ХРОНИКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ: АРМЕНИЯ. ЭРЗЕРУМ. 1916

6 марта, 2018 - 23:19

Мы продолжаем публикацию глав из монументальной работы известного русского историка и публициста Валерия Евгеньевича Шамбарова «За Веру, Царя и Отечество», - глубокого и широкого исследования причин,  хода и событий Первой Мировой войны. Эта работа уникальна тем, что впервые в советско-российской историографии в исследовании русского историка, посвящённого этой теме, широко освещены ранее замалчивавшиеся советской «историей» события в Малой Азии, на Кавказе и Ближнем Востоке периода Первой Мировой войны, в том числе Геноцид армян и шире, так называемый «Армянский вопрос».

Исторический календарь

Валерий Шамбаров. «За Веру, Царя и Отечество!», Москва, Алгоритм, 2003, глава 42

ЭРЗЕРУМ

Не было крепче крепости, обороны - отчаянней, чем Измаил, только раз в жизни можно пускаться на такой штурм.

А. В. Суворов

Крепость Эрзерум русским войскам довелось штурмовать трижды. В 1829 г. под командованием Паскевича (именно этот поход описал А.С. Пушкин), в 1878 г. под командованием Лорис-Меликова, и в 1916 г. Причина этой "повторяемости" уже называлась - важнейший путь из российского Закавказья во внутренние области Турции (и обратно) вел через Александрополь, Карс и Эрзерум. Он был "воротами", запиравшими Пассинскую долину и перекрывавшими дорогу на запад, в долину Евфрата. Кроме того, здесь же сходились другие важные пути, по долине Чороха - на Батум, по долине Ольты-чай - на Ольты и Ардаган, от Евфрата шли дороги на север - к Трапезунду и Ризе, и на юг - к Мушу и Битлису. Поэтому в Первую мировую Эрзерум связывал воедино турецкий фронт на Кавказе, позволял манипулировать силами и резервами, здесь находилась главная тыловая база и центр управления 3-й армии. Разумеется, столь важный пункт и защищен был соответствующим образом. Он и раньше представлял собой мощную твердыню, а сразу после прибытия в Стамбул германской военной миссии фон Сандерс направил сюда целую команду инструкторов во главе с ген. Поссельтом. Модернизировались старые фортификации, возводились новые, добавлялись пулеметы и артиллерия. И к концу 1915 г. Эрзерум представлял собой огромный крепостной район. Чтобы попасть в саму Пассинскую долину, требовалось взять сильные Кеприкейские позиции, которые турки дооборудовали в течение года. За ними дорогу в узком месте между горами перекрывала крепость Гасан-кала. А с севера на дальних подступах Эрзерум ограждали укрепленные населенные пункты Тортум, Вейчихас, Шакляры, Кызыл-Килиса, Кош.

В течение всего 1915 г. для наступления на столь внушительный узел у Юденича не хватало ни сил, ни средств. Лишь к зиме стали поступать снаряды, вооруженные пополнения, от операций в Зачорохском крае освободился 2-й Туркестанский корпус, упрочилось положение на флангах. И командующий начал подготовку к штурму. За что, кстати, заслужил немало упреков от "общественности" - что это, мол, за глупая игра в "суворовские чудо-богатыри" с форсированием ледяных круч чуть ли не ради пустой славы для полководцев? Зачем эти демонстрации героизма, если можно было просто весны подождать? Что ж, поясним. Юденич - талантливейший военачальник, не проигравший в этой войне ни одного сражения, никогда повышенным честолюбием не страдал. И никогда не рисковал понапрасну. Служивший в разведке его штаба подполковник Б.А. Штейфон писал: "В действительности каждый смелый маневр генерала Юденича являлся следствием глубоко продуманной и совершенно точно угаданной обстановки. И главным образом, духовной обстановки. Риск генерала Юденича - это смелость творческой фантазии, та смелость, которая присуща только большим полководцам".

И как раз в это время наложились новые факторы. Разгром Сербии и эвакуация Дарданелл. Теперь турки получали от немцев оружие и боеприпасы, а высвободившиеся дивизии наверняка бросили бы на Кавказ. Дожидаться весны значило упустить инициативу и самим попасть под удары многократно превосходящих сил врага. А значит, Эрзерум надо было брать немедленно, пока противостоящая группировка не получила значительного усиления. Ощутимого численного преимущества у русских и так не было. Кавказская армия насчитывала 111 батальонов пехоты, 208 сотен конницы, 21 инженерную роту, 8 ополченских дружин и резервные запасные части. Всего - 154 тыс. штыков и 27,5 тыс. сабель при 373 орудиях и 450 пулеметах. У турок в составе 3-й армии было 123 батальона, 40 кавалерийских эскадронов и 10 тыс. курдской конницы, 134 тыс. штыков и сабель при 122 орудиях. Но эти цифры учитывают только полевую артиллерию - а на Эрзерумском направлении она у турок дополнялась сотнями стволов крепостных пушек.

Подготовку к операции Юденич начал еще в ноябре. И тщательность этой подготовки сама по себе впечатляла. Батальоны были доведены до 800 - 1000 чел. Учитывая опыт зимних действий в горах, каждому солдату выдавались валенки, полушубок, ватные шаровары, папаха с назатыльником. А частям, которым предстояло наступать по высокогорью - еще и защитные очки, чтобы не слепнуть на снегу от яркого солнца. Заготавливались белые маскировочные халаты, такие же чехлы на шапки. Беспрецедентные по тем временам меры были приняты по обеспечению секретности. Перегруппировки войск обязательно легендировались "учениями" или "выводом на зимние квартиры". Проводились специальные мероприятия по дезинформации противника - днем части снимались с позиций и отходили в тыл, "на отдых", а ночью возвращались обратно. Пополнения, подтягивающиеся из тылов, должны были переходить через участки, просматриваемые с вражеской стороны, только в темноте и с соблюдением строжайшей светомаскировки. А учитывая наличие в тылу вражеской агентуры, со 2.1 было вдруг вообще прервано сообщение между фронтом и тылом. Все дороги внезапно, по четкому плану, перекрыли заставы и патрули, письма и телеграммы из района сосредоточения задерживались с отправкой до особого разрешения, а выезд кого бы то ни было допускался только по пропускам штаба армии.

Турки зимнего наступления русских вообще не ожидали. Рассчитывали, что на Кавказском фронте наступила неизбежная в это время года пауза. Поэтому и сняли корпус Халил-бея в Ирак. Туда же стали отправлять первые эшелоны войск, освободившихся в Дарданеллах. Планировалось к весне закончить операции в Месопотамии, а потом собранной там группировкой начать наступление через Иран - на российское Закавказье. А когда потеплеет и улучшатся дороги, усилить контингенты под Эрзерумом. Русские должны будут отражать вторжение из Ирана, перебросят туда часть сил - и тогда-то последует удар центральной группировки на Сарыкамыш и Карс. Скрытность подготовки дала свои результаты, и до последнего момента турецкое командование и германские советники оставались в блаженном убеждении, что на их фронте перемен пока не предвидится.

На главном направлении 2-му Туркестанскому и 1-му Кавказскому корпусам противостояли 9-й, 10-й и 11-й турецкие, успевшие пополниться и переформироваться после прошлых поражений. Фактически здесь было сосредоточено две трети сил каждой из сторон. Но чтобы дезорганизовать противника и не позволить ему манипулировать резервами, Юденич приказал начать наступление по всему фронту - 4-й Кавказский корпус Де Витта наносил вспомогательный удар на Хныс и Муш, Приморская группа Ляхова - на побережье, Батумский отряд кораблей должен был сорвать турецкие перевозки через Трапезунд. А под Эрзерумом 7.1 удар был нанесен на правом фланге 2-м Туркестанским корпусом ген. Пржевальского. Ему предписывалось наступать через горы Гай-даг и Коджух, выйти в тылы вражеского 11-го корпуса, вбить клин между турецкими частями, действующими на Соганлукском и Ольтинском направлениях, внести расстройство и создать с севера угрозу обхода Кеприкейских позиций.

После сильной артподготовки дивизии Пржевальского перешли в атаку и взяли передовую линию вражеских окопов на горах Гай-дага. И тем самым оттянули на себя резервы, поэтому в последующие два дня ему пришлось отражать контратаки. Но турецкое командование бросало в бой свои части поспешно и разрозненно, и Туркестанский корпус, отбивая встречные удары, продолжал постепенно продвигаться вперед, выйдя к позициям укрепрайона Верхний Тарходжа и "Орлиное гнездо" южнее г. Ид. Здесь приостановился, подтягивая тылы и артиллерию, а 12.1 началось общее наступление обоих русских корпусов. Закипело ожесточенное сражение по всей линии обороны. За двое суток непрерывных схваток туркестанцами был взят Верхний Тарходжа, а 1-й Кавказский ген. Калитина овладел турецкими позициями у озера Эхиз-гель, укрепленными селениями Илима, Кизлярская, Алакилисы, Хорасан. Турки дрались отчаянно, о их упорстве и стойкости говорит хотя бы тот факт, что за эти дни было взято всего 300 пленных и 4 орудия.

14.1 войска Калитина взяли еще одну укрепленную линию - по Азапкейским высотам, захватив еще 420 пленных, 6 трофейных орудий и 8 пулеметов. И только сейчас оба русских корпуса наконец-то вышли к собственно самой Кеприкейской позиции противника. Начались тяжелые, кровопролитные атаки и встречные сражения за овладение этими укреплениями. Командующий 3-й турецкой армии Камиль-паша, чтобы сдержать натиск русских, ввел в бой все свои силы. И уловив по напряжению битвы этот момент, Юденич тоже бросил на чашу весов резервы. Но теперь на левый, южный фланг, откуда турки оттянулись севернее и черпали пополнения для контратак. 18.1 под напором частей, атакующих с фронта и сумевших вклиниться на нескольких направлениях в расположение турецких войск, под угрозой фланговых охватов, оборона врага дрогнула и стала ломаться. Пошло отступление - сперва постепенное, потом все более беспорядочное. Было взято более 2 тыс. пленных, и войска Юденича ринулись в преследование. Командующий направил в прорыв из своего резерва Сибирскую казачью бригаду ген. Раддаца, и она стремительным броском 19.1 с ходу ворвалась в крепость Гасан-кала, не позволив отступающим туркам занять в ней оборону. Перемешавшиеся части противника откатывались в Эрзерум.

Но и это была еще не победа. А наоборот, только начало. Потому что все взятые позиции были лишь "цветочками" по сравнению с главной системой Эрзерумских укреплений, умело дополняющей мощными фортификационными сооружениями естественные препятствия. Для наглядности можно представить, что очертания горных хребтов у Эрзерума имеют в некоем приближении форму буквы "Z" (север "сверху"). Верхняя черта - хребет Гяур-даг (Собачьи горы), нижняя - хребет Палантекен. А косая черта - горы Деве-Бойну, преграждающие путь к самому городу и его цитадели, лежащему в 10 км западнее, за "нижним углом" буквы. А "верхний правый угол" прикрывался нагорьем Карга-Базар, и между ним и хребтом Гяур-дага имелся проход Гурджи-Богаз. Горы были серьезные, высота их достигала 2400 м, и укрепили их на совесть. С севера была построена полевая оборона, а дорога через Гурджи-Богаз запиралась двумя фортами. Хребет Деве-Бойну был вообще превращен в единую фортификационную позицию - на нем в 2 линии были возведены 11 фортов, каменных многоярусных башен с бойницами для орудий, приспособленных для круговой обороны. С юга, со стороны хребта Палантекен - еще 2 форта. Подступы к фортам защищались валами, системами рвов, между ними устанавливались промежуточные батареи и пулеметные гнезда, способные перекрестным огнем простреливать всю местность. Общая протяженность оборонительных позиций составляла 40 км.

И захватить такие укрепления с ходу, как стены Гасан-калы, было нереально. Юденич приостановил наступление и начал фактически новую подготовку и перегруппировку. Он лично руководил работой своего авиаотряда, ставя задачи на детальную разведку. Восполнялись и увеличивались боезапасы артиллерии. Солдаты обучались предстоящим действиям на высотах в своем тылу. Продумывалось и отрабатывалось четкое взаимодействие разных родов войск. Для этого командующий применил новшество, создавая штурмовые отряды - на важнейших направлениях полкам пехоты придавались орудия, дополнительные пулеметы и саперные подразделения, чтобы разрушать долговременные укрепления врага. Всего для непосредственного участия в штурме выделялось 60 тыс. чел., 166 полевых орудий, 29 гаубиц и тяжелый дивизион из 16 мортир калибра 152 мм. На подготовку отводилось 3 недели. Когда она уже завершалась, командующий выехал в Тифлис для доклада великому князю Николаю Николаевичу. Выехал сам - опять же для сохранения планов в полной тайне. Ко всему прочему, вышестоящее командование, зная, что представляют собой твердыни Эрзерума, в успехе зимнего штурма сомневалось и санкции на начало операции не давало. Однако Юденич, продемонстрировав великому князю четко продуманный план атаки, убедил его в реальности победы и получил разрешение действовать.

Если вернуться к схеме буквы "Z", то замысел командующего состоял в том, чтобы концентрическими ударами срезать у нее "верхний правый угол". И двинуть на Эрзерум с западной, внутренней стороны хребта Деве-Бойну, обходя самые мощные позиции. Чтобы враг не мог усиливать одни участки за счет других, атаковать его предстояло одновременно по всему обводу укреплений, десятью колоннами. И без передышек, круглосуточно. Но свои силы Юденич распределил неравномерно, и эти колонны были неравнозначны. Удары наносились как бы со "ступенчатым" наращиванием и взаимным усилением в сторону правого крыла. С северной стороны должен был наступать 2-й Туркестанский корпус, а с восточной, двумя группировками, 1-й Кавказский.

У Пржевальского правая колонна, 4-я Туркестанская стрелковая дивизия ген. Азарьева, выполняла вспомогательную задачу, должна была атаковать позиции на хребте Гяур-даг, сковывая обороняющие его 30-ю и 32-ю дивизии турок. А левая, ударная колонна ген. Чаплыгина (5-я Туркестанская дивизия с приданными частями), штурмовала проход Гурджи-богаз и запирающий его форт Кара-Гюбек, высившийся на конусообразной горе посреди узкого ущелья. С востока, от 1-го Кавказского, тоже на Кара-Гюбек, должна была выйти Донская пластунская бригада Волошина-Петриченко. Еще 3 колонны правофланговой группировки 1-го Кавказского корпуса - полки 4-й Кавказской стрелковой дивизии Воробьева, которому придавалась и батарея тяжелых орудий полковника Вачиадзе,- наступая через нагорье Карга-Базар, должны были взять форт Тафта - который также держал под огнем выход из Гурджи-богазского ущелья. Участок этих двух фортов прикрывался 31-й турецкой дивизией.

Во второй группировке 1-го Кавказского корпуса из четырех колонн главной была тоже правая - 39-я пехотная дивизия ген. Рябинкина, которой придавались тяжелая батарея Арджеванидзе. Она наступала на форты Далан-гез и Чобан-деде, прикрываемые 29-й турецкой дивизией, поддерживая и усиливая удар правого крыла. Другие колонны, Буткевича и Докучаева, были небольшими - 4-6 батальонов. На них возлагались больше демонстративные задачи - атаковать в лоб самый сильный участок вражеских укреплений, где было сконцентрировано большинство фортов и стояли 17-я, 33-я и 28-я турецкие дивизии. На демонстрацию были рассчитаны и действия левофланговой колонны Чиковани, состоявшей из 7 грузинских ополченских дружин. Она наступала в Палантекенских горах, в "левом нижнем" сочленении "Z" - на расположенные там форты Восточный и Западный, обороняемые 34-й турецкой дивизией, и изображала попытку обойти с юга фортификационные обводы Эрзерума. Резерв Юденича составляли Сибирская и 2-я Оренбургская казачьи бригады.

В горах в эти дни стояли 20-градусные морозы, а ночью доходили до 30. Ветер поднимал на вершинах и в ущельях метель. Но командующий отдал приказ на штурм. Начать его предписывалось 11.2, причем не на рассвете, как делалось обычно, а днем и вечером. Артподготовку открыть в 14.00, атаковать - в 23.00. Ночной бой вообще считается вершиной военного искусства, а тем более в столь сложной местности и при такой погоде. Юденич полагал, что его войска достаточно подготовлены для выполнения подобной задачи. Однако подчиненные ему командиры засомневались. Вспоминали различные свои недочеты, и со всех сторон к командарму посыпались просьбы перенести атаку. Он ответил: "Хорошо, согласен дать вам отсрочку: вместо 23 часов штурм начнем в 23 часа 5 минут". И это тоже подействовало - его уверенность в победе вольно или невольно передалась офицерам и генералам. Впрочем, он знал, что делал, планируя ночную операцию - темнота и вьюга становились союзниками русских, невидимых врагу в своих маскхалатах. И когда после артподготовки, подавившей часть огневых точек врага и разметавшей проволочные заграждения, колонны со всех сторон ринулись на штурм, противник не мог определить ни направления главных ударов, ни сил, введенных в том или ином месте. И вынужден был палить вслепую, наугад, вместо того, чтобы сотнями своих орудий и пулеметов прицельно скосить атакующих, карабкающихся на обледенелые склоны и увязающих в сугробах.

Не все пошло гладко. Стрелковой дивизии Азарьева пришлось вести тяжелые лобовые бои с превосходящими силами турок по хребту Гяур-даг чтобы они не ударили во фланг Туркестанского корпуса. Схватки шли на вершинах, в снегах. И оттуда как на санях спукали на палаточных полотнищах раненых, больных, обмороженных. Донцы Волошина-Петриченко и полки 4-й стрелковой дивизии Воробьева - собственно, вся правофланговая ударная группа корпуса Калитина - застряла, встретив очень глубокий снег в горах Карга-Базар и долине речушки Кечк-су, и продвигалась вперед с исключительными трудностями. Один из батальонов пластунов за ночь потерял 500 чел. замерзшими и обмороженными.

Но части ударной колонны Чаплыгина и без встречного удара пластунов к утру овладели позициями у входа в ущелье Гуржди-богаз, а саперы сумели подобраться и взорвать стену форта Кара-Гюбек. В 14 часов он был взят, русские захватили 9 орудий. Сюда сразу была направлена конница - 5-я казачья дивизия. Но бросать ее в прорыв было рано - не пускал форт Тафта одна из самых сильных турецких позиций, усиленная редутами, кольцевыми окопами и проволочными заграждениями. И русские части остановились у устья ущелья. Успеха добилась и колонна Рябинкина. 156-й Елисаветпольский полк во главе со своим командиром Фененко захватил кольцевой окоп у горы Казкей, а штурмовой отряд подполковника Пирумова на базе 153-го Бакинского полка овладел фортом Долан-гез. Колонны Буткевича и Докучаева, преодолев предполье, приблизились к главным укреплениям позиции Деве-Бойну, а Чиковани - к Палантекенским фортам, хотя взять их, конечно, не могли.

Однако отставание Волошина-Петриченко и Воробьева сказалось на положении соседей. Турки стали собирать все, что можно, на участки наметившегося прорыва, выдвинули из своего резерва 18-ю дивизию. Они попытались создать дополнительные рубежи обороны перед Гурджи-богазским ущельем, но тут господствующие высоты были у русских, и к вечеру, когда метель улеглась и развиднелось, хватило одной батареи капитана Кирсанова, чтобы прицельным огнем разметать направлявшуюся сюда турецкую пехоту. После чего батарея стала бить во фланг ближайшим оборонительным позициям, заставив убраться их защитников, и части Чаплыгина продвинулись вдоль хребта Деве-Бойну. Но отряду И.Н. Пирумова в форте Долан-гез пришлось тяжело. На нем сосредоточили перекрестный огонь соседние форты и батареи, пресекая пути сообщения со своим тылом. И аскеры полезли на приступ. Пять атак было отражено огнем из винтовок и пулеметов. Когда кончились патроны, еще три атаки отбивали штыками. Вместе со здоровыми сражались уже и раненые, способные держать оружие. Лишь в темноте к защитникам форта сумел пробраться смельчак и привел несколько осликов, нагруженных боеприпасами и утром новую атаку турок снова встретил убийственный огонь. Из 1400 чел., сражавшихся в Долан-гез, уцелело всего 300, остальные были убиты или ранены.

Но 13.2 войска Воробьева и Волошина-Петриченко все же сумели пробиться через преграждавшие им путь снежные горы и начали постепенно, подразделениями, выходить в долину. Точнее, выходить - не то слово. Очевидец описывал, как измученные донцы даже не съезжали, а "сползали на заднем месте" с белых круч. А спустившись, атаковали и прорвались в предполье форта Тафта, захватив село и 10 орудий. Стрелки Воробьева, пользуясь тем, что силы турок были оттянуты к форту Долан-гез, взобрались на отвесные скалы и захватили господствующие высоты. Противник обнаружил их из форта Чобан-деде и открыл огонь уже тогда, когда они вышли на подступы к его укреплениям. Сумел остановить, но, в свою очередь, они своим появлением облегчили положение контратакуемых частей Рябинкина. 14.2 в ходе сражения наступил перелом. Донские пластуны и туркестанцы взяли форт Тафта. А Рябинкин, чтобы поддержать поредевшие батальоны Бакинского и Елисаветпольского полков, ввел в бой свой резерв - 154-й Дербентский полк полковника Нижерадзе. Убийственным многослойным огнем турок он был остановлен, солдаты залегли, зарываясь в снег и не в силах поднять голову. И тогда поднялся полковой священник о. Павел (Смирнов) с крестом в руке - и повел дербентцев в атаку, как со знаменем. Воодушевленные офицеры и солдаты ринулись за ним и ворвались на позиции врага. С ними соединились отбивающиеся на захваченных высотах бойцы Елисаветпольского полка и ночным штурмом взяли форт Чобан-деде.

Отчет штаба Кавказской армии сообщал: "2 февраля был последним днем для Эрзерумской крепости. Туркестанцы, донцы и части колонны Воробьева наступали со стороны Тафты. 1-й Кавказский корпус с вечера 1 февраля повел решительную атаку всех фортов первой линии. Штурмовые колонны взбирались местами на почти отвесные оледенелые склоны фортов и батарей, прорывая ряды колючей проволоки, осыпаемые свинцом. Дербентцы и елисаветпольцы к рассвету взяли штурмом форт Чобан-деде, а затем весь массив с 8 промежуточными батареями, захватив 42 орудия". Весь северный фланг турецкой системы укреплений был взломан. И дальнейшим поочередным разгрызанием фортов Юденич заниматься не стал. Он приказал корпусу Пржевальского изменить направление, двигаться не на Эрзерум, а повернуть за запад, на Аш-калу. В прорыв была введена конница - Сибирская бригада и полки 5-й казачьей дивизии. Одновременно корпус Калитина возобновил атаки с фронта, и турки заметались - русские выходили им в глубокий тыл, грозя перерезать пути отхода. Еще державшиеся форты превращались в ловушки.

И противник начал спешно оставлять эти форты - Узун-Ахмет, Кабурга, Ортаюнов, Сивишик, да и цитадель самого Эрзерума оборонять уже не стал. Турецкое и немецкое командование и их части устремились в бегство. В 5 часов утра 16.2 части Юденича вошли в город. А Сибирская бригада Раддаца вскоре взяла Аш-кашу, захватив в плен целый батальон и перерезав отступающим туркам дорогу на запад. И остатки 9 дивизий противника беспорядочными толпами, бросая обозы и оружие, принялись выбираться окольными тропами, погибая и сдаваясь преследующим их русским, во множестве замерзая на зимних горных дорогах. Взятие Эрзерума имело огромный резонанс. Алексеев писал, что войска Юденича "овладели единственным укрепленным районом Турции в Малой Азии, приоткрыли ворота через недалекий Эрзинджан в Анатолию и центральные провинции Османской империи. Этот успех приобрел на Ближневосточном театре особую значимость на фоне неудач в ходе Дарданелльской операции и наступления англичан в Месопотамии".

Столь значительная победа - первая после полосы отступлений и неудач заставила прикусить языки даже оппозицию, и либералы теперь рассыпались в поздравлениях. Жоффр и Китченер признали проведенную операцию "блестящей", и сразу же повысился пошатнувшийся рейтинг России на международной арене. А армянский епископ Месроп писал великому князю Николаю Николаевичу: "Отныне Армения освобождается от страшнейшего турецкого ига, и народ армянский, благословляя Ваше имя как святое, передает своим грядущим поколениям". Наместник ответил: "Да поможет Господь для всеобщего блага закрепить навсегда Эрзерум как часть единого Российского государства и тем положить конец вековым страданиям христиан, находящихся под турецким гнетом". А турки и немцы находились в величайшем шоке. Результаты победы в Дарданеллах пошли насмарку. Вместо того чтобы получить подкрепления из Османской империи, Германия сама теперь вынуждена была поддерживать Порту. И значительные силы, высвободившиеся под Константинополем, вместо того, чтобы послать на Салоникский фронт и в новую экспедицию на Суэц, срочно нужно было перенацеливать на ликвидацию прорыва. Приостановилась и отправка войск в Месопотамию против осажденного корпуса Таунсенда, и в Иран - для намеченного окольного прорвыва в Закавказье.

А успехи русских одним Эрзерумом не ограничились. Ведь одновременно развивались и вспомогательные удары на флангах. 4-й Кавказский корпус перешел в наступление 22.1. 2-я казачья дивизия Абациева со 2-й армянский дружиной и 12 орудиями сбила заслоны курдов и "гамидие" и начала углубляться на территорию противника. 26.1 серьезный бой произошел у с. Кара-Кепри, куда турки стянули все наличные части - несколько батальонов пехоты, эскадрон конницы, около тысячи курдов, 300 бандитов из "тешкилят-и-махсуссе". Все эти сборные команды были разгромлены, и казаки 1-го Лабинского полка полковника Рафаловича ворвались в г. Хнус, порубив там 327 аскеров и захватив большие артиллерийские склады. В этом бою отличился сотник Бабиев - будущий знаменитый белый генерал, которого называли "бешеным осетином". Подкрепить этот фланг при начавшемся наступлении на главном направлении турецкие командование не могло, и операции Де Витта успешно развивались и дальше. 16.2, одновременно с Эрзерумом, стрелковая дивизия Назарбекова вместе с тем же Лабинским полком взяла Муш. А 2.3 части ген. Абациева и Чернозубова после ожесточенного боя, доходившего до рукопашных схваток, овладели Битлисом - первой в город ворвалась дружина Андраника, проложив себе путь по трупам врагов штыковым ударом.

Крупная победа была одержана и на причерноморском фланге. Здесь пластуны 3-й Кубанской бригады ген. Геймана во взаимодействии с кораблями Батумского отряда 8.3 взяли турецкий порт Ризе. В меморандуме мартовской межсоюзной конференции стран Антанты в Париже отмечалось: "Русская армия на Кавказе (7 дивизий пехоты и 5 дивизий кавалерии) одержала крупные успехи над турецкой армией. Она взяла Эрзерум, заняла Битлис, пересекла дорогу из Трапезунда и продолжает свои успехи, гоня перед собою турецкие силы, которые, по-видимому, совершенно расстроены.". Войска Юденича заняли территорию глубиной 150 км. Турецкая 3-я армия была разгромлена полностью. Она потеряла больше половины своего состава - 66 тыс. чел. Убитыми, замерзшими, умершими от болезней, ранеными. 13 тыс. попало в плен. Было взято также 9 знамен и 323 орудия. Русской армии победа тоже далась не дешево. Она потеряла 14796 солдат и офицеров, из них 2339 убитыми, более 6 тыс. обмороженными, остальные - ранеными. За проявленный героизм более 100 солдат и казаков были награждены Георгиевскими крестами. А Юденич был удостоен ордена Св. Георгия II степени - став третьим (и последним) кавалером этой высочайшей награды за всю войну (кавалеров ордена Св. Георгия I степени в это время в Российской армии не было вообще). Когда для вручения наград в поверженный Эрзерум прибыл великий князь Николай Николаевич и увидел, какие укрепления сокрушила и преодолела Кавказская армия, он вышел на площадь перед построенными солдатами и снял перед ними папаху. А потом повернулся к Юденичу и низко поклонился ему...

Валерий Шамбаров. «За Веру, Царя и Отечество!», Москва, Алгоритм, 2003, глава 42

Подготовил Роман Севанский

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image