Удины (самоназвание – уди, ути) были одним из главенствующих племен – создателей Агванского царства (Кавказской Албании). Удины (в форме «утин») впервые упоминаются Геродотом в его знаменитой «Истории» (V в. до н. э.). Начиная с V века н. э. об удинах часто упоминают армянские источники, среди которых более обширные сведения имеются в «Истории страны Алуанк» Мовсеса Каганкатваци (VII век). В конце XIX века происходило собирание всех еще осознающих себя удинами в два крупных селения – Варташен (Вардашен) и Нидж Нухинского уезда (в 1886 г. в уезде проживал 7031 удин) Елисаветпольской губернии Российской империи.

Распространение христианства на территории Утика (армянская область, расположенная на правом берегу Куры, вошедшая в состав Агванского царства в 387 г. н. э.), населенной армянами и удинами, традиция связывает с событиями II века н. э., когда апостол Елисей (Егише), рукоположенный апостолом Иаковом – первым Иерусалимским патриархом, построил церковь в Гисе. Две последующие церкви – в гаварах (провинциях) Амарас и Цри (Утик) – заложили соответственно просветитель Армении Григор Лусаворич (ок. 252 – 326) – первый Верховный Патриарх всех армян и его внук Григорис, рукоположенный епископом по настоянию агванского царя Уриайря. Первоначально языком письменности и богослужения в Кавказской Албании являлся армянский: в V веке святой Месроп Маштоц (основоположник армянского алфавита) создал албанскую письменность, заложив основы литературного языка удин.

Церковь Кавказской Албании (Агванский католикосат Армянской Церкви – с V века) с 703 года автономная христианская церковь, находившаяся в каноническом единстве с Армянской Апостольской Церковью (ААЦ). Играла роль специального Албанского патриархата Армянской Церкви, формировавшего связь между территориями на правом и левом берегу Куры. С прекращением существования государства Кавказская Албания ее церковь по факту стала автономным католикосатом ААЦ. В 1815 году Албанский католикосат (с престолом в Нагорном Карабахе, в монастыре Гандзасар) был преобразован в митрополию с подчинением Католикосу и Верховному Патриарху ААЦ, а затем разделен на две епархии: Карабахскую и Шамахинскую (митрополия просуществовала до конца XIX в.).

Смотритель Варташенского двухклассного училища (Министерства народного просвещения) удин Михаил Степанович Бежанов в 1892 году оставил записи о селении Варташен (ныне Огуз) и его жителях:

«На востоке от г. Нухи, в 35 верстах, находится с. Варташен, расположенное на высоте 2.500 футов у подошвы южного склона Кавказского хребта… По восточной стороне селения, делая множество изгибов, протекает река Эльджиган, берущая начало с главного хребта: чистые и быстрые ее воды, богатые форелью, служат для поливки садов, огородов, заливки чалтычных (рисовых) полей… Весною и осенью идут частые дожди, а зимою выпадает много снега…

Население составляют удины (православные и григориане, говорят между собой по-удински), армяне, татары (в 1936 г. кавказские татары или тюрки Азербайджанской ССР были переименованы в азербайджанцев. – М. и Г.М.) и евреи… Сельский суд состоит из 5 лиц: по 1 от православных, татар, евреев и 2 от григориан. Письменная часть ведется писарем на армянском языке.

Удины и татары занимаются хлебопашеством, шелководством, садоводством, огородничеством, скотоводством и отчасти торговлею, армяне – торговлею, а евреи – табаководством и торговлею…

Одна из лучших построек – православная церковь, находящаяся в центре селения, выстроенная в 1822 году при деде моем священнике Иосифе. Армянская церковь – недалеко от православной; довольно ветхая. У евреев есть две синагоги».

* * *

Удины – красивого телосложения, лицо – чаще круглое, волосы – светлые или каштановые, рост средний. Они гостеприимны, готовы помочь друг другу во всем, почтительны к старшим. Отец есть глава и повелитель дома; ему все повинуются беспрекословно, при выходе его все члены семьи встают. Если дома есть гость, то во время обеда сын не садится, а стоит поодаль и прислуживает. Удинки, отличаясь вообще доброю нравственностью, ведут замкнутую жизнь: обедают отдельно от мужчин, с посторонними не говорят. Без разрешения мужа жена никуда не может идти, она занимается домашними работами, шелководством, сушением фруктов…

Все наследство делится поровну между сыновьями, причем холостым дается особая часть, так как на женатых пошло немало средств при женитьбе.

* * *

Главная жилая комната удин имеет отверстия в стенах вместо окон. Посередине на полу – очаг, дым из которого выходит в отверстие, проделанное в потолке. В очаге горит неугасимый огонь днем и ночью. Дверь днем не запирается для притока света. Ночью жилище освещается глиняным светильником с фитилем из тряпок.

Традиционная одежда мужчин – архалук из ситца или шелка, чоха из местной материи или из сукна и шаровары из тех же материй. Архалук опоясывается у бедных кожаным, у богатых – серебряным поясом. Обувь летом и зимой – лапти, только у богатых полусапожки. Женщины носят длинные, красного цвета рубашки, а поверх их – архалуки, украшенные серебряными пуговицами и монетами. По праздникам щеголяют в бархатных шубках, немного длиннее архалука, с короткими рукавами. Головной убор украшен серебряными шариками, жемчугом, золотыми и серебряными монетами, серебряными же крючками.

* * *

В свободное от занятий время удины собираются в компании и гуляют, а в праздничные дни танцуют, играют, джигитуют. Важными праздниками считаются: Вербное воскресенье, Пасха, 2-й и 3-й день Пасхи, Вартивер (Преображение Господне), Мороц (армянский праздник Хачверац).

В Вербное воскресенье (Заразартар) все девушки и невесты приходят в церковь, чтобы исповедаться и приобщиться Святых Тайн. Женщины, у которых в доме умер кто-нибудь, раздают на заутрене фрукты маленьким детям. Это единственный день в году, когда сходится в церкви молодежь обоих полов.

Накануне праздника Пасхи, при закате солнца, в ограде церкви собирается молодежь. Приглашается зурна, устраиваются танцы, игры и продолжается все это до начала литургии (до двух часов ночи), которая оканчивается с рассветом. Заранее покупают барашков и режут их ночью в церковной ограде, варят и, по окончании литургии, раздают всем по куску мяса с хлебом. Одну ляжку от каждого зарезанного барашка отдают священнику.

На другой день Пасхи все идут на кладбище, несут туда плов, молочную кашу, всевозможные фрукты и сладости. Священники (православный и армяно-григорианский) освящают все могилы. В два-три часа садятся обедать. Все принесенное съедается, а после обеда расходятся.

* * *

На третий день Пасхи и в праздник Вартивера все удины и удинки отправляются на богомолье по монастырям, и здесь молодые люди выбирают себе невест. Родители жениха, по соглашению с дядей по матери девушки, отправляют последнего к невесте; за это жених платит следуемый по обычаю один рубль («хадиклуг», то есть доля дяди). Если родители невесты согласны выдать свою дочь, тогда начинаются переговоры относительно денег и разных вещей, которые жених должен отдать по обычаю невесте. Родители невесты взыскивают с жениха: а) деньги на дорогу в количестве от десяти и до шестнадцати рублей, смотря по состоянию жениха; б) двенадцать рублей так называемой «взятки»; в) серебряный женский пояс; и г) разные серебряные вещи для головного убора. Дядя невесты, по окончании переговоров, дает родителям ее серебряное кольцо, и это означает начало обручения или маленькое обручение, называемое «балига». Если женихов бывает много, то выбор предоставляется невесте: каждый сват жениха дает одну вещь – рублевую бумажку, яблоко и т. п. Эти вещи на блюде несут невесте и говорят: «Это вещь от такого-то жениха, а это от такого-то», затем спрашивают, за кого она желает выйти… А если сватает только один жених, то родители не спрашивают, желает ли она выйти или нет: в этом случае она вполне подчиняется воле родителей. Затем совершается официальное обручение. Жених приглашает всех, как своих, так и невесты, родственников и делает большое угощение: режут баранов, гуляют целую ночь, приглашают певцов, зурну, шутов, фокусников местных и пр. Во время ужина на деревянном блюде приготовляется «тапак»: кладут разные сладости, лакомства, голову сахара, бутылку водки, вареного каплуна… Этот «тапак» подносят брату невесты, а если его нет, то близкому ее родственнику; брат или родственник из этого «тапака» берет кое-что себе, а остальное раздает всем присутствующим гостям. На этом угощении родители невесты не могут присутствовать. Кроме этого, женихом приготовляется на трех деревянных блюдах более богатый, чем первый, «тапак», куда кладут большой красный шелковый платок ценою десять рублей, два серебряных кольца, и посылают, по окончании пиршества, к рассвету, в дом невесты; при этом посылают еще одного живого барана. «Тапак» и барана несут от жениха к невесте ее же родственники.

Невеста остается обрученною от одного года до четырех лет, и во все это время она приготовляет приданое. Так как после обручения венчаются не раньше года, то на все большие праздники жених отправляет невесте разные подарки, а именно: а) в церкви в день Вербного воскресенья невесте дают шелковый платок ценою рублей пять («чирагун иаллуг», т. е. платок со свечою); б) в день Пасхи жених берет маленький шелковый платок, пару «кош» (женская обувь), вино, красные яйца, разные сладости и несет невесте и, поздравляя ее со Светлым Христовым Воскресением, говорит: «Гристеакадга»,т.е. «Христос воскрес!» Этим шелковым платком невеста закрывает лицо; в) на третий день Пасхи все отправляются в монастырь «Гала гергец» (монастырь Св. Елисея) на богомолье – принести в жертву барана и хорошенько погулять; г) накануне праздника Вартивер жених посылает невесте краску для окрашивания пальцев, одну пару «кош», чулки и разные сладости; д) за месяц до свадьбы один из близких родственников жениха отправляется к невесте для переговоров относительно венчального платья; обыкновенно жених покупает одну пару парчового платья и одну пару ситцевого.

Родители невесты, как в день свадьбы, так и в другие дни, не могут присутствовать на пиршествах; без особого приглашения не могут ходить к жениху. Приглашение бывает на восьмой день после свадьбы. Невеста не может выйти в гости к родителям, родным и к соседям, пока родители невесты не пригласят ее к себе. Невеста в присутствии старшего деверя, свекра и посторонних старцев закрывается в течение лет десяти – пятнадцати, а не говорит почти до старости своей.

Чтобы не быть бесплодной, в сумерки ни жених, ни невеста не должны идти за водою и переходить через воду; невеста за водою не ходит от шести месяцев и до трех лет.

* * *

После родов сейчас же дают роженице «хашим» («хашим» состоит из воды и муки; муку, смешав с кипяченой водою, долго растирают; муку прибавляют до тех пор, пока не образуется густая масса; «хашим» едят с маслом или с медом). Всякий удин встречает с торжеством рождение только сына. Иные удины рождение девочки считают даже несчастьем; многие мужья бьют своих жен, ругают, если родится дочь. С рождением сына начинают поздравлять, пьют, гуляют, заказывают молебен, накрывают на стол, угощают всех, приглашают комиков, акробатов, которые увеселяют народ.

До крещения ребенка роженицу кормят из особой посуды, которую не смешивают с другими; она сама не должна трогать посуду. По рождении мальчика в течение 40 дней, а девочки – 48 дней роженица исполняет не всякую работу; так, она теста не месит, хлеба не печет, крупы и посуды не моет, за ворота не ходит. Ребенка не выносят во двор под солнце, а держат в комнате. Эти 40-48 дней соблюдаются очень строго.

Родственники и знакомые, поздравляя родителей новорожденного, приносят целое блюдо плова, молочную кашу и «тунгу» (1 «тунга» – 4 литра) вина. А в постные дни – постный плов.

Крещение совершается в восьмой день по рождении, а если ребенок и мать больны, то крещение совершается и раньше, даже на другой день. Если мать от родов умрет, то сначала крестят младенца, а потом совершают погребение. Крещение не совершается ни в среду, ни в пятницу. Крестный отец дарит аршин коленкора и аршина три ситца, а если крестный отец богатый, то он приносит штуку (штукой или куском называли свернутую в рулон ткань) шелковой материи и дарит деньги в пользу ребенка. Крестный отец вообще пользуется особым уважением: в день Нового года, в первый день Великого поста и в день Пасхи посылают ему разные подарки.

Детей кормят сами матери в течение 7-8 месяцев, а иногда 7-8 лет.

Купают детей большею частью ежедневно около 10 часов утра до истечения 40 или 48 дней. Затем до трех лет купают в неделю два раза, далее в неделю раз, а детей старше семи лет очень редко купают, только в неделю раз моют голову и меняют белье. Купают их в деревянных корытах в теплой воде; температуру воды определяют рукою. Купание продолжается не более пяти минут. Выкупавши, ребенка обвертывают в сухую чистую простыню и вытирают. Одевают в ситцевую рубашку, а сверху жилетик; восьмимесячному ребенку уже шьют архалук и штаны с прорезом, а трехлетний ребенок уже носит полный костюм.

Ребенка укладывают в деревянную колыбель, внизу которой делается отверстие, куда вставляется урна для нечистот ребенка. В колыбель кладут маленький матрас, набитый шерстью, с отверстием посередине. Для мочи употребляют тростник с отверстием, смазывают воском, другой конец тростника проходит в урну. При укладывании в колыбель руки и ноги связывают бинтом, так что ребенок не может двигать ни одной частью тела. Если ребенок беспокоен, кричит и не засыпает, то ему дают разные снотворные вещества.

Дети удин большею частью проводят время на чистом воздухе – маленькие за игрой, а большие за работой. Восьмилетний ребенок уже служит помощником отцу; отец берет его на полевые и другие работы. Все дети хорошо умеют лазить на самые высокие деревья и на высокие скалистые горы.

Уход за детьми бывает до 14-15 лет, затем они становятся самостоятельными и готовятся к женитьбе. Стариками считают тех, возраст которых превышает 60 лет, многие живут 80-100 и больше лет.

* * *

Если кто заболел от испуга, ему дают пить воду, в которую перед тем опускают семь крючков от дверей; или еще лечат так: в то время, когда больной спит, над ним протягивают шнурок из ваты крестообразно так, что два конца шнурка находятся у головы больного, а другие два конца находятся у ног, затем с трех концов зажигают эти шнурки. Горение шнурка оканчивается четвертым концом его у ног больного; полученную золу мочат водою и мажут подошву ноги больного, при этом говорят: «Выходи, испуг, из него!» Кроме этого, у изголовья больного кладут чашку с водою, а потом берут раскаленный кусок железа и сразу опускают в воду: шипение пугает больного. Это повторяется три раза; больной должен выздороветь.

При болезни глаз в самый ясный день, когда на небе нет ни одного облачка, знахарь собирает семь девочек, ставит их в кружок, а больного сажает в середину круга и перед ним ставит блюдо с водою; девочки поочередно берут крупу и мажут больной глаз, причем знахарь говорит: «На небе нет облачка, а в глазу зачем бельмо?» Эти слова повторяют девочки по очереди.

При ушной болезни вливают в ухо водку, грушевый сок, сок зеленой пшеницы, топленое масло и др. При болезни легких и сердца дают пить воду, процеженную с золою, квасцовую воду, водку, мед, смешанный с солью. При глистах трут три раза спину утром, натощак; по средам дают смесь меда с солью.

Укушенных бешеною собакою в продолжение сорока дней водят на мельницу, причем больной не должен перейти и подойти к воде, не должен пугаться. Если укушенный бешеною собакою не вылечивается, а бесится, то лицо его брызгают водою через сито, чтобы он скорее умер.

* * *

Как только больной умирает, тотчас собираются родственники и знакомые, обмывают тело, оплакивают его; надевают саван и приглашают священника на отпевание. До отпевания дают всем присутствующим закуску, а после отпевания покойника выносят на тюфяк во двор и кладут на особо приготовленную лестницу, называемую «салапа», сверху покрывают покойника шелковым покрывалом – «хопи».

По отпевании священник кладет на покойника крест, и все присутствующие подходят и прикладываются к кресту и кладут деньги; священник берет крест и деньги, а четыре человека берут гроб с покойником и несут в церковь. По дороге близкие родственники останавливают в нескольких местах процессию, и служится лития (в переводе с греческого – «усердное моление»: это молитва вне храма) по усопшему, прикладываются к кресту и дают священнику деньги. Наиболее часто лития совершается мирянином дома, на кладбище и по возвращении домой после захоронения.

На другой день приходят все родственники и знакомые на литургию, после которой, до отпевания, собираются все женщины, садятся вокруг покойного и оплакивают его. Женщина, более даровитая, громогласно восхваляет деяния покойного, а остальные хором плачут без слов. Минут через 20 приходит священник и заставляет прекратить плач; начинается отпевание, во время которого одна из женщин дает покойнику в руки восковую свечу, залепливает ему рот воском, окутывает ватою грудь и рот, после чего зашивают в саван. После отпевания тело покойника выносится во двор церковный, тут священник опять кладет крест на усопшего и каждый, подходя, целует и кладет деньги; затем несут на кладбище.

Женщины из церкви возвращаются в дом покойника, а мужчины после похорон идут туда же и едят «патарак» (у русских – тризна). На «патарак» не приглашаются, а приходит всякий, кто желает; поэтому на «патараке» бывает очень много народу. Хозяева должны кормить всех, а то грех будет. Обедающие сидят на корточках длинными рядами. Бедные и богатые дают одинаковую пищу, а именно: сыр, «яхни» (отварное мясо), «коурма» (жаркое из печени и легких), «шилахуп» (каша на мясном бульоне), водку и вино.

Состоятельные устраивают «патарак» от трех до семи раз. На второй «патарак» каждый приносит блюдо плова или молочную кашу с «тунгою» вина. Перед «патараком» заранее служат литургию, а после литургии приглашают священника на кладбище, чтобы совершить литию над могилой усопшего, после чего отправляются домой обедать (кушать «патарак»). В восьмой день опять приглашают священника на кладбище для совершения литии; созывают всех родственников и тут же раздают одежду покойника тем, кто обмывал усопшего; одежду делят между двумя лицами, так как покойника купают двое.

* * *

Наиболее достоверные ранние сведения о численности удин относятся к 1880 году – 10 тысяч человек, в конце XIX столетия – 8 тысяч. В 1910 году было около 5.900 удин. Согласно переписи 2001 года, число удин в Армении составило 200 человек, а на территории бывшего Советского Союза – 11 тысяч.

Вячеслав Бежанов – потомок М.С. Бежанова (автора записей о селении Варташен) – рассказывает: «Мои родители были удинами, они жили в Варташене (ныне Огуз), что на севере Азербайджана. После резни в Сумгаите в феврале 1988 года моя семья переехала в Армению. Мы живем здесь уже 29 лет». Удины Варташена переселились, в основном, в Минводы, Пятигорск, Краснодар и Саратов.

Родом из Варташена российский и армянский военачальник удинского происхождения генерал-лейтенант Мовсес Михайлович Силикян (Силиков; 1862 – 1937; жертва сталинского режима), нанесший в мае 1918 года под Сардарапатом поражение турецким войскам, наступавшим на Ереван.

Публикацию подготовили Марина и Гамлет Мирзоян