40 лет назад в московском метро произошел первый теракт. Виновными были признаны трое членов Национально-объединенной партии Армении. О том, как проходило следствие и что вызвало сомнения академика Сахарова и других диссидентов в правильности приговора, — в материале «Газеты.Ru».

8 января 1977 года в московском метро произошел теракт. В 17.33 в поезде, находившемся на перегоне между станциями «Измайловская» и «Первомайская», прогремел первый взрыв. Был час пик, в метро были дети, возвращавшиеся с родителями с новогодней елки.

Станции «Первомайская», «Измайловская» и «Щелковская» тут же закрыли, людей эвакуировали.

Взорванный состав был подан на «Первомайскую», и пассажиры поездов, следовавших через станцию без остановки, видели развороченный вагон и окровавленных людей на платформе.

Следующие бомбы взорвались на поверхности. В 18.05 сработала бомба в торговом зале продуктового магазина №15 Бауманского райпищеторга на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка). А спустя еще пять минут — около продовольственного магазина №5 на улице 25 Октября (ныне Никольская). Всего в ходе теракта погибли семь человек, еще 37 получили ранения различной тяжести.

СМИ молчали о трагическом происшествии, но по Москве моментально разнеслись слухи о сотнях погибших, сея панику среди жителей города.

Организаторов теракта искали более полугода. Поисками занимались лучшие следователи прокуратуры, МВД и КГБ СССР. За это время они опросили более 500 свидетелей, однако никто из них не смог четко описать внешность предполагаемых террористов. Поэтому полагаться приходилось на вещественные доказательства.

Один из членов следственной группы, Аркадий Яровой, вспоминал: «Наш начальник отделения Николай Марковский, который руководил следственными действиями, распорядился снять и растопить весь снег с крыши Историко-архивного института, который располагался на улице 25 Октября рядом с местом взрыва. Многие ворчали, считая это сумасбродством.

Между тем именно с крыши была снята маленькая стрелочка от будильника производства Ереванского часового завода, которая позже в совокупности с другими вещдоками и вывела нас на преступников».

Также эксперты установили, что электросварка бомб была проведена электродом с фтористо-кальциевым покрытием, который использовался только на военно-промышленных комплексах. Это значительно сужало круг поисков.

Новые улики были получены в октябре 1977 года. Та же группа террористов прибыла на Курский вокзал и, взяв билеты на поезд Москва – Ереван, покинула здание, оставив в зале ожидания сумку с бомбой. Ее обнаружил один из пассажиров. Заглянув внутрь и увидев провода и часовой механизм, он сообщил о находке в дежурную службу милиции. Во время осмотра сумки следователи нашли куртку с нашивкой из Еревана и шапку, на которой было несколько черных волос.

Ориентировку передали на все железнодорожные вокзалы и в аэропорты страны в направлении Закавказья. Милиция искала кудрявого брюнета без верхней одежды. Они нашли его в поезде Москва – Ереван на границе Грузии и Армении. Мужчина был в спортивных штанах от того же костюма, что и куртка. Документов, верхней одежды и других вещей при нем не было.

Это был один из террористов, Акоп Степанян. Он ехал вместе со вторым членом группы, Завеном Багдасаряном. Во время обыска их квартир следователи нашли детали новых взрывных устройств. Организатором теракта преступники назвали Степана Затикяна.

У Затикяна была семья — жена и двое маленьких детей. Он работал на Ереванском электромеханическом заводе.

Еще студентом он создал подпольную Национально-объединенную партию Армении, выступал за независимость республики и распространял листовки с протестами против «российского шовинизма».

Степанян и Багдасарян были его соседями и тоже состояли в партии.

Судебный процесс над террористами проходил с 16 по 20 января 1979 года. По приказу Андропова был снят документальный фильм об этом суде. На записи слышно, как Затикян произносит на армянском:

«Передайте людям, что это были последние слова Степана: «Месть, месть и еще раз месть».

Все террористы были признаны виновными и приговорены к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение 30 января 1979 года.

Однако с приговором согласны были не все. В частности, академик Андрей Сахаров писал Брежневу, что «есть веские основания опасаться, что в этом деле имеет место судебная ошибка или умышленная фальсификация.

Затикян не находился в Москве в момент взрыва в метро — много свидетелей могут подтвердить его алиби; следствие не проявило никакой заинтересованности в выяснении этого и других важных обстоятельств. Суд без всякой к тому необходимости был полностью закрытым и секретным, даже родственники ничего не знали о его проведении. Такой суд, на котором полностью нарушен принцип гласности, не может установить истину».

В книге «Воспоминания» он писал: «О своем письме Брежневу я сообщил по телефону иностранным корреспондентам и в агентства. Через час или два начались звонки в нашу квартиру. Звонившие обычно говорили, что они присутствовали на суде над террористами, которых я защищаю, и выражали свое возмущение моей позицией защиты убийц.

Форма, в которой это говорилось, в разных звонках была различной: иногда это было только сожаление по поводу моей неосведомленности и наивности, иногда ирония, насмешка (психологически очень странная в данной ситуации), иногда — гневное возмущение, угрозы расправиться со мной самим. Я пытался задавать звонившим мне, якобы присутствовавшим на суде, вопросы, но большинство из них оставалось без ответа (например, когда был суд, под чьим председательством)».

После заявлений Сахарова в газете «Известия» было опубликовано направленное против него письмо «Позор защитникам убийц».

Публикация вызвала поток писем с оскорблениями в адрес Сахарова и прямыми угрозами убийства.

Не только Сахаров придерживался версии о невиновности осужденных. Так, полковник первого главного управления КГБ СССР Олег Гордиевский считал, что на осужденных просто повесили дело за неимением других подозреваемых. А журналист Сергей Григорьянц, бывший политзаключенный и советский диссидент, в книге «Полвека советской перестройки» утверждал, что взрывы были организованы по приказу Андропова.

Алла Салькова