Михаил Пиотровский: Идея организации выставки в Эрмитаже принадлежит владыке Езрасу

16 августа, 2017 - 11:42

— Рады начать нашу беседу с информации о том, что в сентябре в Эрмитаже откроется выставка, посвященная армянскому духовному и культурному наследию. Что там будет представлено?

— Это будет выставка, посвященная 300-летию Российской и Ново-Нахичеванской епархии. В постоянной экспозиции, посвященной Армении, мы разместим несколько витрин, где будут представлены вещи из армянской церкви Петербурга и Эчмиадзина. Экспозиция расскажет об истории Армянской Церкви на территории Российской империи и России. Это станет продолжением выставок, которые проходили в Эрмитаже.

— Вы часто проводите мероприятия в Армении, в частности совместные проекты с Первопрестольным Святым Эчмиадзином.

— Рад, что у нас очень хорошие отношения со Святым Эчмиадзином. Я регулярно встречаюсь со Святейшим Католикосом Гарегином Вторым. Совместно с Эчмиадзином мы осуществляем различные проекты, помогаем реставрировать вещи, которые хранятся там. У нас есть целый проект реставрации митр, которые потом будут показаны в Эрмитаже. Мы помогаем совету по созданию новых музейных пространств в Эчмиадзине. Также в рамках программы «Дни Эрмитажа в Армении» мы проведем различные мероприятия и мастер-классы в Святом Эчмиадзине. Постоянно появляются новые проекты, и я очень рад этому. Это важно и для Эрмитажа, и для России, и для человечества.

— В силу работы вы периодически общаетесь с главой Российской и Ново-Нахичеванской епархии ААЦ архиепископом Езрасом Нерсисяном. Какие у вас сложились впечатления от совместной работы?

— Владыку Езраса я знаю почти с детства. Он был настоятелем церкви Святой Екатерины Петербурга и часто бывал у нас в доме, очень дружил с моей мамой, которая завещала церкви ряд старинных армянских книг. С владыкой Езрасом мы организовали дарение мощей святых Армянской Апостольской Церкви. Церемония состоялась в день переосвящения церкви Святой Екатерины в присутствии Католикоса Всех Армян Гарегина Второго и Патриарха Алексия. У нас в Эрмитаже есть Скеврских реликварий – замечательный шедевр киликийского ювелирного искусства, и там внутри хранились мощи святых. Сегодня они находятся в Святом Эчмиадзине. Была изготовлена также копия Скеврского складня, оригинал которого хранится в Эрмитаже. Теперь мощи хранятся в копии. Эта образцовая инициатива была осуществлена вместе с владыкой Езрасом. Мы все время с ним что-то придумываем, и идея организации выставки, посвященной 300-летию епархии, тоже принадлежит ему. Мы хорошо и давно знакомы, дружески общаемся и придумываем хорошие проекты.

— Трудно было решиться на передачу мощей Скеврского реликвария?

— Было не трудно. Надо было придумать, как это сделать. Складень – музейная вещь и его нельзя передавать. Что касается самих мощей, то один из наших предшественников в момент разорения церквей взял и засунул их в отдел Востока, чтобы никто их не видел. Если бы мощи обнаружили, начали о них говорить, то их могли бы уничтожить или передать в какой-нибудь музей истории религии или атеизма. Когда настал момент, их вновь нашли. Они не были записаны на инвентари, поэтому никаких бюрократических препятствий не было. Мы просто получили разрешение от министерства культуры и торжественно передали. Было ясно, что мощи должны быть в церкви. В данном случае Эрмитаж и Армянская Апостольская Церковь показали пример того, как это надо делать. Святые мощи нужно передавать, а предметы искусства можно копировать и освящать. Это хороший пример доброго взаимодействия. Я часто привожу его Русской Православной Церкви, показывая, как на самом деле нужно находить решение.

— В одном интервью Вы отметили: «Армяне, которые рассеялись по всему миру, умели жить в разных цивилизациях и одновременно оставаться армянами. При этом они становились важными элементами тех культур, куда они сначала пришли гостями». В особенности о петербургских армянах много писалось и говорилось. Как представлено духовное наследие армянского народа в экспонатах Эрмитажа?

— Духовное наследие армянского народа представлено не только в экспонатах Эрмитажа. Оно существует в этом городе Петербурге, в потрясающей армянской церкви, которая является примером архитектуры русского классицизма. Оно представлено тем, что здесь более 20 лет был директором Иосиф Абгарович Орбели, который являлся блестящим представителем как русской, так и армянской культуры со всеми чертами русского и армянского человека. Он и его брат – примеры того, как это все вместе существует. Иосиф Абгарович изучал армянскую культуру и был инициатором организации экспозиции средневековой армянской культуры в Эрмитаже. Он блестяще организовал сбор материалов. Сохранил вещи (кусочки фресок), которые когда-то были раскопаны в Ани и пропали бы, если не были в Эрмитаже. Он организовал также дарение многих вещей правительством Армении Эрмитажу. Здесь хранятся вещи из Армении, Западной Армении, Киликийской Армении. Есть также армянские двери из Крыма. Они рассказывают об армянской культуре, которая существовала в средние века, в позднее средневековье в разных частях мира. Помимо этого мы имеем залы Урарту, где тоже есть подарки армянского правительства в благодарность за то, что все это было изучено и представляется в Эрмитаже. В мире мало музеев, где есть отдельные залы, посвященные Армении.

— Исторические источники свидетельствуют, что Петр Великий любил армян за их трудолюбие и преданность. На протяжении истории мы постоянно видим, что армяне и русские стоят в бок о бок. Что поспособствовало такому армяно-русскому взаимопониманию?

— Русско-армянские связи очень сильные. Это пример связей, которые основываются на политическом интересе, потому что совершенно ясно, что России было очень выгодно иметь у себя армян, чтобы через них держать связь с Ближним Востоком. И вся история русско-персидских войн – история использования армян в интересах продвижения России. Армянам в свою очередь было интересно и полезно дружить с Россией, великой империей, потому что они всегда были окружены врагами. С другой стороны, это такое сильное психологическое влечение друг к другу. Отношения между русскими и армянами были всегда более дружественным и свободным от разных предрассудков, чем с другими народами, потому что армяне очень хороший народ. Они христиане и умеют, так исторически сложилось, жить в чужих культурах и, сохраняя себя, вживаться в эту культуру, по-настоящему быть ее частью. Это складывалось веками как исторический характер армян. Во Франции тоже все в порядке и во многих других европейских странах. Не просто жизни вместе, а работы вместе. Потому что в свое время армянские купцы так работали вместе с российской властью – и с царями, и с русскими купцами. В общем, сложился хороший армянский национальный характер, который подходит русскому.

— Хотелось бы немного поговорить о Вас. О Ваших армянских корнях и патриотизме знают все. Какими качествами, связывающими Вас с армянством, Вы гордитесь?

— Я горжусь своим армянским происхождением. Горжусь тем, что я наполовину армянин, что родился в Ереване. А качества, которые у меня есть, хорошие или плохие, все они, в общем, связаны с моим многокорневым происхождением. Все хорошие качества можно перечислить и к армянскому происхождению, и к русскому. У меня еще и польская кровь. Так что тут уже трудно разделить что откуда. Я всегда себя очень хорошо чувствую в Ереване, ощущая себя дома. И вот мой сын, который в Ереване был только раз шесть или семь, тоже чувствует себя армянином. Такое ощущение причастности сильнее и при этом не является таким, по крайней мере, раньше не являлось, национальным шовинизмом. Это всегда сочеталось с интернационализмом. У многих народов, когда присутствует национализм, то уже никакого интернационализма нет, все плохие. А вот армяне, армянская кровь дает возможность быть гражданином мира и вообще чувствовать себя хорошо со всеми народами, во всех странах. Вот это вот такая армянская черта.

— Как-то вы сказали, что учили армянский, чтобы понимать, о чем мама говорит с бабушкой, чтобы у них секретов не было. Сейчас у вас есть возможность говорить по-армянски или развивать знание языка?

— К сожалению, нет. Я специально не учил армянский. Научился разговорному языку, так как вокруг все говорили по-армянски. Когда я бываю в Ереване, то через три дня все хорошо понимаю, но больше трех дней я нигде не бываю, поэтому больше нет никаких возможностей учить, говорить по-армянски. Радио, политические истории я не понимаю, а разговорный язык понимаю хорошо.

— У вашей мамы очень интересная фамилия Джанполадян. «Джан полад» значит «стальное сердце»?

— Когда-то нашего предка никак не могли убить, поэтому его и прозвали так то ли курды, то ли тюрки. Оттуда идет его фамилия. Но это, конечно, легенда. На самом деле мы однофамильцы Кемала Джанполада – знаменитого политического деятеля Ливана. Это очень хорошая семья, знаменитая, известная. К сожалению, очень мало представителей осталось. Сейчас, когда я приезжаю в Ереван, то нас совсем немного. Я помню, что лет 50 назад Джанполадяны были всюду: и в Тифлисе, и в Ереване. Десятки людей, а сейчас нас немного осталось. Была замечательная, богатая семья. Мой дедушка (мамин папа) – самый младший, поэтому не был богатым. Но поскольку он был не богат, его отдали учиться. Он стал геодезистом и после революции мог работать. И он работал, делил землю, составлял планы. Я даже видел людей в Араратской долине, которые помнили как им выделяли землю, когда мой дедушка чертил карты. А другие братья были знаменитыми, богатыми людьми, имели каменные дома в Ереване. Их было тогда немного в начале века. Вот недавно снесли Джанполадовский театр, который был Домом офицеров. К сожалению, последняя память о них. Это была очень знаменитая и известная семья, одна из самых интеллигентных семей в армянской истории и в истории Еревана.

Алвард Назарян

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image