У каждого поколения, жившего в военную пору, пережитое и увиденное не стирается из памяти. Но детское восприятие действительности особенное, поскольку оно формирует характер и отношение к жизни в будущем. Моему отцу Дарвину Ахназарову было полтора года, когда началась Великая Отечественная. Говорит, первые впечатления отложились в его памяти с 3-4 лет, но осознание происходящего, подкрепленное рассказами близких о том времени, пришло позднее. Этот невыдуманный рассказ ребенка из военного поколения о том, как выживало мирное население в тылу, за тысячи километров от линии фронта, поражает своей безысходностью.

ДЕТСТВО ОТЦА ПРОШЛО В НЕБОЛЬШОМ СЕЛЕНИИ ХОЙЛЕР (АЗЕРБАЙДЖАН), населенном в основном армянами. Село Касум-Исмаиловского района было основано спасшимися от Геноцида беженцами из местечка Хой. Советская власть закрепила за ними земельные участки под сады и огороды, помогла с обустройством. И десятки семей зажили новой жизнью.

- С началом войны все мужское население было призвано на фронт, в их числе папа, двое его братьев и шестеро братьев моей матери. А дядю Сергея вообще в 16 лет призвали, приписав ему 2 года, - вспоминает отец. - И когда скончалась прабабушка, ее гроб несли на кладбище женщины. Ответственность за семьи фронтовиков легла на плечи рано овдовевшей бабушки Гюлизар - Гюли-бабо, как мы ее называли. Она распоряжалась всем хозяйством - у нас был фруктовый сад, огород, кое-какая живность. На всех еды едва хватало. С утра она распределяла пайки между семьями и усаживалась во дворе с папироской и длиннющей плетью, чтобы следить за внуками. Не дай бог, если провинишься, могла стегнуть больно. Домочадцы ее побаивались. Из многочисленных внуков она больше всего баловала меня, а в 5-летнем возрасте научила курить. Односельчане к ней ходили за советом. Властная и непререкаемая, она не любила сетовать на судьбу, но всегда готова была поддержать оказавшегося в беде. Одну за другой она получила две похоронки на сыновей Грача и Вазгена. Местные азербайджанские власти очень хотели выслужиться перед союзным командованием и набирали армянских девушек на курсы медсестер для отправки на фронт.

Папа вспоминает, как Гюли-бабо прятала от призыва дочку Кнар. Бабушка парила ей ноги и кутала в одеяло, подложив под него горячие камни. А когда за Кнарик явились, то обнаружили, что у девушки высокая температура, и решили, что у нее тиф, и отстали...

Вкус хлеба

- Народ жил впроголодь. Выращенный урожай возили на станцию, обменивали на пшеницу и ячмень, чтобы накормить ораву детей.

И КОГДА Я ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛ У СОСЕДЕЙ БЕЛЫЙ ХЛЕБ, который был таким ароматным, то в замешательстве побежал к маме выяснить: мы бедные или богатые? Она удивилась моему вопросу, и, когда я поинтересовался, почему же наш хлеб всегда серый и не так вкусно пахнет, как белый соседский, мама погладила меня по голове и заверила, что мы самые что ни на есть богатые и успешные и наш хлеб самый вкусный на свете. И обещала в следующий раз не смешивать ячмень и пшеницу и испечь белый хлеб. Кстати, когда кто-то начинал печь хлеб, то соседи собирались вокруг тонира и угощались свежеиспеченной лепешкой, а тем, кто просил хлеба на всю семью в долг, никогда не отказывали. Наш дом в войну дважды ограбили, первый раз в саду стену прорубили и вынесли все вещи. Наутро проснулись - и даже нечего надеть. Женщины из наматрасников сшили себе одежду. След от мешка, из которого выпали украденные вещи, вел в соседний сад. И когда соседского сына-подростка хотели задержать, мама попросила никого не наказывать и отозвала жалобу.

В детское сознание врезался эпизод, когда неподалеку от села потерпел крушение военный самолет. Народ собрался вокруг, осматривая место трагедии. И вдруг они заметили ребенка, протискивающегося сквозь толпу.

- Я был весь измазан красной помадой, которую случайно нашел у тонира. А люди решили, что я тоже пострадал, всполошились, мол, ребенку нужен врач, - с улыбкой вспоминает папа.

Он на всю жизнь запомнил вечерние посиделки, когда все собирались в центре села, слушали рассказы комиссованных по ранению односельчан, поддерживали друг друга.



            Возвращение с фронта

- Я не помнил лицо отправившегося на войну отца, только знал о нем из рассказов родных, после узнал, что папа воевал под Керчью и Новороссийском, дважды был ранен.

ОН ЛИШИЛСЯ ДВУХ ПАЛЬЦЕВ НА РУКЕ, А ПОЗЖЕ ПОЛУЧИЛ СКВОЗНОЕ РАНЕНИЕ В НОГУ. После этого его из Керчи направили в бакинский госпиталь. Как же я скучал, пока мама с тетей ездили его проведать. Но вот получили весточку, что папа после госпиталя возвращается, ждет на станции. Снарядили телегу, поехали за ним. Я был безмерно счастлив, что наконец познакомился с отцом и теперь он будет с нами. Встречать возвращающихся с фронта раненых каждый раз ходили всем селом на станцию Геранбой пешком, а это 7 км. Когда спросил у отца, что у него с ногой, тот отшутился, мол, Гитлер покусал. Через полгода после восстановления папу назначили заведующим учетным отделом в райкоме. Он всю оставшуюся жизнь прихрамывал.

Среди ярких детских воспоминаний отца - встреча с дядей-фронтовиком.

- Когда узнал, что возвращается мой дядя Сергей, вместе с двоюродным братом Шуриком побежали ему навстречу. Дядя приехал с другом - русским матросом. Оба были в бескозырках. Тетя спросила: узнаете, кто из них ваш дядя? Я указал на дядю, а Шурик замешкался и указал на его друга. Помню, как потчевали фронтовиков. Дядя усадил меня на колени и протянул куриную ножку, но я постеснялся и отказался брать гостинец. Потом, конечно, пожалел - до сих пор помню, как аппетитно пахла куриная ножка, - вспоминает отец.

6 похоронок на одну семью

- В доме тех, кому приходила похоронка, собиралось все село. В нашем доме люди собирались 6 раз, чтоб выразить соболезнование по поводу двоих братьев отца и четверых братьев матери, - вспоминает папа.

ИЗ 6 ВОЕВАВШИХ НА ФРОНТЕ БРАТЬЕВ БАБУШКИ ЗИРОВАРД САРКИСОВНЫ не вернулись с фронта четверо: Геворк, Рубен, Александр, Симон. Без отца остались двое детей Рубена и сыновья Геворка и Саши. У Симона осталось 6 детей, вскоре ставших круглыми сиротами, когда их мать погибла под колесами автомобиля. Их воспитанием занялись незамужняя тетя и родственник, который из-за инвалидности не был призван на фронт.

Вазген и Грач не успели жениться. Грач Ахназаров в начале войны воевал под Одессой, затем участвовал в освобождении Харькова, а погиб при освобождении Севастополя 9 мая 1944 г. Похоронен в братской могиле. Данных на дядю Вазгена в архивах найти не удалось. Однако, по семейному преданию, после войны знакомые видели в поезде Вазгена, который интересовался родными и просил передать им приветы. С тех пор сведений о пропавшем не было. И у родственников остается смутная надежда, что все-таки он выжил и перебрался с союзными войсками за рубеж.

День Победы особенно врезался в память 6-летнего Дарвина. Весть об окончании войны взбудоражила село. Люди устремились в райцентр к военкомату, чтобы удостовериться в услышанном от официальных лиц.

- По пути я чуть не угодил под машину военкома, водитель которого был вдребезги пьян. Кругом царило ликование, люди обнимались, поздравляли друг друга, кто-то вытирал слезы. Это невозможно забыть, - признается папа.

Отцовские воспоминания вызывают смешанные чувства у нас, его детей. В них - боль за погибших, не успевших пожить молодых ребят, и вместе с тем гордость за мужество наших отцов и дедов, стремление быть достойными их, подаривших нам возможность жить в мире.

Марта АХНАЗАРЯН