Всемирно известный музыкант и композитор Дживан Гаспарян, автор и исполнитель саундтреков к таким кинохитам, как «Сириана», «Доктор Живаго», «Последнее искушение Христа» и «Гладиатор», в рамках юбилейного тура вместе со своим оркестром выступил на минувшей неделе в Екатеринбурге.

Гаспаряну, который покорил Голливуд и огромное количество музыкальных площадок по всему земному шару, в октябре исполнилось 85 лет. «Никакой пенсии. У меня есть силы, и я буду играть дальше», — твердо говорит музыкант. Он много улыбается и смеется во время интервью. Хотя страдания и горя в его жизни было немало. «И только пережив боль, — говорит Дживан Гаспарян, — человек способен в музыке передать свою душу».

— Вы жили в СССР, в Армении, в России и в США… Мир вокруг поменялся для вас?
— Я многие годы прожил в советское время. И жизнь тогда была совсем другой. Мы не могли часто ездить за границу, чтобы похвастаться своим искусством. Хотя я даже в советское время уже много ездил. В 1953 году скончался Сталин, а в 1956 я уже поехал в США. Тогда мы дали 101 концерт в Америке и Канаде. Но с нами всегда много чекистов ездило. «Туда не ходи, сюда не ходи»… Но нужно сказать, что артисты в то время были сильные. Очень образованные, высококлассные… Все-таки в словах «Советский Союз» была сила. Я не говорю, что сейчас нет этой силы. Но Союза уже нет, и страны все совершенно другими стали.

Я думаю, что в ближайшие десятилетия появится нечто похожее на Советский Союз, но уже с участием капиталистических стран. И России, конечно. Все должны будут рано или поздно помириться и жить спокойно.

— Как с годами менялись сами музыканты и музыка?
— Если про музыкантов… Конечно, моего возраста артистов уже почти не осталось в живых никого. А современные музыканты совершенно по-другому понимают музыку. Я играл с огромнным количеством мировых звезд, таких как Стинг, Питер Габриэль, Брайан Мэй... Время идет, а музыка должна оставаться музыкой. Сегодня с большинства концертов люди выходят и ничего не помнят. Слушали, а не помнят. Музыка должна очищать душу и разум. В мои времена было очень много талантливых и образованных, а сегодня наоборот — много бизнесменов. Искусство тоже стало бизнесом. Все думают, как на этом хорошенько заработать. И вот это я очень не люблю.

— То есть у людей поменялись ценности?
— Сейчас 90% людей только и думают о деньгах. Желание иметь деньги стало как… Извините, что грубо, но — как СПИД. Это болезнь. Я не говорю, что без денег хорошо. Без денег и жить невозможно, но стиль и отношение к деньгам поменялся очень круто. Раньше люди получали зарплату и жили себе спокойно.

Ученые в Советском Союзе были, пожалуй, самые высококлассные в мире. А сегодня посмотрите вокруг. Спросите человека, сколько будет один плюс один. И он сначала достанет калькулятор, на клавиши понажимает, посмотрит результат и скажет тебе «два». Если сегодня убрать все, что уже было придумано раньше, технику… Люди голые останутся…

Мы стали отвыкать думать. Стали отвыкать учиться. Люди занимаются тем, что попроще, а что посложнее — оставляют в стороне. Люди боятся сложностей. Просто все хотят быстро заработать.

— Заработать, чтобы тратить?
— Да. Но чтобы был смысл. Для чего-то ведь ты работал? Чтобы у тебя просто было много бумажек под матрасом? Дай кому-нибудь… Дай талантливым детям, пусть они учатся. Помоги кому-то. Это ведь удовольствие. К счастью, таких людей немало. Богатых людей, которые помогают окружающим и тем, кто нуждается. В России точно не знаю, но про Армению могу утверждать на сто процентов. Когда ты помогаешь обездоленным, строишь дома, приюты, кормишь бездомных… Ты поступаешь так, как государство. Это очень похвально. А есть ведь те, кто зарабатывает и никуда не тратит — этих людей я не люблю…

— Вот, кстати, о благотворительности. Вы несколько лет назад говорили о том, что мечтаете построить школу музыки для детей. Есть успехи?
— Она скоро будет. Надеюсь, что будет. И это не будет бизнесом. Она будет для детей из бедных семей или для детей, у которых нет семьи. Я хочу собирать их, искать среди них таланты и учить. Мне уже много лет, я это не для себя делаю, а для народа. Не только для армян, а для детей из любых стран. Сегодня есть земля под школу, но сложно с финансовой стороной для строительства. Для ресторанов деньги есть, для торговых центров — есть… А для школы — нет. Но я не хожу с протянутой рукой. Мне стыдно было бы.

— Вы работали более чем над тридцатью фильмами. И многие из этих лент, снятых в Голливуде, стали хитами. Как вам вообще это место на земле, в Лос-Анджелесе?
— Голливуд — это номер один. Там все по высшему разряду. Такого нет ни в одной стране мира.

— Для широкой общественности наиболее известный фильм, к которому вы писали и исполняли музыку, это, наверное «Гладиатор» с Расселом Кроу в главной роли?
— Да. Думаю, да. Но знаете, я ведь помимо этого сыграл более 20 тысяч концертов за свою жизнь и сделал более 2 тысяч студийных записей. В 1947 году я играл перед Сталиным, и он подарил мне часы «Победа». Я играл и перед королевой Великобритании с их симфоническим оркестром. Много интересного в моей жизни было.

— Дудук с виду очень простой инструмент. Но в руках мастера он выдает такой звук, который никогда не повторить ни в одной компьютерной программе или синтезаторе… В чем секрет?
— Секрет… Этому инструменту больше двух тысяч лет. И, конечно, если какой-то прохожий, не зная, посмотрит на мой дудук — он ничего особенного не увидит… А для меня он самый дорогой. Я вот именно на этом играю уже 40 лет почти. Послушайте тембр. Это просто моя душа. Это мой инструмент.

Секрет в том, что твоя душа говорит тебе, а потом эти слова при помощи дудука становятся музыкой. А так возьмите, кто угодно, дуйте в него… Думаете, что-то получится? (смеется) Это твоя душа, твое сознание и твоя сила.

— Вы правда слушаете и рок, и джаз?
— Конечно. Я же с ними всеми играю…

— То есть вы не отрицаете все новое?
— Если это хорошая музыка, если в ней есть душа, то мне не важно, новая она или старая. Хотя, как ни крути, большинство современной музыки я не могу просто слушать. Шум и крик. Кричат и думают, что хорошо поют. Понимаете, песня может быть маленькая, но если голос — как мед и слова берут за душу… Больше ничего и не нужно. А сейчас каждый второй — писатель, композитор, исполнитель. Немножко на гармошке играет, уже аранжировщик известный. Раньше учились в музыкальной школе, потом в училище, потом в консерватории — чтобы стать композитором и музыкантом. Сегодня — свобода. Каждый пишет и поет. И никто ему почему-то не говорит: «Что ты такое поешь? Это не песня, друг… Ты просто кричишь и не понимаешь сам себя».

Голос и душу тебе дает Бог. Ты не можешь их купить или договориться с помощью знакомых или родственников. Но сегодня каждый депутат непременно хочет, чтобы его дочь или сын стали известными исполнителями. Так нельзя. Музыка — это тот случай, когда ты не можешь никого обмануть. Одинь день поешь, а на второй всем всё становится понятно и тебя уже никто не слушает.

— После стольких лет на сцене вы волнуетесь перед концертами?
— Перед каждым. Перед любым. Я выхожу на сцену, сажусь, закрываю глаза и играю свою музыку. Я не смотрю в зал практически совсем. Мне интересно только то, что я в этот момент играю. И не важно, полный зал или там только один человек сидит, меня слушает. Я играю.