“Марине джан, я за вас молиться буду!”

15 июня, 2016 - 09:09

Марина Петровна АРУТЮНЯН - самая преданная читательница “Нового времени”, празднует 80-летний юбилей. Наша редакция присоединяется к многочисленным поздравлениям и от всего сердца желает ей здоровья и долгих лет жизни. Мы очень ценим ее верность и внимание к нашему труду: вот уже 24 года, с самого первого номера, Марина Петровна следит за всеми выпусками. Дома держит подшивки “НВ”. А тот декабрьский день 92 года, когда, изменив привычке покупать развлекательный журнал, взяла в киоске дебютный “НВ”, она помнит до мельчайших подробностей. И с тех пор каким бы ни выдался день — спокойным или стремным, чтение нашей газеты для нее — традиция. “Я каждый день выписываю оттуда что-то интересное, чем можно поделиться с родными и соседями, подчеркиваю любопытные места, некоторые статьи с удовольствием перечитываю - делится она. - Муж в шутку говорит: “Ты свою газету любишь больше, чем меня”…

Помню как сейчас: это было 2 декабря, я шла по улице Абовяна, подошла к киоску и подумала: а возьму-ка вот эту газету, ведь сколько ж можно “Лизу” листать? Села в троллейбус и сама не заметила, как, читая, доехала до дому. Кстати, от корки до корки прочла. Тяжелые были годы... Страшные. А ту самую первую газету дала почитать кое-кому, так он до сих пор и не вернул. Уж я и так просила, и этак. Бесполезно. Некрасиво. Чужое надо возвращать.

- Где же вы храните подшивки?

- Ой, наши уже устали меня журить на эту тему. Тут были полки когда-то (показывает на антресоль. - Авт.), там и лежали. Домашние все спрашивали: “Когда же ты их уберешь?” Не дождутся!

У Марии Петровны сложная судьба. Интересная жизнь. Она родом из Латвии. Полюбила армянского парня Тиграна, который учился тогда в Рижском институте гражданской авиации, после долгие годы был директором аэропорта “Звартноц” и до сих пор служит в “Аэрофлоте”. Полюбила так, что оставила в Риге родных и близких и уехала сначала в Тбилиси, потом в Ереван. Она рассказывает о себе то на русском, то вдруг переключается на латышский. Говорит эмоционально, так что сдержанный северный язык обретает краски, какое-то даже южное звучание.

- Не сложно вам было с европейским менталитетом на Кавказе?

— Вообще для моих родных это был в некотором роде шок. Брат мой тогда спросил: “Эх, сестра, ты ничего больше себе придумать не могла?” Не могла. Я очень любила Тиграна. Да, я его и сейчас люблю. Безумно (плачет она, расплакалась и я. - Авт.). Казалось бы, ну какая любовь: мне — 77, ему — 79? Но ведь люблю же. И Армению люблю, не жалею, что связала с ней судьбу. Что касается менталитета, то поначалу, например, удивляло и нервировало немного, что громко говорят. Так и хотелось сказать: “Ну чего вы кричите. Я ж все ваши секреты услышала...” Или стоит семья на остановке, ребенок мороженое ест. Недалеко урна. А он взял да и выкинул бумажку на пол. Почему родители не учат, что нельзя родную землю засорять? Соседям говорю: “Зачем мусорите? Это же ваш город, ваш дом”. А они мне — “джандам”... Хотя с годами ко многому привыкла. И потом, знаете, меня так тепло приняли в семье мужа, я ко всем была так привязана, что мне было тем не менее комфортно и в Тбилиси, и в Ереване.

- А как у вас с армянским? Не сложно было учить?

- Свекровь моя часто со мной на родном языке говорила. Она меня “Марине джан” называла и готовить учила: “Марине джан, вот эту траву надо отварить, уксусом полить...” Немного отвлекусь от темы, но я от своей свекрови многому научилась. Теперь любое армянское блюдо могу приготовить, включая спас, который впервые на вкус показался мне прокисшим. Я тогда и не знала, что из мацони можно суп варить и что из баклажанов или помидоров варенье получается. В Латвии если варенье, то из ягод... По-армянски говорю не очень грамотно, окончания путаю. Даже стыдно иногда. Люблю этот народ, a вот язык полностью не осилила. В магазине по-армянски попрошу что-нибудь, посмеиваются надо мной, говорят: непонятно спрашиваешь. Дома, когда скучно и грустно бывает, на латышском беседую: сама себе вопросы задаю, сама на них и отвечаю. Старший внук немного говорит по-латышски, и сестра часто звонит из Риги. Но сейчас как-то и не тянет туда больше. Я вообще за дальние маршруты не берусь, хотя в центре Еревана мне нравится очень... Чисто, аккуратно, цветочки. Новых красивых построек много. Просто жаль, что полупустые. А между тем многим беженцам до сих пор жить негде — дали бы крышу людям, что ли...

Мария Петровна искренне переживает за молодое поколение: мол, работы нет, вот они и неприкаянные какие-то. Стоят часами во дворе и курят, курят... Ничего не читают, ничем не интересуются. Жалко их. Светлые, хорошие дети.

-Если все уедут, кто Армению поднимать будет? Я тоже уехала из родного города, но я же по большой любви. Хотя и нелегко. Вот думаю, что если б не дети наши и если б муж до сих пор не работал? Каково бы нам пришлось? Я работала в Минторговли 47 лет, а пенсию получаю 32 тысячи драмов. Не голодали бы, конечно, потому что я из ничего всегда что-нибудь могу изобрести, но и все же... Мне хочется помогать людям. Увижу из окна, как в мусоре копаются, — ужас какой-то. Я от злости окно захлопну и думаю: до чего дошел человек, а? Мальчик один, я ему денег иногда даю, говорит: “Тетя джан, я за вас молиться буду” (опять плачет. - Авт.)... Знаете, я тоже в церковь ходить стала — и в армянскую, и в русскую. Верить во что-то необходимо. Схожу, подумаю — и все плохое уходит. У меня и книжечка есть такая, надо ее почитать, чтобы день был спокойным. Всегда читаю. И газету вашу тоже. У меня с утра могут быть не убраны постели, не разложены вещи какие-то, но газета — это святое. Вот дочитаю, тогда и берусь за домашние дела... Дай Бог вам всем здоровья, успехов и еще многих-многих лет жизни...”

Мария Петровна не отпустила без кофе и много еще рассказывала о своей жизни, гордо показывая фотографии детей, внуков, — все это, разумеется, не для прессы. Милая голубоглазая женщина из далекой Прибалтики с большим и теплым армянским сердцем делилась мыслями, эмоциями... Всем тем, что ее, судя по всему, беспокоило долгое время. Теперь весь этот багаж историй, обрывки дорогих ее сердцу воспоминаний останутся со мной. Потому что на самом деле Мария Петровна не очень любит откровенничать и обычно все держит в себе, чтобы никого лишний раз не отягощать. Хотя какая уж тут тягость? От нее выходишь с легким сердцем. Особенно после того, как обнимет и тихо скажет на чистом армянском без акцента “цавд танем”.

Анна САТЯН

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image