Одного-единственного факта из жизни этого человека достаточно, чтобы сложить о нем вполне цельное мнение: Максим Ованнисян был редактором газеты «Советский Карабах» с 1988 по 1993 годы. Тому, кто мало-мальски знаком с историей Карабахского конфликта, объяснять значение тех лет не нужно. Это только одна строчка из биографии – все остальные факты, регалии и поступки предваряют ее или продолжают.

Максиму Ованнисяну сейчас 82. Восемь с лишним десятилетий, прожитых на своей земле, в Арцахе. Он и сейчас внешне – плоть от плоти этой земли: высокий, статный и сильный, с чистым и четким понятием о родине, земле, языке и предназначении человеческой судьбы. Он приводит слова Риммы Казаковой о том, что жизнь не терпит черновиков, в ней каждый шаг делается набело и без права на исправление. Писатель и публицист, живая история карабахской журналистики, он и в книгах своих пишет в первую очередь об Арцахе и людях этой страны.

По окончании отделения журналистики Ереванского университета он работал в областном комитете радиовещания НКАО, одновременно занялся литературной деятельностью. Он – автор многочисленных рассказов и повестей, изданных на армянском языке в Нагорном Карабахе и Армении. В 1982 г. Максим Ованнисян становится членом Союза писателей Армении, а известность ему принесли книги и сборники «Оранжевые ночи», «Мы», «Идем встречать солнце», «Мой Арцах, боль моя». Около десяти лет назад в Ереване вышло двухтомное издание его сочинений. Главной своей наградой заслуженный журналист по праву может считать Орден Месропа Маштоца, который вручил ему в Ереване президент Серж Саргсян.

После провозглашения Нагорно-Карабахской Республики Максим Ованнисян занимал разные посты в республиканских СМИ, работал на телевидении, был директором департамента информации и печати при президенте НКР. Все эти годы он продолжал много писать, из-под его пера вышли многочисленные художественные произведения, отражающие недавнюю историю Арцахского движения и современную жизнь непризнанной пока республики.

И ведь вся советская история попыток Арцаха вернуться в лоно Армении прошла на глазах Максима Ервандовича – разве что по причине нежного возраста он не вспомнит события, развернувшиеся сразу после Второй мировой. Ведь первые серьезные попытки поднять карабахскую проблему перед центральными союзными властями были предприняты в ноябре 1945 года, когда первый секретарь ЦК Компартии Армении Григор Арутюнян обратился к Сталину и второму секретарю Маленкову. Причем, тогда речь шла и о Нахичеване. Тогда дело ограничилось лишь встречами и консультациями, но до конкретных шагов не дошло.

1965 год стал в Армении годом национального пробуждения. 24 апреля в Ереване состоялась массовая демонстрация, участники которой осудили Геноцид 1915 года и потребовали возвращения оккупированных армянских земель. В 1965 году неподалеку от Степанакерта, на холме у обочины дороги была установлена скульптура из красного туфа «Мы и наши горы», более известная как карабахские «бабушка с дедушкой». Памятник стал символом национальной самобытности и пробуждения армян Арцаха.

«Самым значимым событием тех лет стало обращение 13 карабахских интеллигентов во главе с БагратомУлубабяном в ЦК КПСС в 1965 году с протестом против дискриминационной политики Азербайджана», – вспоминает Ованнисян. Письмо было отправлено в конце июня. «85 процентов населения Карабаха составляют армяне. Они живут на этой земле с незапамятных времен. А земля принадлежит тем, кто на ней живет. Эту истину хорошо понимали те, кто в 1920 году включил Карабах в состав новосозданной Советской Армении. Но с легкой руки Сталина воссоединение Карабаха с Арменией было прервано. Обращаемся к вам с убежденностью в том, что ЦК КПСС и Советское правительство, которые всегда и везде отстаивали интересы народов, обратят внимание на законное волеизъявление карабахских армян и присоединят область к Армянской ССР», – говорилось в том письме.

А. Мелик-Шахназаров говорит о М. Ованнисяне так: «Он был одним из участников карабахского движения периода «оттепели» 1960-х, когда в НКАО стало «снизу» шириться движение за воссоединение с Арменией. Были подготовлены письма, петиции в Москву, собраны десятки тысяч подписей в пользу этого требования. Ряд представителей интеллигенции, в том числе и Максим Ованнисян, после этих событий были отстранены от своих должностей».

Официально с инициативой о воссоединении Карабаха с Арменией ее руководство выступило в начале 1972 года, улучив момент, когда Суслов был в отпуске и секретариат ЦК возглавлял А. Кириленко. Постановлением секретариата руководителям Армении и Азербайджана поручалось совместно изучить поднятый вопрос и предложить решение. Руководящие «четверки» (первый и второй секретари ЦК, председатели Совминов и Президиумов Верховных Советов) с обеих сторон провели в выходные двухдневную встречу (по дню на территории каждой из республик), но так и не пришли к согласию. Азербайджанские представители, как и следовало ожидать, приняли предложение Еревана в штыки.

«Дискриминация была в каждом аспекте жизни, в любой мелочи. Даже таксистам в Степанакерте (в советское время!) спускали план по выручке больше, чем их коллегам в Агдаме. И так было во всем», – вспоминает Максим Ованнисян.

А потом произошло то, что должно было рано или поздно случиться, и народ Арцаха, да и всей Армении вынужден был отстаивать свою свободу с оружием в руках. Практически весь период широкомасштабной войны Ованнисян руководил центральной газетой Карабаха – сейчас она называется «Свободный Арцах». Газета издавалась на двух языках и была под неусыпным надзором «временной администрации» во главе с недоброй памяти Виктором Поляничко, которого прислал Горбачев якобы для того, чтобы он навел порядок и восстановил мирную жизнь.

«Мы не могли не печатать того, что исходило от Поляничко, – газету бы мгновенно закрыли, поэтому нашли единственно возможный выход: рядом с официальной информацией давали сведения о том, как всё обстоит на деле», – рассказывает М.Ованнисян. –А потом, когда уже не стало СССР, с 1992 года развернулась внутренняя борьба за лидерство, к которому стремились, с одной стороны, дашнаки, а с другой – Роберт Кочарян».

Газета «Советский Карабах» выходила восемью номерами в неделю – пять армянских и три русских номера. В 1988 году тираж издания составлял 45 тысяч экземпляров, дойдя до 100 тысяч во время войны. Каких трудов стоило в военное время доставать бумагу для такого огромного тиража, да и технически издавать газету – даже представить сложно.

А расходилась газета более чем в 250 городов СССР. Максим Ованнисян вспоминает, как в редакцию однажды пришло письмо от благодарного читателя из Белоруссии. Он прислал 1000 рублей в фонд издания – редакцию не мог не растрогать этот поступок. «Советский Карабах» доходил до Крайнего Севера, до Венеции – в Конгрегацию Мхитаристов, и в США.

После войны, в период условно мирной жизни, Максим Ованнисян остался в Карабахе – он с большим трудом проводит даже несколько дней вне Арцаха, надолго свой дом никогда не покидает. Да и то сказать – писать он может только здесь, таких людей оторви от своей земли и выращенного ими сада – они зачахнут, лишившись могучей подпитки земли, которую понимают с полувзгляда и полунамека.

«Писатель, в конце концов, не с небес спускается. Слова рождаются для того, чтобы ими были объяснены взаимоотношения писателя с самим собой и с окружающим миром. В результате всё это может либо дать трещину, либо принести нужные плоды. Поэтому писателю отдыхать нельзя, да и не получится», – говорит Максим Ованнисян.

Рубен Гюльмисарян