После Санкт-Петербургского саммита трех президентов России, Азербайджана и Армении, принятого ими совместного заявления по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, следует проанализировать причины, заставившие конфликтующие стороны возобновить переговорный процесс сначала в Вене, и потом продолжить его в российской зимней столице. Напомним, что после апрельской войны в Карабахе Баку объявил о «победе» азербайджанского оружия, и все ждали конвертации этого факта в политико-дипломатический результат. При этом Азербайджан, как писал американский эксперт по региональным конфликтам Карл Радер, «давал понять, что дальнейшие переговоры будут проводиться с позиции силы, чего раньше не было». Это первое. Второе: азербайджанская сторона на официальном уровне заявляла, что «продолжительный процесс посредничества с участием Минской группы ОБСЕ (МГ ОБСЕ) себя исчерпал», и «основные установки процесса с участием Минской группы должны претерпеть изменения, иначе весь процесс будет сорван».

Это была очень грубая работа, поскольку Баку настаивал на том, чтобы президент России Владимир Путин после посреднической миссии в деле прекращения огня взял инициативу в урегулировании конфликта в свои руки, выступил со своим проектом с учетом выставленных Азербайджаном условий — «освобождение» всех районов — что не только развалило бы и МГ ОБСЕ, и Мадридские принципы, но могло бы развести Москву и Ереван по разные стороны. В свою очередь президент Армении Серж Саргсян выдвинул три условия, которые связывались с реализацией возобновления переговорного процесса: «внедрение механизмов по расследованию инцидентов, адресные заявления и гарантии того, что Азербайджан не пойдет на новую агрессию и теракты в отношении народа Нагорного Карабаха».

Более того, по ходу развития событий госсекретарь США Джон Керри провел телефонные разговоры с лидерами Азербайджана Ильхамом Алиевым и Армении Сержем Саргсяном, призвав стороны «строго придерживаться перемирия в нагорно-карабахском конфликте и начать переговоры по всеобъемлющему урегулированию». Одновременно и госсекретарь Франции по европейским делам Арлем Дезир заявил о «необходимости международного контроля за режимом прекращения огня в зоне карабахского конфликта», и что «эту роль может исполнять ОБСЕ — с наблюдателями, электронными устройствами, другими техническими или людскими средствами, которые в каждый момент позволят знать, какова ситуация, и проверить». После этого было очевидно, что Азербайджан сразу на двух направлениях — западном и российском — проигрывает нагорно-карабахскую «партию».

По логике Баку должен был отказаться от венских переговоров, которые проходили при посредничестве МГ ОБСЕ и при участии глав внешнеполитических ведомств США, России и Франции, хотя бы потому, что в Вене фактически были утверждены условия Армении: посредники оперативно подготовили конкретные документы, определяющие механизмы мониторинга перемирия, чтобы расширить офис специального представителя действующего председателя ОБСЕ Анджея Каспшика, предоставить ему необходимое оборудование и с помощью таких мероприятий предотвратить возобновление военных действий. Поэтому вопрос о том, какую же «победу» одержал президент Алиев, если не считать укрепление его рейтинга внутри Азербайджана, звучит уже не столь риторически.

Точно так же, как и вопрос о том, почему попытки Азербайджана «переиграть» идеи Мадридских принципов привели (наоборот) к их укреплению, отодвинув в сторону четыре резолюции Совета Безопасности ООН, на выполнении которых настаивал Азербайджан? Что же касается Санкт-Петербурга, то это — продолжение Вены. Правда, накануне Алиев провел переговоры со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, совершил зондирующий визит в Берлин, где провел переговоры с канцлером Германии Ангелой Меркель, которой пытался доказать важность Азербайджана для Европы. И ничего.

В Санкт-Петербурге президенты России, Армении и Азербайджана согласовали трехстороннее заявление, в котором подтверждается их приверженность нормализации обстановки на линии соприкосновения в Нагорном Карабахе. Как отметил глава МИД России Сергей Лавров, в документе также «содержится согласие на увеличение наблюдателей ОБСЕ, которые работают в зоне конфликта и выражается приверженность созданию условий для того, чтобы был устойчивый прогресс в переговорах по политическому урегулированию конфликта». При этом, как отмечается в совместном заявлении, «президенты России, Азербайджана и Армении подтвердили достигнутые на последнем армяно-азербайджанском саммите в Вене 16 мая договоренности, направленные на стабилизацию ситуации в зоне конфликта и создание атмосферы, способствующей продвижению мирного процесса». С этой целью они условились, в частности, увеличить число международных наблюдателей в зоне конфликта, «выразили удовлетворение сохраняющимся в последнее время режимом перемирия на линии соприкосновения». Парадокс как раз состоит в том, что накануне апрельской войны в Нагорном Карабахе с предложением установить систему мониторинга на линии соприкосновения конфликтующих сторон выступал американский сопредседатель в МГ ОБСЕ Джеймс Уорлик. Тогда Азербайджан такое предложение отверг под предлогом «угрозы консервации конфликта». Теперь он все подписывает, что вновь выводит вопрос также не риторического свойства: «Что такое война 2−5 апреля в Нагорном Карабахе, кто и какие задачи решал через нее?»

Пока сложно определить причины политики «смены вех», осуществляемой Азербайджаном на карабахском направлении. И таким образом, что за ней не успевает азербайджанская пропаганда, продолжающая создавать фантастические политические картинки. То сообщалось о «готовом к вылету в Баку самолете Владимира Путина», то демонстрировалась готовность Алиева совместно с Путиным исполнить «московскую симфонию», то говорилось о готовности выполнить посредническую миссию в примирении Путина и Эрдогана. На наш взгляд, многое объясняется новой конъюнктурой как в глобальной, так и в региональной геополитике, и стремлении позиционирования в этой системе Азербайджана. Турция, на которую делает главную ставку Азербайджан, оказалась, по выражению одной из турецких газет, в «драгоценном одиночестве». В Баку всегда верили — а сейчас инерционно продолжают верить — в то, что Турция непременно станет региональной силой, глобальным игроком, способным при поддержке США решать и азербайджанские проблемы.

При этом в жертву приносились отношения с Ираном, который после подписания ядерного соглашения стал выходить вперед как региональный игрок. Недавнее принятие германским Бундестагом резолюции по Геноциду армян показало, что мировая ситуация начинает меняться в пользу Армении, что ведет к обострению скрытой дипломатической борьбы вокруг целей и приоритетов возобновления процесса переговоров по нагорно-карабахскому урегулированию. В такой ситуации стремление Азербайджана формально обозначить то особую важность Вашингтона в переговорном процессе, то Брюсселя, а то и Москвы не находит нигде поддержки и понимания, что затрудняет для Баку выбор вариантов планирования и реализации будущих шагов. Азербайджан шарахается из стороны в сторону, теряя аргументацию в своей внешней политике и ощущение гармонии в региональных и глобальных балансах.

Конечно, дает о себе знать и «карабахская травма», но таким образом, что внешняя и внутренняя политика страны оказывается одномерной и ретроградной, особенно тогда, когда многие неудачи оправдываются действиями только армянского лобби. Тогда как национальные интересы Азербайджана диктуют не вражду с армянами, а совместные действия на основе рациональности, реализма, исторической и политической объективности. Хотя бы потому, что венский, а теперь и петербургский процессы показывают, что внешние игроки — партнеры Азербайджана не желают что-либо менять. Выход один: необходимо не на словах, а на деле, и не под давлением Запада поднимать планку демократии, свободы, правового государства, прав человека, политического участия, гражданского общества, гендерного равноправия, справедливости распределения доходов, экономического потенциала, научной и политической квалификации. Авторитаризм — вещь дорогая и не каждое государство себе может такое позволить. Особенно Азербайджан, для которого даже энергоресурсы становятся национальным проклятием. Пора извлекать, наконец-то, политические уроки, пока существуют шансы на урегулирование нагорно-карабахского конфликта несиловыми средствами.

Станислав Тарасов