31 мая в Ереване в рамках традиционной ежегодной международной конференции «Кавказ-2015» состоялся круглый стол на тему «Карабахский конфликт: политические и военные тенденции и дипломатические перспективы». Отправной точкой дискуссии стала апрельская четырехдневная война, ее причины и последствия. В мероприятии, которое было организовано Институтом Кавказа при содействии посольства Швейцарии в Ереване, приняли участие эксперты из России, Великобритании, Турции, Грузии и Армении.

По мнению директора «Института Кавказа» Александра Искандаряна, хотя апрельские события с легкой руки журналистов получили название 4-дневной войны, в реальности никакой войны не было: «Это была военная операция, которая была довольно ограничена по средствам, и, мне кажется и по намерениям, в данном случае азербайджанской стороны конфликта. Войны такими не бывают. В прессе много писали о глубинном прорыве по всей линии фронта, но подобный прорыв выглядит совсем по-другому. Да, военные средства были применены, но цели были политические». Эксперт сопоставил эти цели с выражением египетского президента Анвара Садата, который во время войны «Судного дня» в 1973 году сказал: «Мне не нужен Синай, мне нужен один квадратный километр».

По словам Искандаряна, это очень понятное выражение: после унижения в 1967 году и довольно серьёзного поражения, Садат пытался восстановить какой-то дух и показать, что евреи не небожители, а просто люди, а арабы тоже умеют стрелять и т.д. «Существует мнение специалистов по вопросам безопасности о том, что арабы начали войну, понимая, что они потерпят поражение. Но им был нужен такой формат. Почти похожее произошло во время апрельских событий. И образовалась ситуация, которую я назвал бы ситуацией двух побед». По словам эксперта, Азербайджан представил на внутреннем рынке апрельские события, как победу своей армии. По крайней мере, сегодня в Азербайджане царит эйфория.

Что касается армянских сторон, то они, вне всякого сомнения, также добились победы – ведь азербайджанцы 22 года готовились, потратили десятки миллиардов долларов, только в 2015 году на военные цели было израсходовано более 4 млрд долларов. В боевых действиях приняли участие элитные подразделения, тогда как с армянской стороны атаки противника отбивали 18-20-летние призывники: «А результатом является территория картофельного поля. Не было захвачено ни одного населенного пункта, хотя это предполагалось, судя по пропагандистским потокам».

Российский эксперт, доцент кафедры Российского государственного гуманитарного университета Сергей Маркедонов заявил, что говорить об обострении в Нагорном Карабахе в этом году, как о сюрпризе, могут люди либо совершенно наивные, либо те, кто совсем не знаком с этим конфликтом. По его словам, эскалация выстраивается с марта 2008 года и дальше идет по нарастающей: «Наблюдается очень интересная закономерность в этапах карабахского маятника, когда переговорный процесс не исключается полностью, но сменяется какими-то попытками тестирования на военном поле. Так было в 2008 году, и в 2010 году, и в последующие годы. Сейчас мы увидели самое крупное военное тестирование. Что стало итогом этого теста? Статус Нагорного Карабаха (НК) не изменился ни в ту, ни в другую сторону: НК не получил международной легитимации, но и не повторился сценарий Сербской Краины 1995 года, когда инфраструктура де-факто государства просто была уничтожена».

По словам эксперта, в результате апрельских событий принципы урегулирования, провозглашённые сопредседателями Минской группы (МГ) ОБСЕ – неприменение силы, самоопределение и территориальная целостность – как были основополагающими и равновеликими, так ими и остались.

Сохранился и формат Минской группы. Сергей Маркедонов указал на два важных момента, которые отличают нагорно-карабахский конфликт от других конфликтов на постсоветском пространстве. Первое отличие – это отсутствие конфронтации между Западом и Россией, особенно между США и Россией. Несмотря на публикации в прессе о наличии некоего «плана Лаврова», на деле все заявления МИД России и до, и после визита Лаврова в Ереван свидетельствуют о том, что предложения Лаврова были согласованы с другими сопредседателями МГ ОБСЕ. Второе отличие этого конфликта от других состоит в том, что между конфликтующими сторонами есть определенный консенсус по России, как модератору конфликта.

Ведущий специалист Института мировой экономики и международных отношений имени Примакова РАН, Александр Крылов остановился на характеристике азербайджанской политики, начиная с середины 1990-х годов. По оценке российского эксперта, с 1994 года политика этой страны претерпела эволюцию. На первых порах главной ее задачей было преодолеть синдром поражения, делался упор на то, чтобы дипломатическими играми вернуть НК.  Была разыграна формула «нефть в обмен на Карабах», потом «Карабах в обмен на членство Азербайджана в ОДКБ», а совсем недавно делались заявления о вступлении в Евразийский экономический союз. Однако, по мнению Крылова, эта политика оказалась безрезультатной и уже в конце 1990-х – начале 2000-х годов, азербайджанская политика сосредоточилась на оказании все возрастающего давления на Армению. Одновременно эта политика сочетает наращивание вооружений и активную работу по всем направлениям, включая дипломатическое, работу с элитами, информационную войну, пропаганду: «Очень активно создавались сети проазербайджанских экспертов, соответствующие информационные ресурсы. Российское информационное пространство стало совсем иным, чем оно было 15 лет тому назад: появилось очень много ресурсов, которые транслируют азербайджанскую официальную точку зрения».

В качестве средства по нормализации ситуации эксперт указал на необходимость создания полноценной системы мониторинга на линии соприкосновения сторон, с целью выявления виновника начала стрельбы.

«Пока Азербайджан может в своих контактах с посредниками утверждать, что его действия это реакция на обстрелы армянской стороны. Пока нет системы мониторинга, этот сценарий вялотекущей войны на изматывание Армении будет продолжаться.  Если говорить о мирном решении проблемы, то здесь необходимо создание условий для компромисса. Однако сейчас таких условий нет, потому что стороны идут по пути нарастания враждебности друг к другу. Общество не примет компромисса, даже если власть пойдет на этот компромисс. Есть урок первого президента Армении и я думаю, что такая ситуация может повториться, если власть не будет учитывать настроения населения», – отметил эксперт.

Александр Крылов особо остановился на работе дипломатии, как одного из важних средств по нормализации ситуации. Прежде всего, на примере работы посольств Армении и Азербайджана в Москве, он отметил очень активную и разнонаправленную деятельность азербайджанской дипломатии, и, в противовес этому, крайнюю пассивность армянской стороны.

«Если армянская дипломатия будет себя вести также пассивно и дальше, то вдобавок к этой вялотекущей войне, еще будут меняться настроения, и может даже позиция разных стран по отношению к этому конфликту», – заявил А.Крылов. Он не исключил того, что многие развития на Южном Кавказе могут зависеть от того, что будет происходить в зоне нестабильности: в Ираке, в Сирии и в турецком Курдистане.

Исполнительный директор центра «Кавказский дом» из Тбилиси Георгий Канашвили охарактеризовал отношение к апрельским событиям вокруг Нагорного Карабаха в грузинском обществе и в правительстве, как сбалансированное. По его словам, эти события в очередной раз продемонстрировали активность России и пассивность Запада в регионе. По мнению грузинского эксперта, гарантом того, что война не начнётся, как ни странно, является Ильхам Алиев и тот режим или тот тип политической модели, которая существует в Азербайджане: «Считаю, что Алиев не готов потерять все, пока он не получит 100 % гарантий успеха. Нет, это не 98 и не 99%, это должны быть все 100%. Думаю, что широкомасштабных военных действий не будет, если только, и это показывает международная практика, в Азербайджане не начнутся демократические процессы».

По мнению заместителя директора «Института Кавказа» Сергея Минасяна, в начале апреля никакого блицкрига не было и не планировалось, боевые действия имели исключительно политическую, а не военную цель. Цель была очевидна – азербайджанское руководство пыталось продемонстрировать, что тот статус-кво, который установился по результиатам перемирия 1994 года, не существует, ни с военной, ни с политической точки зрения.

По словам эксперта, примечательно то, что даже, несмотря на устное соглашение, достигнутое в Москве 5 апреля между начальниками генеральных штабов Армении и Азербайджана, (без участия Нагорно-Карабахской Республики), Баку предпринял безуспешную попытку дезавуировать комплекс соглашений 1994-1995 годов. Однако этого не произошло – во многом благодаря действиям не только армянских дипломатов, но и согласованной позиции трёх сопредседателей МГ ОБСЕ. То обстоятельство, что Армии Обороны НКР не удалось к моменту заключения перемирия полностью освободить все те передовые позиции, которые были захвачены азербайджнским спецназом с начала боевых действий, даёт возможность интерпретировать это как некое изменение военно-политической ситуации. Между тем, кардинальные элементы существующего статус-кво никоим образом не изменились – ни с военной, ни с политической, ни с дипломатической точки зрения. Другое дело, что этот статус-кво стал более взрывоопасным.

Сергей Минасян, также как и все остальные участники круглого стола, указал на ключевую роль России в восстановлении перемирия, напомнив, что во главе всех остальных инициатив, направленных на достижение мира в 1994-1995 гг., также стояла Россия.

Независимый журналист Давид Петросян заявил, что апрельские события должны закрыть дискурс в армянском обществе и в прссе о том, какая армия нужна Армении – контрактная или призывная: «Эти боевые действия продемонстрировали, что обученная и мотивированная призывная армия боеспособна настолько, чтобы дать отпор элитным подразделением противника». Не умаляя роли России в прекращении апрельских военных действий, Петросян отметил, что в этом процессе она действовала согласованно с США: «Вашингтон оказывал давление на Анкару. Это следует из текстов официальных сообщений Госдепа и российского МИД. Если вспомнить официальную позицию Турции, то она была категорически против МГ ОБСЕ, но 6 апреля она подписала общее заявление МГ ОБСЕ, это явилось следствием давления США».

Эксперт особо остановился на последствиях принимаемых в международных организациях параллельных решений, касающихся данного конфликта. Так, в конце января в Парламентскую ассамблею Совета Европы (ПАСЕ) был представлен доклад боснийского депутата Маркович «Преднамеренное лишение воды жителей приграничных районов Азербайджана». Ни автор, ни эксперты, подготовившие документ, не изучали ситуацию на месте. Тем не менее, доклад был принят большинством голосов и в какой-то степени стал своеобразной юридической индульгенцией, оправдывающей военную эскалацию со стороны Азербайджана, поскольку одной из его целей было Сарсандское водохранилище. По мнению Петросяна, депутаты ПАСЕ очень плохо информированы о карабахском конфликте и в данном случае Франция, как страна, которая является сопредседателем Минской группы, была обязана использовать все возможности для того, чтобы заблокировать этот документ.

По словам эксперта, такие промахи международные структуры совершают постоянно. Так, в прошлом году была фактически представлена идеологическая база относительно того, что Азербайджан имеет право выйти из соглашений о прекращении огня, сконструированная депутатом азербайджнаского парламента Расимом Мусабековым. Никто из официальных институтов, включая МИД Армении и сопредседатели МГ ОБСЕ, на это не отреагировали. Единственным исключением стал российский дипломат в отставке В.Казимиров, который объяснил к каким опасным последствиям это может привести.

Бывший министр обороны, генерал-лейтенант Вагаршак Арутюнян назвал апрельские события военно-политической авантюрой. Он напомнил, что карабахский конфликт начинался при многократном, от 5 до 25 раз, превосходстве Азербайджана над Арменией в вооружениях. Однако это не помогло Азербайджану одержать военную победу. История показала, что ни один азербайджанский президент, заявлявший о решении проблемы военным путем, не сумел выполнить своих обещаний.

«Я абсолютно согласен с тем утверждением, что цель была военно-политическая – изменить линию соприкосновения, и, основываясь на частичном военном успехе, оказать давление на сопредседателей, точнее подвергнуть их шантажу, чтобы те внесли предложение о передаче Нагорного Карабаха Азербайджану», – заявил бывший министр обороны. По его словам, Азербайджан показал, что у него нет армии, способной выполнять задачи. «Думаю, никто не сомневается, что задача состояла не в том, чтобы взять эти пустыные 800 гектаров, у них была задача более серьезная – взять хотя бы какие-то населенные пункты. О чем это говорит? О том, что азербайджанская армия небоеспособная, ибо не способна выполнять боевые задачи. Азербайджан не достигнет военно-политического преимущества потому, что Армения это компенсирует военным союзом с Россией. Армения закупает вооружение у России в десятки раз дешевле, чем Азербайджан. А решить эту проблемы военным путем Азербайджану никто не даст», – заключил Арутюнян.

Мнения участников дискуссии сошлись не только в определении целей апрельской эскалации в Нагорном Карабахе, ведущей роли России в вопросе достижения перемирия, одной из важнейших точек соприкосновения стал вопрос о радикализации арямснкого общества, чему способствовала апрельская война. Эксперты уверены, что в результате военно-политической авантюры, предпринятой Азербайджаном в начале апреля, поле для компромиссов значительно сузилось. Именно эта радикализация арямнского общества и станет причиной тупика на переговорах по урегулированию конфликта.