Осенью в московской галерее “Ар Деко” были представлены “Портреты в пятом измерении” архитектора и художника Фридона АСЛАНЯНА. Одновременно в “Галерее N” экспонировались его трансцендентные картины. Обе выставки замечательно совпали с 75-летием автора, ереванца, уже десять лет живущего в Москве. Работы Асланяна — живопись и графика — всегда и у всех вызывают неподдельный интерес...

Что же касается претенциозного “пятого измерения”, то название отчасти ведет свой отсчет из сферы, казалось бы, весьма далекой от изобразительного искусства. Как пояснил художник, когда он двадцать лет назад представил свой “спонтанно-штампованный” портрет актера Соса Саркисяна, то знакомый математик ошарашил его, утверждая, что, работая в подобной технике, Асланян раскрывает тему диссертации выдающегося ученого Сергея Мергеляна — за счет кривых линий создает пятое измерение. Сам художник эту идею предпочитает объяснять иначе: “Берем лист обычной бумаги. Это некая плоскость, на которой постепенно появляются, казалось бы, хаотичные линии. Но неожиданно и именно из них возникает объем, а мы уже видим некий образ, взгляд во взгляде. Мы видим душу, а там, где душа — там и есть пятое измерение. В принципе, я же рисую не портрет, а душу, которая кроется в глазах”.

Придумал новую технику портретного письма Асланян в ситуации весьма прозаической. Начальник, которого он ждал в приемной, опаздывал. На глаза попалась печать, ею-то он и принялся коротать вынужденный досуг.

Как бы то ни было, но прослышав о новом методе Асланяна, зачастили в его ереванскую мастерскую тележурналисты местных и российских каналов. Зафиксировал на видеопленку “печатную” продукцию и корреспондент британской “Скай Ньюс”. Для самого Фридона смена привычной кисти или карандаша на бюрократическую печать стала лишь очередной возможностью самовыражения. При этом, как считает художник, овальные лица лучше получаются при помощи гербовой печати, тогда как для круглоликих более подходит квадратный или прямоугольный штампы. Потому-то портрет известного армянского актера Мгера Мкртчяна создавался прямоугольной “кистью”, а другой прославленный артист Сос Саркисян писался круглой.

Случалось, что эта же “придумка” осложняла жизнь далеким от искусства людям. Так, вылет самолета из аэропорта Шарджа в Эмиратах был неожиданно приостановлен, а Фридона Асланяна “этапировали” из салона к зданию аэровокзала. И предстал он в окружении дюжих стражей порядка пред ясные очи шейха Абдуллы Мохаммед Ал-Тхана — сына владельца аэропорта. При этом личный досмотр задержанного на предмет обнаружения в папке с эскизами контрабанды, наркотиков или оружия не проводился. А вот в поисках подходящей печати телохранители шейха перерыли весь аэропорт. В конце концов из горки печатей и штампов художник выхватил первую подвернувшуюся и принялся ею наносить первые “штрихи” портрета Ал-Тхана. Дело в том, что запоздало узнал шейх от “коллег” о портретном нововведении — во время короткого пребывания в Эмиратах в 1993 году Фридон Асланян успел сделать более трех десятков портретов. Когда же наконец шейх успешно “отштамповался” на листе ватмана, Асланяна с почестями препроводили в салон. Самолет наконец-то получил право на взлет — после более чем часового задержания.

Мистическим и таинственным флером овеяна история создания портрета другого духовного лидера — тантрического йогина и ламы Тибета 17-го Кармапы. В Москве тибетский лама находился с президентом Российской ассоциации буддистов школы Карма Кагью Александром Койбагаровым. Российский буддист побывал на выставке Асланяна, посмотрел картины, а затем предложил художнику встретиться с Кармапой. Кармапа не только принял художника, но они долго общались, а в завершение лидер буддистов Тибета попросил Асланяна написать свой портрет. Через некоторое время он, как и обещал, прислал из Улан-Удэ фотографии, на которых был изображен в своем церемониальном одеянии, а вместе со снимками — и написанную собственноручно молитву. Художник изготовил печать со словами молитвы, погрузился в транс и... вскоре портрет был готов. Доставить портрет адресату взялся сам Асланян, и недолго думая направился в Тибет. Однако здесь — после длинной цепочки загадочных событий и рискованных приключений — он так и не смог встретиться с тем 17-м Кармапой.

Однако не только и столько штампами творит Асланян. Отдельным вернисажным явлением можно считать серию портретов, выполненных битумом. Особенно дороги для него портреты кинорежиссера Сергея Параджанова, композитора Арама Хачатуряна, скульптора Хорена Тер-Арутюняна...

Особое чувственное отношение к натуре ощущается в портрете Минаса. Со своим старшим и гениальным коллегой Асланяну доводилось не раз общаться при жизни...

Мало кому известно, что Фридон Асланян возродил в Армении традицию национальной куклы — этнического сувенира. Идея эта возникла в преддверии 2750-летия Еревана. Ожидался приезд многочисленных гостей, и возник естественный вопрос памятных сувениров в виде эпических и сказочных национальных образов. Тогда-то художник визуализировал свою новую придумку и представил тогдашнему мэру Григорию Асратяну. Прикладной проект был одобрен, и к юбилею армянской столицы Асланян самолично вырезал из дерева, расписал, одел-обул четыре десятка кукол, а к ним выточил деревянные прялки и национальные музыкальные инструменты, базальтовые маленькие жернова и... Словом, породил целый “микротеатр” бытовых сцен — куклы пекли лаваш, ткали ковры. И пошло-поехало...

Вышедшие из-под его руки национальные куклы на протяжении лет пополнили коллекции мэров Неаполя, Рима и Нью-Йорка. Они красуются в кабинетах президента Бразилии и у короля Иордании. В начале 60-х куклы выставлялись в некоторых советских посольствах и культурных центрах армянской диаспоры. Известный итальянский художник Грегорио Шилдян, в коллекции которого насчитывается свыше тысячи кукол из различных стран, как-то заметил: “Получил в дар от Хрущева картину, так не знаю, где она. А армянская кукла всегда на моем рабочем столе, всегда перед моими глазами. Это творение художника”. Фридоновы куклы получили восторженное добро маэстро Ерванда Кочара. Сотня кукол Асланяна и два десятка его графических работ были выставлены на благотворительную распродажу после выставки в Брюсселе. На вырученные деньги в трагический 1988-й собирались купить сборные домики для села Гюлагарак. Тогда Фридон вместе с бельгийскими архитекторами составил схему размещения коттеджей, однако идею с “бельгийской” деревней тогдашнее руководство тормознуло и предпочло помощь получить в инвалюте. Как затем развивался сюжет с восстановлением села, Асланян так и не узнал.

Разноликие куклы Фридона побывали на многих зарубежных армянских выставках.

Ему было двадцать, когда он пережил клиническую смерть. Возвращение к жизни, вероятно, даровано было художнику для выбора духовного и творческого пути. По крайней мере он уверен, что не случайно ему попалась на глаза книга “Пранояма Рамачарака” — первая ласточка восточной философии в закрытом СССР. Фридон Асланян углубился в практические занятия йогой. Духовная практика все также не случайно привела его в школу Йога Брахмачари в Дели.

В 1989 году в селе Пушкино при помощи молитв, мантр, медитации он создал первые свои трансцендентальные произведения. “Наложение красок — процесс спонтанный, когда рука направляется подсознанием. А результат — это необыкновенный заряд эмоционального воздействия картин, в которых нет начала и конца, нет барьеров.

О необычной манере письма Асланяна писала российская пресса. Обращалось к его творчеству и ТВ. Весьма часто комментировал увиденные полотна доктор медицинских наук, академик Международной академии информатизации Эдуард Каструбин. В одном из телеэфиров он, в частности, утверждал: “То, что делает Фридон — это весьма важно для здоровья человека. Многие на выставке говорили о том, что они приходят сюда полечиться. Своими картинами Асланян впрямую заботится о том, чтобы наша аура была чиста”. “Они помогают нам ощутить и представить то, что может открыться перед человечеством во всей своей магической полноте и непознанности в третьем тысячелетии нашей истории и в эпоху Водолея нашей планеты Земля”, — пишет Каструбин после очередного “галерейного” показа. Первый посол РФ в Армении Владимир Ступишин с произведениями Асланяна был знаком еще по Еревану. Вместе с тем он посчитал за долг вновь встретиться с полюбившимися работами и на московских выставках. Комментируя увиденное, дипломат не собирался скрывать своих чувств: “Восхищаясь выставленными работами Фридона Асланяна, я еще раз убеждаюсь в том, что армяне — не просто наши естественные политические союзники, но духовно очень близкий народ, и эту близость надо беречь как зеницу ока”. В условиях блокадного Еревана Асланян успешно осваивал специальность экспозиционера. Так он реализовал, в частности, акцию, посвященную 90-летию Арама Хачатуряна. Как дизайнер изготовил фирменные стенды, как художник выставил картины, как благодарный поклонник пригласил музыкантов. Дух творческого созидания был всегда сильнее всевозможных блокад. Об этом же говорили в кризисном 93-ем на выставке-акции композитор Лазарь Сарьян и посол Владимир Ступишин. Тогда одна из выставленных трансцендентальных картин представилась российскому дипломату образом Святого Андрея Первозванного, о чем сообщил художнику. “Это откровение понравилось художнику. И через семь лет, приехав с выставкой в Москву, он подарил мне эту картину, за что я ему премного благодарен”, — отмечает он в своей книге “Моя миссия в Армении. 1992-1994”.

О созидательном духе творчества гораздо раньше говорил Асланяну сам Арам Ильич во время встречи в Карловых Варах в 72-м. Тогда же художник сгоряча пообещал композитору удивить чехов своей графикой, а уж затем понял, в какой переплет попал. После недели каторжного труда обещанная выставка в отеле “Империал” состоялась. Тогда же и зародилась дружба Асланяна с известным керамиком Властимилом Кветенским, который все никак не мог понять, как его Прагу так верно чувствует художник-ереванец. “Моя большая душа!” — восхищенно отзывается и поныне о нем чешский керамист...

* * *
Он не любит говорить о планах и загадывать наперед. Если импульс свыше пойман, то ему надо придать зримые и осязаемые очертания. Что ж до тайной формулы, так о ней известно не первое тысячелетие. Расшифровал ее и в очередной раз миру передал поэт, сказав: “Цель творчества — самоотдача”. По крайней мере под этой простой строкой готов подписаться и Фридон Асланян.

Валерий Гаспарян