Третьяковская галерея ждет «на Айвазовского» не менее 300 тысяч зрителей

Ровно неделю открыта в Третьяковке выставка Айвазовского. Двухсотлетие маэстро наступит лишь в 2017 году, основные торжества состоятся в Русском музее, хранящем крупнейшую коллекцию работ главного русского мариниста. Зато ГТГ празднует юбилей раньше, впервые устроив в своих стенах масштабную ретроспективу самого знаменитого уроженца Крыма. Впрочем, собранные по 16 музеям 120 картин и 55 рисунков — просто образец умеренности, если вспомнить о плодовитости Айвазовского. Как шутят специалисты, из 6 тысяч написанных им картин 12 тысяч находятся за рубежом...

В самом деле, кто способен подсчитать количество его полотен в разных дальних коллекциях? Славный виртуоз кисти и пера без устали путешествовал, выставлялся в Европе и США, писал едва успевший открыться Суэцкий канал, Ниагарский водопад, виды Константинополя для элиты Османской империи и собственный портрет — для галереи Уффици... Сам факт участия в проекте лишь одного зарубежного музея, из Еревана, подтверждает: художник нынче дорог. В буквальном, денежном смысле: запредельных сумм стоят страховка, доставка экспонатов. А впрочем, зачем нам тысячи картин, когда и от сотни посетителя укачивает?

Как театр начинается с вешалки, так выставка Айвазовского — с лестницы, на которую иному ступить страшно. По воле дизайнеров на ступеньки проецируется изображение беспокойных вод морских, а из динамиков разносится шум волн. Надеясь переменить отношение к маэстро, которого далеко не все считают великим художником, а иные даже имеют дерзость упрекать в салонности и самоповторах, кураторы смело связали его творчество с молодой порослью. За таковую выступает группа «Синий суп», поднаторевшая в видеоарте и выдавшая фантазию на тему полотна классика «Черное море».

Кстати, на вернисаже директор Национальной галереи Армении подчеркнул, что, хотя Айвазовский чистокровный армянин, мастер он совершенно русский. А осмотр выставки убеждает: еще и интернациональный. Он отлично усвоил секреты жанра марины от учителей — немца и француза, а в дальнейшем поразил даже такого гения, как англичанин Тернер. Не в этой ли чарующей нездешности — ответ на вопрос, почему в России так любят Айвазовского? В детстве большинство экс-советских людей ездили на море, которое воплощало самое прекрасное — и купание-загорание на ярком солнце, в наших широтах непривычном, и обилие фруктов, и романтический порыв к свободе. Но с теплым морем ассоциируются не только идеалы прекрасного, привнесенные в искусство России из Италии и Франции. Это еще и привкус имперской славы. Выход к Черному морю при Екатерине II был почти столь же важен, как прорыв Петра I на Балтику. Мощь русского флота воспевал и Айвазовский, с 1844 года художник Главного морского штаба, которого император Николай I назвал «царем моря».

Замеченный в юности Пушкиным, поддержанный Брюлловым, знакомец Гоголя и адмиралов Нахимова и Лазарева, ставших персонажами его картин, художник преуспел в карьере: он дослужился как до звания академика и профессора живописи, так и до титула действительного тайного советника, что равносильно чину адмирала. Но в личности этого везунчика, появившегося на свет в бедной семье, рисовавшего на любом обрывке бумаги или беленой стене, подкупает иное. Древняя Феодосия благодаря самому знаменитому своему жителю и настоящему меценату получила школы, концертный зал, музей, картинную галерею и даже фонтан. Патриотизм всероссийского масштаба, несомненно, присущий Айвазовскому, не должен заслонять его приверженности малой родине.

Эту выставку Третьяковка объявила самой долгожданной в сезоне, и справедливо: Айвазовского любят стар и млад, что бы там ни писали критики. И дело не только в том, что репродукции его картин все помнят по школьным учебникам, а позже — по газетам и выставкам в качестве топ-лотов заграничных аукционов, где наш маринист нередко бьет рекорды и уходит за миллионы нерусских денег. Важно другое: в его картинах, заряженных сильными эмоциями, зритель видит воплощение мечты, побуждающей уноситься из скучной повседневности в пространство вольной стихии.

Пожалуй, правы те, кто острит по поводу «импортозамещения в картинах». Но можно тут разглядеть еще и курортозамещение. «Куда все идут, ведь они должны сейчас уехать на море или на дачу?» — спросила меня подруга, удивленная зрительским энтузиазмом. Тридцать лет она работает в Третьяковке, но не припомнит, чтобы ажиотаж начинался с первых же дней выставки. С утра пораньше у здания на Крымском Валу клубятся сразу две очереди: в одной счастливые обладатели электронных билетов, в другой — те, у кого билетов нет вообще, но есть надежда их обрести. Спокойствие, только спокойствие, господа. Увидеть ретроспективу великого мариниста смогут все желающие, уверены в галерее. Надо просто вовремя запастись точно выбранным местом на конвейере, который каждые полчаса впускает на выставку 250 человек. Умножьте эту цифру на число часов работы ГТГ, в различные дни недели то до шести вечера, то аж до девяти, и вы получите примерное количество счастливцев, кому удастся удовлетворить жажду прекрасного. Как минимум это 300 тысяч, запланировали в Третьяковке, но, помня о полумиллионе посетивших выставку Серова, можно предположить, что и это не предел.

Еще в глубине души, не сомневаюсь, третьяковцы надеются на то, что часть устремившихся к Айвазовскому заглянет и в экспозицию искусства ХХ века. Это за рубежом русский авангард чрезвычайно востребован, у нас же эти залы обычно полупусты. Правда, нужны недюжинные силы, чтобы отправиться дальше по музею, после того как отстоял у входа очередь, где меняют электронный билет на настоящий, а затем в вестибюле перед запуском в зал, уже битком набитый. Навигация средь бурных волн и пламенеющих закатов, на фоне мореходных приборов и архивных фото тоже требует немалой энергии. Ну хоть так: вроде бы и на идиллическом юге побывал, куда пока не сумел доехать, и кино почти посмотрел. Символично, что Айвазовский дожил до рождения кинематографа: ему, как и его кумиру Карлу Брюллову, этот вид искусства был бы невероятно близок. Ведь что может быть кинематографичнее моря, мерцающего и переливающегося на этих картинах?