка и безопасности в стране. Осенью 1918 года германо-турецкий блок потерпел поражение в Первой мировой войне. 30 октября Оттоманская империя была вынуждена принять тяжелые условия Мудросского перемирия. Чрезвычайный посланник в Стамбуле А.М. Топчибашев в своем письме Ф.Х. Хойскому от 31 октября настоятельно советовал начать переговоры с англичанами, расквартированными в Реште и Энзели.

Поэтому уже в первых числах ноября 1918 года делегация в составе Н. Усуббекова, А. Агаева и М. Рафиева срочно отправилась в Энзели и начала переговоры с британским командованием в Северном Иране. Переговоры с генералом В. Томсоном шли нелегко. Вначале он вообще отрицал существование государства под названием «Азербайджан». Но после длительных дискуссий он заявил: «По нашей информации, нет такой республики, созданной волеизъявлением всего азербайджанского народа, а есть только правительство, образованное благодаря интригам турецкого командования. Но раз вы настойчиво утверждаете обратное, мы проверим все на месте и вынесем соответствующее решение». Таков политический контекст, в котором писались донесения Топчибашева из Стамбула в Баку, которые расставляют главные акценты в тогдашних османо-азербайджанских отношениях.

5 марта 1919 года, Стамбул, донесение председателя азербайджанской делегации на Парижской мирной конференции А. А. Топчибашёва председателю Совета Министров и министру иностранных дел Ф.Х. Хойскому:

«Я прибыл в Константинополь 28 сентября 1918 г., и уже с 30 сентября получил тревожные вести о крутом повороте в ходе военных действий в пользу антантистов. На другой день, 2 октября, я был у Садр Азама Талаат-паши и министра иностранных дел Ахмеда Насими-бея, а 3 октября у военного министра Энвер-паши и у министра юстиции Халил-бея, председателя Комиссии по урегулированию споров относительно границ Азербайджана, Грузии и Армении. Из общего тона бесед с названными тогдашними руководителями судеб Турции можно было уловить намеки на слабость положения этой державы и на неопределенность в области международных отношений, во всяком случае не говорившую в пользу Турции. С 16 октября по 3 ноября начался период тяжелого состояния, напряженного ожидания. 19 октября мне пришлось быть у одного из прежних деятелей, с которым долго беседовал. После этой беседы у меня зародилась мысль о возвращении обратно, кстати, собирались уезжать члены нашей делегации. Но еще раньше возникла мысль о поездке за границу, в одну из нейтральных стран, заехав предварительно в Вену и Берлин. С другой стороны, нельзя было делать ни того, ни другого, не выяснив хоть сколько-нибудь создавшегося положения, в частности, отношения нового течения здесь к Азербайджану. И это тем более, что при отсутствии каких-либо сведений от нашего правительства ходили самые разнообразные вести о положении вещей у нас. Самым важным был вопрос об отношении Турции к нам при изменившихся обстоятельствах. Этот вопрос и был предметом моих бесед с новыми турецкими министрами: 21 октября с Садр Азамом Иззет-пашой и 27 октября с новым министром иностранных дел Наби-беем. Свидания с обоими, успокоив несколько меня относительно нового курса, убедили, во-первых, в том, что положение Турции действительно тягостное и, во-вторых, в том, что при такой неопределенности нельзя пока никуда отсюда уезжать. И лишь 28 октября пошли вести о заключении перемирия на очень тяжелых условиях, но каких — не было известно… С этого дня сообщаются слухи и вести одни зловещее других, причем эти слухи и вести часто касались и Азербайджана. Я их не мог ни принимать, ни отвергать, так как не получал ровно никаких сведений. 2 ноября, когда пресса уже знала об условиях перемирия, 11 и 15 пункты которого касались:

а) непрепятствования со стороны Турции занятию Баку союзниками;

б) контроля над закавказскими железными дорогами и

в) вывода турецких войск из пределов Закавказья по требованию союзников.

Я видел воочию, как чуть не ежедневно, под влиянием создавшихся условий иного порядка вещей, менялись здесь направления, соглашения и взаимоотношения. Во всяком случае факт тот, что я действовал здесь, не будучи совершенно осведомлен относительно Азербайджана, от правительства которого за время с сентября 1918 г. по 20 января 1919 г. никаких извещений не получал. Документы в папке №1: нота протеста. 3 ноября был официально объявлен текст условий перемирия с Турцией. Ввиду того, что 11 и 15 пункты этих условий касались нас и затрагивали интересы Баку, наших железных дорог и войск, находившихся в пределах Азербайджана, я в тот же день в сотрудничестве с одним образованным деятелем написал эту ноту протеста. Местная печать, указывая на поданный протест, говорила об Азербайджане, как о независимой Республике. В этом же смысле я имел в виду продолжать свои разъяснения, но, к сожалению, произошел перерыв, благодаря падению кабинета Иззет-паши 9 ноября. Одновременно с нотой протеста мной была передана тому же министру иностранных дел 4 ноября и нота о назначении дипломатического представителя Турции в Азербайджане. Министр Мустафа Рашид-паша во время беседы с нашей мирной делегацией, сказал мне, что вопрос о назначении дипломатического представителя в Азербайджан не может быть разрешен без согласия союзников, на что едва ли можно рассчитывать впредь до окончательного признания самостоятельности нашей республики. Добавлю, что юридически, даже до перемирия, Азербайджанская Республика официально не была признана турецким правительством, равно как не был ратифицирован договор дружбы, заключенный еще в Батуме».

Из этого послания следует два важных вывода: Топчибашев не знал о том, что Османское правительство не признало правительство Азербайджана, отказавшись ратифицировать Батумский договор. И был удивлен тем, что при подписании Мудросского перемирия 30 октября 1918 года Стамбул как своей собственностью распоряжался судьбой Азербайджана, а его ноты протеста по этому поводу никем не принимались в расчет.

Небольшая справка. Мудросское перемирие 1918 года завершило военные действия между Антантой и Османской империей в Первой мировой войне. Потерпев полное поражение, Стамбул вынужден был принять продиктованные победителями тяжелые условия: открытие проливов для военных флотов Антанты и предоставление союзникам права оккупировать порты Босфора и Дарданелл (ст. 1); сдача турецких гарнизонов, остававшихся ещё в арабских странах (Ирак, Сирия, Хиджаз и Йемен); эвакуация турецких войск из Ирана, из занятой ими части Закавказья и из Киликии (ст. 11 и 16). Однако ст. 15 перемирия была выписана в любопытной редакции — «предоставление союзникам права оккупировать Батум и Баку». Почему, и не является ли это свидетельством того, что командование Антанты было информировано о секретных статьях в Батумском договоре от 4 июня 1918 года между нелегитимным Национальным советом Азербайджана и Османским правительством, и в этой связи не намеревалось рассматривать вопрос о признании Азербайджана на Парижской конференции? Вот почему полезно читать не комментарии историков, а архивные документы.

Станислав Тарасов