Гаспар Казарян, которого не хотели брать на службу из-за ожирения, на себе ощутил, каково это быть солдатом и служить России. История необычного парня из Твери, армянина Гаспара Казаряна, который год назад заявил, что хочет стать генералом Российской армии, взбудоражила многих. Одни снисходительно улыбались, другие его уважали и понимали, пишет “Комсомолка”, которая посвятила нашему соотечественнику обширную публикацию.

Гаспар, автомеханик, греко-римский борец долго, как рыба об лед, бился о двери военкомата. Сам хотел, да и мама перед смертью напутствовала на ратный путь (Гаяне Казарян скончалась в апреле 2012 года). Но в армию его не пускали. Врачи сказали — ожирение третьей степени (120 кг при росте 177 см), не имеем права. “Комсомолка” написала о порыве армянского богатыря, тоже постучалась в двери военкомата, подарила Гаспару книгу “Кремлевская диета”, и — о чудо! — он похудел. За два месяца сбросил 19 килограммов и получил путевку в ряды Вооруженных сил. С тех пор прошел год. Гаспар вернулся и рассказал “КП” о том, каково это — быть солдатом и служить России не по принуждению, а по своему хотению. И получился вот такой армейский дневник.

12.12.12 — точка отсчета

К военкомату на сборный пункт добирались затемно, было часов 8 утра, дворники кругом чистят снег, морозно, радостно. Среда, 12 декабря 2012 года. Надел старое тряпье, то, что не жалко выбросить, парни посоветовали, говорят — в армии все равно пропадет, не найдешь. Отец и сестра пытались всучить мне еды, отказался, говорю, мол, там обещали покормить. Вообще с собой взял только щетку зубную, пасту, мыло, бритву да мобильник, слышал, что можно, не отнимут. Ну и денег “на карман” немного, около тысячи.
В военкомате нас было около сотни человек. Смотрю — стоят парни, по пояс раздеты, медкомиссию проходят. Все тихие, только некоторых штормит — на проводах перегуляли.
Врачей прошел без проблем, взвесился — 101 килограмм. Зря, что ли два месяца диеты держался?! И все, тогда понял — я в армии! А то что это — из-за веса служить не берут, как будто я не мужик...
Вижу, два паренька стоят, армяне, крепкие, как и я. Подошел, руки пожал. Оказывается, они тоже Казаряны, родные братья Марат и Нвер. Мы сразу сдружились, даже игру свою придумали — мол, и я их брат, двоюродный, а не просто однофамилец. Мы с ними служили весь год, и все это время другие верили в нашу легенду.
На сборном пункте мы куковали три дня. Кормили нас нормально — сосиски с гречкой давали, рассольник, чай, масло, хлеб. Есть можно. Тем более родня мне на второй день принесла картошку жареную с курочкой, я с братьями поделился, так положено — в армии друзья друг о друге заботятся.
На второй день я вдруг приболел — в казарме жарко, мы на улицу выбегали, на мороз. Потом температурило, кашлял, голос сел... Ну, ничего, справился. На четвертый день, рано утром, нас “купили” — так это называется. Приехал старлей из части, откуда-то с Воронежской области, и забрал нас, 30 человек. Поехали мы в Острогожск, в автомобильную учебку в/ч 20115.

Учебка,
уставщина

Она оказалась огромной, эта учебка. Не только территория, но и сама казарма — четыре этажа, длинная, мрачная. Вижу — наши напряглись, у некоторых страх в глазах, дедовщины боятся. Мы с братьями, Маратом и Нвером, сразу решили: как к нам отнесутся, так и мы в ответ. Отпор, в случае чего, дать сможем, главное — вместе держаться и не лебезить ни перед кем. Но и самим нос не задирать — зачем нам это? Мы служить приехали, а не себя перед другими показывать. А оказалось, зря переживали.
Дедовщиной там, в учебке, да и потом в части даже не пахло. Была уставщина — все строго по уставу, по распорядку. Некоторые даже говорили. “Уж лучше б били!”, а мне нравилось, я себе именно такой армию и представлял — все строго, дисциплина, расписание. Это как в спорте, мне это хорошо знакомо, хочешь получить результат, добиться большего — будь добр тренироваться, армии — служить, а не пальцы гнуть и слабых доставать.
Форма, о которой я так долго мечтал, поначалу мала оказалась. Я и так крупный, а тут еще камуфляж не по размеру оказался. А под ним два комплекта белья — зима все же. Смотрю на себя в зеркало — как шар надутый. Чуть не психанул, но потом мне другой комплект дали, по размеру. Сразу показали — как надо подшиву пришивать (подворотнички. — Ред.) и одежду клеймить (наносить номер военного билета на ремень — авторучкой, и на форму — хлоркой. — Ред.). Пальцы исколол, но усвоил все быстро — ничего сложного.
Как раз был день ПХД (парко-хозяйственный день. — Ред.), и меня с Нвером отправили убирать комнату отдыха. Смотрим — а там и так чисто, все вылизано. Но мы для вида тряпками все равно везде прошлись, и полы подмели, мусорный совок даже не понадобился.

Армейская еда и осмотр тел

В столовой нам дали тушеную капусту с жареной рыбой, чай, булку с маслом и пряники. Умяли все за пять минут, хотя на ужин отводится 20 минут. Кто говорит, что в армии еда “никакая” — лжет. Нормально там кормят, хоть и однообразно. Котлеты, картошка, макароны, солянка, борщ, пельмени, печенье, пряники. Да, хотелось домашней пищи, но и так неплохо.
Да потом и в “чипке” (чипОк — магазин на территории части. — Ред.) можно было закупиться теми же гамбургерами. Тем более что деньги были — нам каждый месяц на карточки по две тысячи начисляли, а в части банкомат был, надо — снимаешь наличные и тратишь. А хочешь — копи на подарки к дембелю.
В армии сразу удивило вот что: перед отбоем все раздеваются догола — телесный осмотр. Офицеры смотрят, нет ли у солдат синяков от побоев. Даже если сам ударишься, потом приходится это доказывать, объяснительную писать. Не знаю, как в других частях, у нас было так. Да, и еще каждый вечер температуру у тебя измеряют, а дежурный по роте все это в журнал записывает. Какая уж тут дедовщина...

Научат бить
из автомата...

Все ждал, когда нас на стрельбы повезут, всегда оружие уважал. Наконец, недели через две повезли на полигон. Холодно, снег кругом, мы в бушлатах и бронежилетах, шапки, а на них еще и каски. Дали АК-74 — “Калашников” я первый раз в жизни в руках держал. ...Потом за год службы держал автомат в руках еще раза три, да и то, когда нас посылали на похороны офицеров или перезахоронение солдат. Там надо было, как и положено, сделать по три выстрела — прощальный салют... Чего мне не хватило в армии, так это большей практики с оружием, стрельб — как-никак это мужское.

Новый год,
присяга, мама

Новый год отмечали в учебке. Никак не ожидал, что нам даже елку живую поставят. Прямо в казарме накрыли столы — на 120 человек. Офицеры привезли фрукты, лимонад, колбасу, кетчуп, сладости — в общем, мы наелись. Само собой это не на “гражданке”, в армии с празднествами не развернешься. Посидели, поговорили и на боковую — разрешили лечь на два часа позже, сразу после полуночи (обычно в армии отбой в 22 часа, подъем — в 6 утра. — Ред.). За бутылкой сбегать никто даже не порывался, строго там с этим.
А через месяц была присяга. Плац, родные, офицер у стола и красная папка, содержимое которой я выучил назубок. До сих пор помню. “Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество”. Все, теперь я не просто в армии, теперь я солдат по праву.
Дали увольнительную до восьми вечера. Ко мне приехал отец с сестрой, родные. Сняли в Острогожске, недалеко от части, квартиру, накрыли стол, отец привез кюфту, хоровац, толму... Только вот ведь, я есть почти не хотел! Отец спрашивает: вас что, здесь закормили? А я смеюсь: кормят, мол, хорошо, думал еще больше вес сбросить, не получается. На тот момент я весил уже 95 килограммов. Расставались, говорю отцу: теперь Мама за меня на небесах радуется...
А потом я ребятам в часть принес еды. Мы там с сержантами договорились, нам разрешили в комнате досуга стол накрыть. Угостили тех, к кому родители не смогли приехать. Ну и сержантов, конечно, так положено.
Да, кстати, на присягу приезжали телевизионщики, снимали про меня сюжет, говорят — в “Комсомолке” мою историю прочли. Я как-то даже стеснялся, ребята смеялись — звездой называли.

Наряды, дембеля
и самоволки

После учебки и присяги меня и братьев (Марата и Нвера. — Ред.) перевели в Смоленск на базу обеспечения учебного процесса академии ПВО. Нас было мало, всего человек 50, а когда дембеля (те, кто свой год отслужили) уехали, и вовсе 16 осталось. Меня закрепили на обслуживание гусеничной машины. ГМ-569 называется. Технику эту я быстро освоил — как-никак на гражданке автомехаником был.
Ну а дальше начались будни. Самое тяжелое было — наряды. По роте, по УПМ (учебно-производственным мастерским. — Ред.), не высыпались — народу мало. А так — все легко было, привыкаешь быстро. Подъем, заправка кроватей, зарядка, завтрак, занятия, обед, занятия, ужин, спортзал, сон. И так каждый день. Занимались с братьями на турниках, тягали гантели, гири, в теннис играли, когда время было.
В армии сейчас все иначе, чем мне рассказывали. Да, тех, кто не принял присягу, до сих пор называют “запахи”. После присяги — “дух”. Полгода отслужил — “слон”. Дембеля уезжают — “дед”. Сто дней до приказа осталось — “дембель”. Но все это только на словах. Рассказывали мне, что раньше ремнем, пряжкой били — так переводили из “духов” в “слонов”, били по заднему месту 12 раз до посинения. А из “слонов” в “дедов” — белой ниткой стегали. Я этого уже не застал. Сейчас вообще: синяк кто-нибудь у тебя увидит — сразу скандал, объясняй, где и как получил.

Санчасть

Отслужив восемь месяцев, я в санчасть попал — упал случайно, нога подвернулась, ключицу сломал. Отлежался в лазарете, вернулся в роту, мне один из моего призыва и предъявил: мол, я халявлю, специально слег в лазарет, чтобы от нарядов “откосить”, а мы здесь “горбатились”. Ругались мы с ним жестко и долго. Но руки друг на друга не подняли, знали, что за это будет. Минимум “губа” (гауптвахта. — Ред.), а то и до суда дело дойдет. Кому это надо, когда до дембеля несколько месяцев осталось?
А в сентябре полегче стало — пригнали в часть молодых, нарядов меньше стало, мы стали готовиться домой. Вот тут-то мы себя дедами почувствовали, стали в самоволки бегать. Через забор в ближайший магазин или кафе — там выбора побольше, чем в “чипке”, ту же шаурму можно было купить. Но это так, баловство, острых ощущений не доставало, вот мы их и искали.

Таня, дом
и генеральство

Когда я слег в лазарет со сломанной ключицей, брат Нвер дал мне свой нетбук с модемом — развлекайся, говорит, а то со скуки с ума сойдешь. И тогда со мной произошла самая удивительная, приятная и главная вещь в армии — я влюбился. В девушку Таню, студентку из Санкт-Петербурга, учится на педагога.
Познакомились мы с ней в интернете, в видеочате, где парни и девушки просто знакомятся, общаются, что-то вроде скайпа. Смотрю — симпатичная, приличная девчонка, лицо милое, серьезное. Оказалось, она впервые зашла в этот чат, посидела в нем минут пять и уже думала уходить, но тут я предложил пообщаться... После этого мы разговаривали каждый день. Из чата ушли, общались по телефону, в соцсетях, по скайпу. Говорили обо всем, ощущение, что с детства знакомы.
Я в шутку предложил ей приехать в часть, и она ответила: хорошо. Мне не верилось — думал, не приедет. Но она сдержала слово. В сентябре, несмотря на учебу, вырвалась ко мне на пару дней с лучшей подругой Светой, 15 часов ко мне на поезде ехали!
Мне дали увольнение, мы гуляли по городу, фотографировались, болтали, смеялись, хорошо время провели. Я уже тогда понял, что влюбился, и признался Тане в этом. В ответ она сказала, что тоже полюбила меня... Все не зря происходит. Все к лучшему. Если бы я ключицу не сломал, то не попал бы в санчасть, и мы бы не познакомились...
12 декабря я и еще шесть человек отправились на дембель, домой. Как и положено, накрыли поляну для тех, кто остался, без спиртного, правда, некоторым офицерам коньяк подарили, а сами сели в поезд, и к вечеру я уже был в Твери. Встречала меня сестра Вера. Уже дома попросила меня съездить на вокзал, встретить ее подругу. Я говорю: конечно, без проблем.
Приехал, жду поезд, он подходит, останавливается, и на перрон выходит... моя Таня. Я чуть с ума не сошел от радости. Оказалось, сестра решила устроить мне сюрприз, связалась с Таней, и та приехала из Питера меня встречать! Вот это был номер!
...Мы решили сложить наши жизни вместе. Сейчас я переезжаю к ней в Питер. Некоторые говорят: вот, мол, русская армянина нашла, своих, что ли, не хватает! А я так считаю: намного более крепкие семьи получаются, когда муж с женой разных национальностей. И детишки получаются красивые, хорошие. Я уверен, что у нас будет крепкая семья.
Что до мечты стать генералом Российской армии, то я ее не оставил. Буду поступать в военный вуз. Понимаю, что генералом стать непросто, эта дорога не всем открыта, но я продолжу по ней идти. Почему? Потому что чувствую: армия — это мое. Как и Таня.
(С сокращениями)