Известный документалист Арутюн Хачатрян никогда не бывал в Сибири. Его маршруты пролегали по разным странам и континентам, а фильмы получали призы престижных кинофестивалей. В 1988 году он сумел добраться до Свердловска. Но Уральский хребет «перешёл» только в этом году — по приглашению Натальи Соколовой, директора Международного фестиваля документального кино «КинЗА». С собой привёз четыре картины, отмеченные высокими наградами.

— Раньше мне нравилось ездить по миру, — признался Хачатрян. — Но потом я почувствовал тоску по маленьким советским городам. Поэтому сейчас с удовольствием путешествую по бывшему СССР и с радостью принял приглашение приехать в Тюмень. Как документалисту мне любопытно посмотреть на город и на его людей, познакомиться с местной культурой. Жизнь российской глубинки вызывает у меня интерес гораздо больший, чем жизнь столицы и больших городов. Народ, на плечах которого держится страна, живёт на периферии.

— Вы прилетели в Тюмень за день до показов ваших работ. Какие открытия успели сделать?

— Чтобы понять город, надо в нём подольше задержаться. Мне кажется, к вам я ещё приеду, и мы будем дружить. Тюменские армяне редко бывают на родине. И что там творится, не знают. Как не знают и того, что происходит с армянами за рубежом. А мои картины как раз рассказывают об этом.

— А телевидение? Сейчас столько зарубежных каналов!

— Телекамера всего не видит, она скользит по поверхности. Документалисты копают глубже.

— Арутюн Рубенович, в 2004 году в Армении вы создали кинофестиваль «Золотой абрикос», который быстро приобрёл вес в кинематографическом мире. Что способствовало успеху?

— К тому времени в Армении распродали все киностудии, режиссёры разъехались кто куда. Кино, помогающее человеку понять и себя и окружающую действительность, умерло. Мы тогда задумались: что делать? Чтобы оживить кинематограф, нужны либо огромные инвестиции, либо фестиваль настоящего кино. Мы сразу установили высокую планку. Пригласили режиссёров со всего мира, организовали два международных конкурса — документальных и игровых фильмов. Интерес к «Золотому абрикосу» рос из года в год. Сегодня это престижный кинофорум. На фестиваль приезжают выдающиеся мастера авторского кино. Киношная жизнь в Армении оживилась. Наряду с фестивалем мы открыли киношколу, куда пригласили преподавать лучших кинематографистов из Голландии, Ирана, России, Польши. Кшиштоф Занусси вёл занятия в этой школе! Уроки не прошли даром. У нас появились талантливые режиссёры и умная публика. Начинали мы с 2-3 тысяч зрителей, а сейчас фестиваль посещают 40 тысяч! «Золотой абрикос» вырастил целое поколение людей, которые любят и понимают киноискусство.

— Официальная биография сухо сообщает, где вы учились и работали. А что вас привело в профессию, о том молчит…

— Судьба привела! В моём детстве, в маленьком грузинском городке Ахалкалаки, по соседству с нами жил киномеханик, который крутил кино в горных деревнях. В 12 лет я напросился к нему в помощники. Каждые выходные мы приобщали деревенских жителей к искусству. Сосед был пьющим. В деревнях находил себе компанию и проводил время за столом. А я работал. Покажу фильм в нескольких селениях и начинаю материть того, кто это снял. В итоге стал сокращать места, которые казались затянутыми. Делал свой первый монтаж.

— Сами резали плёнку?

— Да! Хотя это, конечно, дикость была. Зато появилась мечта стать режиссёром. Но меня долго не принимали в институт. Я говорил быстро и заикался. Мне сказали: такого режиссёра не поймут ни актёры, ни съёмочная группа. Семь лет подавал документы! Параллельно работал наладчиком электронно-вычислительных машин. А потом, наконец, стал студентом и даже Ленинским стипендиатом. Окончил вуз с красным дипломом. Со 2-го курса снимал документальные фильмы. Меня влекло непридуманное кино, настоящие люди и их жизнь.

— Вы начинали творческую деятельность в СССР. Теперь этой страны нет. Насколько вас как художника задело время перемен?

— В СССР мои картины запрещали. Ведь я снимал о проблемах, с которыми сталкиваются простые люди. Мои работы считались антисоветчиной, про меня говорили, что я несу негатив. А через несколько лет, когда не стало Советского Союза, эти же фильмы стали принимать как самые добрые. Я наблюдал за временем, за людьми, которые не смогли войти в новую эпоху и после развала страны разъехались по миру. С 1988 года начал снимать четырёх разных героев. 25 лет следил за событиями в их жизни, узнавал, как они живут, тоскуют ли по родине? Что нашли, что потеряли? Я занимался этим исследованием, потому что беспокоился за Армению, которую покидали жители. За несколько лет уехали больше миллиона человек! В бедной маленькой стране это ощутимо! Свои фильмы я делал не зря. Многие армяне сейчас задумываются, а стоит ли уезжать?

— Четверть века! Какое надо иметь терпение, чтобы реализовать задуманное!

— И сколько потратить денег! Никто финансировать такой проект не брался. Я выкручивался как мог. В итоге у меня нет хорошей квартиры и дорогой машины. Но есть эти фильмы.

— Документальное кино — это верность правде?

— Для меня именно так! Некоторые формально подходят к созданию документального кино. Смотрят и не видят то настоящее, что есть в людях и в атмосфере времени. А надо уметь читать в глазах героев о том, что у них за душой. Такое кино будет интересно и 100 и 300 лет!

— Документалист идёт в жизнь или вторгается в неё?

— Я стараюсь быть незаметным. Могу терпеливо ждать, пока мои герои привыкнут ко мне и раскроются. Это очень долгий путь. Однако документалист способен вмешаться в жизнь человека и сломать её, пытаясь создать эффектный фильм. Последствия могут быть самыми печальными...

— Тёмная сторона жизни, задокументированная со всей её жестокостью и низостью, в 1960-х получила наименование «шокументальное кино». Следует ли всё выносить на экраны?

— Следует, если хочешь побороть несправедливость. Герой моего фильма «Документалист» снимает кино в постсоветской Армении, рассказывая о том, что происходит в колонии, детском доме, на рудниках. За эту работу армянское руководство меня возненавидело. А в 2009 году на фестивале «Киношок» профессорши старой закалки спросили: «Это американцы дали вам деньги на то, чтобы вы очерняли свою родину?» В том фильме есть история о негодяях, которые по ночам расстреливают собак. Многие европейцы высказывались против этих кадров. Но после выхода ленты в Армении приняли закон о недопустимости жестокого обращения с животными…

— В документальном кино раскрыть человека непросто. Камера может сковать героя или, напротив, подвигнуть его к игре. Некоторые режиссёры уверены, что настоящая документалистика с участием людей может быть снята только скрытой камерой. Что вы думаете об этом?

— Многие киноведы говорят, что я снимаю кино на грани документального и игрового. Всё дело в монтаже. И это мой секрет. Я создаю философскую атмосферу, которую зрители чувствуют в каждом кадре. Остаётся впечатление, что смотришь постановочный фильм. Мои картины брали даже на фестивали игрового кино! Там нет диалогов, но есть настоящее художественное слово! А скрытая камера… Она для чего нужна? Чтобы герои не замыкались в себе. Достичь этого можно, завоевав их доверие. Тогда они не будут обращать внимания на камеру. Например, чтобы завоевать доверие попрошаек, которые днём собирали милостыню, а вечером уходили в ущелье, где пили, ели и устраивали драки, мне потребовалось 20 дней. Я одевался, как они, всюду ходил за ними. В конце концов, наступил момент, когда мы подружились и стало возможным снимать фильм.

— Необходим ли документальной картине «железный сценарий»?

— Обязательно! Всегда пишу сценарий, в который включаю даже эпизоды. Потом выбрасываю его и начинаю снимать. А в итоге получается именно так, как было задумано. Ведь приступая к съёмкам, я точно знаю, какую историю буду снимать, и уже имею представление о характере героя.

— Если говорить об объективности документального кино, то уместна ли в нём авторская позиция?

— Когда у автора нет позиции, у него нет и документального фильма. Режиссёр снимает то, что его волнует. Но его задача — не высказывать свою точку зрения напрямую, не выставлять оценок, а давать зрителю возможность сформировать собственное мнение о проблеме. Настоящий документалист не будет насиловать зрителя комментариями. За режиссёра говорит его фильм.

— Какие цели преследует документалистика?

— У людей очень много проблем. Документалистика помогает посмотреть на них со стороны и поискать выходы. На таком кино не отдохнёшь. Многие не любят его за это. К счастью, есть и думающий зритель. Но его нужно сначала воспитать. Мы в Армении этого добились!

— В Тюмени сейчас тем же занимаются. Седьмой год…

— И правильно! Вы делаете большое дело!

 досье «ти» 

Арутюн Хачатрян — режиссёр, сценарист, продюсер. Окончил факультет культуры (режиссёрское отделение) Ереванcкого пединститута. В 1981-1985 годах — оператор и ассистент режиссёра киностудии «Арменфильм». В 1985-1989 годах — режиссёр творческого объединения документальных фильмов. 

С 1989-го — режиссёр-постановщик киностудии «Арменфильм». Основатель и генеральный директор Ереванского Международного кинофестиваля «Золотой абрикос». Заслуженный деятель искусств Армении, действительный член Европейской киноакадемии, лауреат премии Ленинского комсомола (1989), Государственной премии Армении (2003), премии Фонда Принца Клауса (2007), кавалер ордена Мовсеса Хоренаци, а также ордена Министерства культуры Франции за заслуги в области искусства и литературы. 

Ирина Тарабаева