Произведения выдающегося армянского художника Минаса Аветисяна мы знаем гораздо лучше, чем его самого. Он был человеком с острым чувством юмора и справедливости. Об отце рассказывает его младший сын - Нарек Аветисян.

Два сына и пять внуков Минаса Аветисяна баловались рисованием в детстве, но только младший сын Минаса – Нарек — серьезно занимается живописью. Ну, и еще младшая, пока не подросшая внучка, находится в состоянии "баловства". О творчестве Нарека Sputnik Армения напишет отдельно. В этом материале Нарек Аветисян будет самим собой – сыном своего отца. Кстати, Нарек называет его Минасом и никогда — папой.

Мальчику было 5 лет, когда Минаса не стало. Воспоминания о нем смешались с многочисленными мнениями, впечатлениями, восхищением других людей.

"Мне кажется, что если я назову Минаса папой, то подчеркну, что он "мой", и этим могу обидеть собеседника. Минас принадлежит всем", — уверен художник.

Одно из самых ярких воспоминаний Нарека — "косвенный" подарок отца. Однажды Минас купил новые фломастеры и оставил их на тумбочке сына, притворившегося спящим. Заметив, что мальчик не спит, Минас наигранным тоном обратился к жене, сказав, что купил себе очень дорогие и качественные фломастеры, которых ни у кого больше нет, и он будет рисовать ими целый день. Тогда Нарек, уже увлекавшийся рисованием, услышал разговор родителей, незаметно взял фломастеры себе и опять притворился спящим, теперь уже в обнимку с драгоценным "трофеем".

Минас, вернувшись в комнату и заметив фломастеры у сына, опять же наигранным голосом сказал жене: "Смотри, взял мои фломастеры себе. Ладно, пусть останутся ему".

Теперь Нарек берег свои фломастеры как зеницу ока, и лишь иногда давал рисовать ими отцу.

Патриотические взгляды и отказ от социалистического реализма превратили Минаса чуть ли не во "врага народа", а точнее – коммунистической партии. Партия держала ухо востро, порой превращая жизнь Минаса в ад. Однажды – в прямом смысле.

Как-то на Новый год семья поехала в деревню. Ночью 1 января 1972 года в мастерской Минаса произошел крупный пожар, сгорело около 300 картин. Пожарные так и не приехали, якобы они напились в ту ночь.

"Говорят, после пожара отец был подавлен, но все равно остался самим собой: когда партия предложила ему вместо сгоревшей построить новую мастерскую, Минас потребовал второй этаж и высокие потолки", — рассказывает Нарек.

В той же мастерской с высокими потолками сегодня творит Нарек. Ее построили в конце 1960-х, в доме, где, по просьбе Мартироса Сарьяна, мэрия Еревана выделила Минасу квартиру. Дом находится на улице Налбандяна. Это тоже стало поводом для шуток Минаса.

"Удобно устроили меня, прямо под их носом", — говорил он, имея в виду здание КГБ, которое находилось на той же улице.

У Минаса часто собирались представители армянской интеллигенции и обсуждали разные вопросы. Часто в такие вечера Минас поднимал бокал и громко говорил: "Слава коммунистической партии!". Гости недоумевали: "Минас, ты чего?". А он смеялся в ответ: мол, пусть услышат и успокоятся, ведь все равно прослушивают разговор.

Однажды во время очередного богемного вечера в мастерскую вошел мужчина с сигаретой во рту. Ни на кого не глядя, он поднялся на второй этаж и стал проводить какие-то провода через стену. Его, конечно, спросили, что он делает. Тот стал запинаться, говорить, что его попросили провести сеть соседи, больше он ничего не знает.

"Его оставили в покое, он установил эти провода, но как только ушел, Минас с друзьями сразу же их сняли. Минас был уверен, что это была прослушка", — рассказывает Нарек.

Судьба Минаса сложилась трагично: в возрасте 46 лет выдающийся художник попал под колеса такси и погиб. Многие считают, что авария была спланирована, и Минаса убили.

"Мы с братом понимаем, что все было подстроено. Минас был абсолютно лишним и опасным человеком для тогдашних руководителей", — отмечает Нарек.

Но его мама (вдове Минаса — художнице Гаяне Мамаджанян — через несколько месяцев исполнится 75) – очень мирная женщина, как будто не от мира сего. Она так и не поверила, что кто-то мог убить Минаса, ведь он никому не причинил зла, никому не мешал.

"Мешающего" бунтаря Минаса нет в живых почти уже полвека. И он остался в воспоминаниях именно тем, что "мешал" и бунтовал – и в жизни, и в живописи, так никогда и не признав, что есть ценность, которая может быть дороже его родины.

Жанна Погосян