О том, какую роль играл художественный Петербург в жизни армянского искусства, рассказывает обращенная к широкому кругу читателей книга члена-корреспондента НАН РА, доктора искусствоведения Арарата АГАСЯНА и доктора искусствоведения Анны АСАТРЯН "Из истории армяно-русских художественных связей: Санкт- Петербург ( XIX - начало XX вв.)", Ереван, 2015. Сосредоточенная на локальной теме - роль Петербурга, его искусства и культуры в жизни художников и музыкантов-армян, - эта работа освещает важнейший период  осознания армянами своих национальных ценностей и фактического возрождения национальной культуры, выступившей вровень с тенденциями мировой.

АРМЯНЕ, ИЗДАВНА ТЯГОТЕЮЩИЕ К УЧАСТИЮ в строительстве культурных центров, успешно работали и творили в Константинополе, Тифлисе, Москве, Петербурге, Ростове-на Дону, Астрахани, в городах Крыма... Они не только объединялись вокруг образовательных и культурных центров, но и создавали новые. В 1815 г. богатейшим семейством Лазаревых, переместившим свои средства из Ирана в Россию, в Москве было открыто учебное заведение: Армянское Лазаревское училище, предназначенное вначале для детей из бедных армянских семей. Вскоре заведение выросло настолько, что с 1827 г. стало подчиняться Министерству народного просвещения Российской империи и получило название "Лазаревский институт восточных языков", где главным начальником стал граф А.Х. Бенкендорф. В 1838 г. Лазаревский институт был приравнен к таким учебным заведениям, как Академия художеств в Петербурге, Московский дворянский институт, Петербургский горный институт. Сотни молодых армян из разных уголков Исторической Армении устремились в эти образовательные центры, что было ярким проявлением армянского характера, всегда стремящегося к широкому межнациональному общению,  знаниям, определяющим будущее как отдельного индивидуума, так и народа.

В очерке Арарата Агасяна "Армянские художники, получившие образование в Петербурге" представлена внечатляющая галерея имен и судеб, где каждый художник сыграл особую роль в развитии армянского изобразительного искусства. Плодотворен профессональный, обусловленный историческим сознанием взгляд на культуру и усилия тех, кто принимает в ней творческое участие. Оценка деятельности каждого приобретает сверхобъективный характер, позволяющий оценить вклад  каждого художника. Рядом с творцами, прославившимися на весь мир, встает и тот, кто не достиг такого признания, но был по-своему уникален и без него не было бы цельной картины становления и развития армянского искусства, которую мы имеем сегодня благодаря позиции исследователя.

 Дороги в Петербург, в Академию художеств вели армян отовсюду – из таких традиционных армянских культурных центров, как Шуши, и красочного и многонационального Тифлиса, где жили и творили многие армянские поэты, музыканты, художники, из Александрополя (ныне Гюмри), где особо почитали искусство. В Петербург тянулись из России, из мест рождения многих армянских художников и музыкантов, среди которых великий живописец Ованес Айвазовский, родившийся в Феодосии. Он окончил Петербургскую Императорскую академию художеств в 1833 г., в 1840-м удостоился золотой медали и специальной академической премии, давшей ему возможность несколько лет жить и учиться в Италии, объездить всю Европу, свободно работать и прославиться совсем молодым. Величие художника рождает иллюзию его недосягаемости,  отдаленности от повседневной жизни. Но книга Арарата Агасяна опровергает эту точку зрения. Коротко выстраивая факты из его биографии, где жизнь и творчество слиты, исследователь рисует образ блистательного, щедрого, дружественно настроенного к своим коллегам молодого Айвазовского, а позже страдающего, озабоченного судьбой своего народа и предпринявшего ряд путешествий в Турцию с посещением мест, где пострадали армяне, и впоследствии создавшего крупные трагические полотна: "Резня армян в Трапезунде в 1895 году" (картина утеряна, но ее фотография сохранилась), "Ночь. Трагедия в Мраморном море", "Турки сбрасывают армян в Мраморное море", а также ряд романтических картин - "Арарат", "Севан", "Ной спускается с Арарата", "Байрон, посещающий остров Святого Лазаря в Венеции".

В ОБШИРНОМ ОЧЕРКЕ АГАСЯНА ПРЕДСТАВЛЕНА ЧЕРЕДА замечательных личностей, охваченных жаждой знаний, любовью к искусству, стремлением быть полезными своему народу. Столь разные по степени одаренности и линиям судьбы, они удивительно схожи чертами характера: упорные в достижении цели, романтичные и мужественные, способные найти применение своему таланту и мастерству. Читатель знает лишь некоторых из них как художников, но книга уравнивает их в огромном значении самого искусства, одухотворяющего народ, сохраняющего живое дыхание истории. Вот братья Овнатаняны - Акоп и Агафон, окончившие Петербургскую академию художеств. Каждый по-своему уникален, один известен как выдающийся портретист старого официального Тифлиса, второй - как линотипист известных картин своего брата и русских художников, хотя исследователь возвышает и его талант живописца, привлекая внимание к известному портрету российского императора Александра II, который находится в Национальной галерее Армении. Вот Степанос Нерсисян, родившийся в 1825 г. в Ереване, получивший образование в Тифлисской гимназии Нерсисян, в 23 года он приехал в Петербург, но не сразу поступил в Академию художеств и два года посещал вечерние курсы при академии.  В конце концов он стал ее студентом и, как и многие его соотечественники, получил диплом с характеристикой "неклассный художник", то есть художник, не достигший, по мнению большинства экзаменаторов, непререкаемых высот профессионализма. Кстати, эта оценка также была почетной, поскольку давала право художнику считаться дипломированным со стороны высшего художественного заведения России. Степанос Нерсисян создал целую серию портретов тех, кто, как он считал, должен остаться в памяти народа. Здесь портреты Месропа Маштоца и Саака Партева,  современников - генералов Аршака Тер-Гукасяна, Барсега Бейбутяна, мэра Тифлиса Григора Измиряна и других.

Петербургская академия художеств надолго становится alma mater армянской живописи. В середине XIX в. в числе ее выпускников Ованес Патканян (1826-1896) и Ованес Катанян (1827-1894), ровесники, - один из Астрахани, другой - из Тифлиса. Ованес Патканян - один из первых книжных иллюстраторов-графиков, блестяще владеющий техникой литографии, по мнению исследователя, проявивший в своих работах высокий художественный вкус. По окончании академии он открыл в Петербурге частную литографическую мастерскую. Уже зрелый и опытный мастер, Ованес Патканян со своей дочерью, художницей Элизабет Патканян, расписывал армянские церкви в Варшаве и Гори. Катанян же, вернувшись в Тифлис, посвятил себя педагогической работе,  принимал деятельное участие в становлении армянского театра в Тифлисе, построенного по проекту Григория Гагарина благодаря финансовым вложениям Габриела Тамамшева.

А вот сведения, почерпнутые из книги Валерия Рязанова "От первого приюта до наших дней", вышедшей в Ростове-на Дону в 2011 г., которая повествует о том, что еще в 1779-1780 гг. в армянской диаспоре  Нового Нахичевана образовалось творческое сообщество армян-художников, среди которых был славный художник Христофор Гусикьянц. Он долго оставался в тени, а между тем это художник интересной судьбы. Родившийся в Новом Нахичеване в 1841 г., он поступил в Московский Лазаревский институт и, окончив его, с рекомендательным письмом от самого Хачатура Лазарева приехал в Санкт-Петербург с намерением учиться живописи. Он поселился здесь надолго, 27 лет являясь вольным слушателем Петербургской академии художеств, впитывая в себя художественную атмосферу города и учебного заведения. Он дружески общался с Репиным, который запечатлел Гусикьянца на своих полотнах. В Петербурге произошла встреча Гусикьянца с Петросом Адамяном, вылившаяся в дружбу. Сохранился графический портрет актера, сделанный Гусикьянцем с фотографии и надписанный: "Доброму другу Адамяну", обнаруженный уже Араратом Агасяном в архивах Музея литературы и искусства им. Чаренца, как и целого ряда графических работ, также выполненных с фотографий, - портретов Католикоса Мкртыча Хримяна, писателей Раффи, Микаела Налбандяна, Рафаела Патканяна.

ИЗ КНИГИ РЯЗАНОВА СТАНОВЯТСЯ ИЗВЕСТНЫМИ ФАКТЫ о графических портретах, сделанных с фотографий Федора Достоевского, Ивана Тургенева, Льва Толстого. Гусикьянц портрет Льва Толстого посылает писателю к 80-летию, а позже в подарок Софье Андреевне, жене Толстого, - миниатюру, выполненную на речной гальке, опять же изображающую Льва Толстого, в ответ на теплое, благодарственное письмо, хранящееся в архиве "Ясной поляны".

Многое, почерпнутое из книги Рязанова, было новостью, но исследовательская работа Арарата Агасяна дополняет биографию героя новыми фактами, полученными им из работы в архиве. Так, в отделе графики Национальной галереи Армении Агасян обнаружил акварель работы Гусикьянца, изображающую в темных тонах разрушенную армянскую церковь. Укороченная подпись на армянском языке - (Христ.Турк.), а главное, указанная дата выполнения работы (13 октября 1868 г.), по мнению ученого, свидетельствуют о том, что картина написана с натуры.

Время и место обогащали биографию каждого, кто оказывался  студентом или вольнослушателем Петербургской академии художеств. Среди них Ованес Меликов, уроженец Астрахани из известного и знатного рода Меликовых. Брат его отца, герой Бородинской битвы, известный общественный деятель Павел Меликов, один из учредителей Лазаревского училища. В Москве Ованес Меликов - знакомится с Михаилом Лермонтовым, дом которого находится по соседству с Лазаревским училищем. Он проходит учение в мастерской Карла Брюллова, его написанные маслом  пейзажи, натюрморты, особенно "Портрет старца", получают самое высокое одобрение учителя. Стремясь к высшей оценке, Меликов остается вольнослушателем академии еще на два года, совершенствует свое мастерство, выставляет картины на студенческих выставках, имеет успех, но не получает от академии той степени оценки, которая дала бы ему возможность продолжить учебу в Италии. Он уезжает из Петербурга и по рекомендации Айвазовского поступает на службу в Черноморский флот, становится морским картографом. Он продолжает рисовать, едет в Константинополь, посещает армянские общины, рисует портреты.

В основе книги Арарата Агасяна лежит огромный библиографический материал - архивы, монографии,  запасники картинных галерей, энциклопедии и статьи, воспоминания и мемуары. Обычный труд серьезного исследователя искусств, скажет читатель, - но, выполненный с таким масштабным приобщением к теме самого разного материала, что вызывает поистине восхищение. Такой труд несет в себе азарт поиска, который всегда венчается неожиданными и замечательными находками.

Перед мысленным взором читателя проходит галерея портретов армянских художников, биография каждого из которых удивительна и полна характерной устремленности к мировым ценностям, к искусству, к активной и полезной деятельности.

СРЕДИ НИХ НЕМЕРКНУЩИЕ ИМЕНА КЛАССИКОВ АРМЯНСКОЙ ЖИВОПИСИ - Геворка Башинджагяна (1857-1925), учившегося в мастерской М.К. Клодта, и Вардкеса Суренянца (1860-1921), уроженца Ахалциха, закончившего Лазаревский институт, отправившегося в Санкт- Петербург, влюбившегося в художественную среду города и прожившего здесь многие годы. Это художники хорошо известные, получившие широкое признание, биография которых открыта, более или менее ясна, прочитана, хотя опять же изучаема. Исследовательская интрига здесь мотивирована более глубоким постижением художественной сущности их творчества. Именно этому и посвящены содержательные и развернутые страницы очерка Агасяна, касающиеся интерпретации творчества и биографии этих художников. В работах Суренянца и Башинджагяна уже чувствуется  политическое напряжение,  спровоцированное антиармянской политкой турок. Тема погромов армян, запечатление этих мест, предчувствие трагических событий наполняют сюжеты этих картин. Тональность трагических предвидений формирует особый, сумрачный колорит и мощную оркестровую звучность картин Геворка Башинджагяна. Тифлис - Петербург – Франция - на этих дорогах складывался его творческий путь.

Но вот загорается зеленый свет и открывается дорога, ведущая к новым именам. Здесь  Вртанес Ахикян (1872-1936),  Давид Окроянц (1877-1913),  Карапет Чирахян (1877-1913),  Эммануил Магдесян (1857- 1908),  Арутюн Шамшинян (1856-1914) и многие другие. Ближе к ХХ в. армянские художники проявляют самое активное участие в общественной и политической жизни России. Давид Окроянц в 1906-1908 гг. основывает в Петербурге литературный ежемесячник "Цирюльник", направленный против застойных явлений русской действительности, сотрудничает в передовом журнале "Нива", становится одним из организаторов в 1908 г. новой Выставки передвижников. Вместе с В. Ахикяном он участвует в Лондонской (1910) и Амстердамской (1913) выставках русских художников. Книга заканчивается перечислением имен художников, прошедших прекрасный путь образования в Петербургской академии художеств, их пятнадцать, чьи работы, может быть, и не поражали современников, но несли в себе прекрасный дух вдохновения, чистого и страстного служения искусству, и сегодня благодаря усилиям исследователей встали рядом с выдающимися художниками своего времени.

Сильное впечатление остается от чисто классического метода научной исследовательской работы, стремления охватить как можно больше документальных свидетельств и того научного материала, который уже создан и проливает свет на главную тему. Читатель знакомится с рядом прекрасных книг, написанных и в России, и в Армении. Это в первую очередь книги и статьи известных исследователей армянской живописи нового времени - Минаса Саргсяна, Мани Казарян, Валерия Рязанова, а также библиографические словари, каталоги, старые дореволюционные "Вестники", воспоминания и мемуары. Из этого сонма литературных и художественных материалов воссоздается целостная картина становления нового периода армянского изобразительного искусства. Пафос этой книги я вижу в осознании роли взаимодействия культур - теме, столь актуальной для наших дней, поскольку, несмотря на фантастический уровень информационной технологии, мы потеряли динамику живого общения, которое так необходимо искусству.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ КНИГИ ПОСВЯЩЕНА РОЛИ ПЕТЕРБУРГА в истории армянской музыки. Эта история чрезвычайно примечательна, поскольку фундаментальные основы в развитии новой армянской профессиональной музыки были получены в Петербургской консерватории. Здесь, в классе Римского-Корсакова, учились основоположники новой армянской профессиональной музыки - композиторы Макар Екмалян, Александр Спендиаров, Григорий Сюни, Романос Меликян, здесь вырос выдающийся ученый, музыковед Христофор Кушнарев, заложивший основы нового этапа исследования истории и теории армянской музыки, выпускником уже Ленинградской консерватории был известный музыковед, профессор  Ленинградской и Ереванской консерваторий, блестящий ученый и оратор Георгий Тигранов. Здесь обучались и такие армянские композиторы и музыковеды, как Эра Барутчева и  Александр Мнацаканян, которые после окончания консерватории вошли в ее преподавательский состав. Это прекрасное учебное заведение и по сей день сохранило присутствие армянского духа, которое выражается в особом, заинтересованном внимании к нашей музыке и нашим музыкантам.

Анна Асатрян - автор очерка "Питомец Санкт-Петербургской консерватории , профессор Ованес Налбандян" подошла к изложению материала с присущей ей основательностью. Она рассказала увлекательную историю его жизни и  деятельности на фоне той мощной культуры Петербурга и всей русской культуры конца XIX – начала XX вв.   Анна Асатрян подробно изучила архив музыканта, который находится в Государственном музее литературы и искусства им. Чаренца, и щедро ввела его в изложение. А этот документальный материал - богатое собрание фактологических данных, с любовью собранных  женой Ованеса Налбандяна, урожденной Серебряковой, составившей богатый архив, который она передала Государственному музею литературы и искусства Армении. Этим архивом пользовались многие армянские исследователи, например, Гурген Геворкян, автор биографического очерка "Ованес Налбандян", Ереван, 1962 ; Матевос Мурадян, доктор искусствоведения, сотрудник Института искусств НАН РА, автор труда "Армянская музыка XIX - начала XX вв.", 1970; Александр Татевосян, автор книги "Из истории армяно-русских музыкальных связей", 1977; Владимир Бархударян - автор книги "История армян - поселенцев Москвы и Петербурга (с половины XVIII до начала XX)", 2010; Анаит Цицикян, автор фундаментального иследования "Армянское смычковое искусство", Ереван, 2004 г.

ВРЕМЯ САМО ДИКТУЕТ ИНТЕРЕС К ИСТОРИИ. Уже известные факты вдруг загораются ярким светом, излучают таинственную энергетику, а имена, на какое-то время оказавшиеся в забвении, становятся по-новому интригующими. Это важно почувствовать. Многие открытия в истории, археологии, искусствоведении происходят именно благодаря интуиции. Анна Асатрян, безусловно, обладает острым чутьем своевременности, что показали ее замечательные работы, представившие в новом свете, казалось бы, известные нам имена… Это целая серия работ о Тигране Чухаджяне, книги  "Первая армянская опера "Аршак Второй" (2006), "Опера "Земире". Лебединая песня Тиграна Чухаджяна" (2009) и фундаментальная монография "Музыкальный театр Тиграна Чухаджяна" (2011) - результат изучения малоизвестных архивных документов, живо нарисовавшая время и среду, в которой жил Тигран Чухаджян, предгрозовую для армян атмосферу Константинополя второй половины XIX в., где в это время, преодолевая преграды, армянский театр, армянская поэзия и музыка переживали одну из самых своих романтических кульминаций. С любовью к фактам и умением придать им новое звучание Анна Асатрян обратилась и к биографии Оганеса Чекиджяна, создав монографию "Великий армянский маэстро – Оганес Чекиджян" (2009).

Тем же принципам и той же методике, когда главное – документ, Анна Асатрян остается верной и в очерке, посвященном широко известному во второй половине ХХ в. мастеру скрипичной игры Ованесу Налбандяну. Отсюда и форма повествования, берущая начало у основы основ,  истории учреждения в 1882 г. Петербургской консерватории выдающимся пианистом и композитором Антоном Рубинштейном, с характеристики блистательного педагогического состава консерватории, в котором - широко известный польский скрипач-виртуоз, композитор Генрик Венявский, непревзойденный русский виолончелист Карл Давыдов, композиторы - питомцы Петербургской консерватории, ставшие преподавателями, - Петр Чайковский, Николай Римский-Корсаков, Анатолий Лядов, Антон Аренский и уже в ХХ в. Николай Мясковский.

Петербург 1870-80-х… Центр притяжения – Петербургская консерватория, все способствует расширению сети концертных залов, которые один лучше другого. Сюда в 1886 г. приезжает 15 летний Ованес Налбандян из Симферополя, где он родился. За спиной юноши годы серьезной учебы, первые большие успехи. После прослушивания в Петербургской консерватории он становится ее студентом. Успехи юноши так ощутимы, что директор консерватории Антон Рубинштейн рекомендует его в класс авторитетнейшего педагога, дирижера и скрипача Леопольда Ауэра. В классе этого выдающегося музыканта созревает та самая серьезная скрипичная школа, которая вскоре прославит российских скрипачей и, кстати, станет предтечей армянской скрипичной школы.

 ДОКУМЕНТ - ВОТ ЧТО ДАЕТ НАМ ОЩУЩЕНИЕ ВРЕМЕНИ, бурного потока событий, наслаивающихся друг на друга, характеризующих Ованеса Налбандяна не только как успешного ученика, одухотворенного артиста, но и как яркого, активного человека с тонкой, благородной душой и горячим сердцем. Вот он со своими соотечественниками, студентами Петербургской консерватории участвует в благотворительном концерте, который называется "Армянский вечер"; вот он на каникулах в Симферополе дает несколько концертов, становится известным и к нему однажды приходит его ровесник, будущий армянский композитор Александр Спендиаров и просит его познакомить с Римским-Корсаковым. А вот их встреча уже в Петербурге в 1896 г., когда Налбандян устраивает эту судьбоносную для Спендиарова встречу, с которой начинается учеба Спендиарова в Петербургской консерватории в классе Римского-Корсакова. Об этом рассказывает сам Налбандян в автобиографии, написанной в последние годы жизни и хранящейся в том же архиве.

Виртуозно используя богатый документальный материал, автор выстраивает живую картину жизни героя. Круг гастролей Ованеса Налбандяна расширялся и вскоре охватывал всю европейскую часть России, включая прибалтийские города, Грузию, Украину, Крым, а с 1914 года - и Европу. "Немецкая пресса называет его "великим русским артистом", хвалит "благородство его игры" и "колоссальную технику". "Профессор Налбандян завоевал в Германии столь же почетное имя в артистическом мире, каким пользуются и другие даровитые русские скрипачи, как проф. Ауэр, Эльман и Цимбалист" - писали русские газеты о гастролях Налбандяна в Германии.

Отрывки из рецензий на концерты Ованеса Налбандяна - интереснейшая часть книги. Они создают ее фактологическую основу, эмоциональный фон. "Зал был переполнен публикой, преимущественно учащейся молодежью из армян. Всем артистам пришлось исполнять номера без конца. Из вчерашнего концерта по количеству музыки можно было бы составить по крайней мере четыре "армянских вечера". Громадный успех имел армянский хор, певший под управлением г. Казаченко, и бурю восторгов у молодежи вызвал скрипач г. Налбандян" - писала "Петербургская газета" от 4 декабря 1897 года о концерте "Армянский вечер". А уже спустя неделю отклик на другой благотворительный концерт: "Прекрасно, как всегда, играл г. Налбандьян ("Легенду" Венявского он исполнил с присущей его смычку задушевностью и страстностью)" - писали "Петербургские ведомости" 16 декабря 1897 г.

Надо сказать, что  многочисленные рецензии, написанные прекрасным языком, говорят о высоких критериях публики и рецензентов, о профессиональных знаниях, которыми обладали и критики, и любители музыки, о высочайшем уровне культурной жизни, которая была достойна композиторов и исполнителей того времени. И думается: а не востребованность ли общества творит реальный уровень культуры?

Вот еще несколько строк из рецензий. "Каждой ранней весной - вот уже 8 лет - скрипач И. Налбандьян устраивает публичное испытание своей ежегодной работы над самосовершенствованием и неизменно выходит победителем… Программы концертов Налбандьяна отступают от шаблонов скрипачей. Наряду с чисто виртуозными вещами в них всегда найдется приятная пища для музыкантов - произведения камерного стиля, новости скрипичной литературы". ("Слово", 11 марта 1905.)

"Симферопольский листок", армянская газета "Мшак" выходящая в Тифлисе, " Петербургский вестник", "Новое обозрение", армянские газеты "Кавказ", "Тараз", "Каспий", "Нор дар", петербургские издания "Новости" "Гражданин" "Сын отечества" - рецензии этих газет, как зеркало, отражают и образ публики того времени, и образ героя. Автор книги дает нам возможность насладиться этим прикосновением к документу, услышать живую речь рецензентов, запечатлевшую только что полученные впечатления. Это как бы приближает прошедшее время к нам, возникает звено общения. Причем рецензии цитируются на том языке, на котором они были написаны, на русском и на армянском, что еще больше усиливает резонанс книги. Звучит не только время, но и пространство. Автор стремился к этому и этого достиг. Книга Анны Асатрян о скрипаче Ованесе Налбандяне не просто познавательна, она дарит читателю радость живого сопрокосновения с прошлым.