Долорес, пассажир кавказской национальности и Тамерлан Мусаев, который не хотел воевать в Карабахе

17 мая, 2018 - 14:55

Угоны самолетов, воздушный терроризм стал едва не обыденным явлением во всем мире. Причины и цели разные, и все с колоссальным риском для пассажиров. Десятки угонов, удавшихся или провалившихся, были в СССР. Один из них произошел почти 30 лет назад — прямо юбилей — на армянском Як-40. Тогда Петру Якименко со взрывным устройством героически, практически в одиночку, помешала стюардесса. Иная картина была в «тушке», которую угнал в Швецию 25 лет назад Тамерлан Мусаев. Случай с Мусаевым атипичен, да и сам он вызывает невольную симпатию в отличие от Яковенко. О двух таких разных угонах и террористах рассказывают писатель Зорий БАЛАЯН и корр. «Комсомольской правды» Елена МИХИНА.

Российский Дон Кихот

Елена МИХИНА

Эта истории началась в 1993-м. Дагестанец Тамерлан Мусаев жил в Баку. Ему было 27 лет. Он недавно женился. И тут начался конфликт в Нагорном Карабахе. Президент Азербайджана объявил всеобщую мобилизацию и однажды из военкомата пришли и за Тамерланом. Сказали: «Если не пойдешь, посадим за изнасилование». Парень не хотел воевать.

— Да, так и было. Я человек, который не выполняет преступные приказы. Правительство скажет, что не мне решать, какой приказ преступный. Но в присяге написано, что я должен защищать свою страну, когда на нее нападает враг. А сбрасывать бомбы на Хиросиму, взрывать дома в Москве или стрелять в студента в Карабахе потому, что я прописан в Азербайджане, а он в Армении – это, я считаю, все преступные приказы. Я пришел в военкомат и сказал, что я цивилизованный умный человек, я не 18-летний идиот, которого можно натравить на Армению, — объясняет Тамерлан.

Тогда, в 1993-м, он попросил гражданство России, на руках у него был еще советский паспорт. Ему отказали, велели ждать, когда в Баку откроется официальное посольство. И Мусаев решил бежать подальше от всего этого бардака на Запад.

Учебные гранаты Тамерлана

20 февраля 1993 года Тамерлан с женой Мариной и 7-месячной дочкой сели на самолет «Тюмень-Петербург». Гранаты на борт в сумке с детскими вещами пронес в обход предполетного контроля знакомый грузчик. Когда до посадки в «Пулково» оставался час, Тамерлан достал одну из гранат, выдернул чеку и вручил ее вместе с запиской стюардессе. Он требовал лететь в Хельсинки на дозаправку, а оттуда в США.

Пилоты уговорили Тамерлана для начала сесть в Таллине. Там Мусаев отпустил часть пассажиров. И потребовал все-таки двигаться к финнам. Но те отказывались принимать борт, на котором того и гляди грянет взрыв. Сошлись на более сговорчивых шведах. 14 часов Тамерлан держал в руках гранату, под конец достал еще одну. С ним пытались вести переговоры. Но последнее слово оказалось за грудной дочкой угонщика. У нее закончились чистые пеленки, ребенок поднял крик. «Ладно, Швеция тоже неплохая страна», — решил Тамерлан и сдался.

— Получается, вы не хотели стрелять в армян, но были готовы взорвать самолет и 80 человек на борту?

— Это были учебные гранаты! Я раньше этого никому не говорил. Мне нужно было поддерживать имидж. Но признаюсь, если бы я тогда отпустил гранату, она бы просто камнем упала на пол. Я сделал все, чтобы ни один волос не упал с голов пассажиров. Когда мы сели в Таллине, я предложил всем, у кого есть неотложные дела: выходите, я не держу. 20 человек вышли. Еще 10 сбежали через грузовой отсек. Они потом жалели об этом. Тех, кто остался со мной и долетел до Стокгольма, власти Швеции поселили в гостинице, накормили отличным ужином и устроили им экскурсию по городу. Одному старику я персонально предлагал выйти на промежуточной посадке, он отказался, сказал, что никогда не был в Европе и хочет со мной лететь.

По словам Тамерлана, сегодня тот угон выглядел бы по-другому. Ведь сейчас у каждого в кармане мобильные телефоны с камерами.

— И все было бы записано, и я был бы рад, потому что все бы увидели, как я тепло относился к пассажирам, а они ко мне.

Тамерлана Мусаева с женой и дочкой отправили за решетку. Но тюрьмы Мусаев не боялся. Ради семьи он готов был отсидеть у шведов, сколько дадут — в их чистых камерах с вкусным пайком и вежливой охраной.

— Тогда мы со шведами и поругались, как ругаются бизнес-партнеры. Мы договорились кое о чем. Меня не должны были выдавать России. У них есть закон – не экстрадировать преступников, если на родине им грозит несоизмеримо большой срок. В Швеции мне могли дать 4-5 лет, отпустить через 2-3 года. В России мне дали 12 лет.

Тамерлан отсидел 9,5 года, переболел туберкулезом, от него через шесть лет ушла жена, которую наказали лишь условным сроком.

— И Швеция до сих пор за это не извинилась. А у меня обостренное чувство справедливости. Я хочу, чтобы шведы признали свою вину передо мной.

Российский Дон Кихот

Выйдя из тюрьмы, он десять лет прожил в Петербурге, где после экстрадиции осели его жена и дочь (выдали шведы семью в Петербург потому, что угнанный самолет относился к авиакомпании «Пулково. — прим. авт.). Мусаев работал музыкантом в петербургских ресторанах, а обедающие и не догадывались, кто им играет на синтезаторе.

В 2014-м наконец удалось сделать российский паспорт, а вслед за ним и заграничный. Ну, здравствуй Швеция! Ты мне задолжала! Тамерлан начал мстить. Точнее, добиваться извинений от шведов, которые, как он уверен, не сдержали слова. Он купил билет на самолет Копенгаген — Осло и когда лайнер был над Швецией, сообщил стюарду, что «кажется, в багаже бомба». После экстренной посадки в Стокгольме Мусаева арестовали.

— Это было так комично. Меня из самолета вывели обычные полицейские. Надели наручники. Посадили в свою машину. А потом приехал их спецотряд-антитеррор, демонстративно повалили меня на землю, разорвали рубашку. Такое ощущение, что они просто отрабатывали свою зарплату. В спокойной Швеции им особо нечем заняться, а тут я сказал слово «бомба».

В тот раз Мусаев отсидел год в шведской тюрьме. Вышел и через 1,5 месяца из аэропорта Хельсинки позвонил и сообщил, что снова заминирован шведский самолет. Опять арест, тюрьма, депортация.

— Меня каждый раз высылали на отдельном самолете. Я был там единственным пассажиром на борту и прилетал в вип-терминал «Пулково-3». Мне давали каждый раз максимальный срок, хотя за такие ложные минирования самих шведов обычно наказывают штрафом и месяцем тюрьмы. Они хотели, чтобы обо мне забыли или чтобы мне надоело. Но мне не надоест. Я и дальше буду продолжать свою борьбу, — обещает Мусаев. — Меня сравнивают с Дон Кихотом, который борется с ветряными мельницами. Может быть, так и есть.

Верните Гусю

Правда, в последнее время война пошла на новый виток. Уже дважды Мусаев сообщал шведам о бомбах, а они не прилетали его арестовывать.

— На территорию Швеции мне въезд запрещен. Поэтому я связываюсь с ними из других стран. Из Петербурга это делать бессмысленно – Россия меня им не выдаст, а я хочу, чтобы они тратили деньги на меня. Полтора года назад я добрался до Амстердама, пришел там в полицейский участок и сообщил, что у меня есть информация о бомбе на борту шведского самолета. Я не собирался оставаться в Голландии, у меня уже и сумка была собрана для нового ареста и шведской тюрьмы. Но они не приехали за мной. Так я остался в Нидерландах, даже получил здесь разрешение на временное проживание.

— Чем вы там занимаетесь сейчас?

— Жду, когда мне привезут мою кошку Гусю из Швеции, а потом продолжу свою борьбу – снова буду звонить и говорить про бомбы, а может, попытаюсь через суд решить вопрос.

— А что с кошкой?

— Она летела со мной в 2014-м, когда я над Швецией сказал про взрывчатку. Меня отправили в тюрьму. А ее, бедную, хотели сначала усыпить, но потом поместили в приют. Она объявляла голодовку. Год сидела на подоконнике и ждала меня. Она ведь никого не признает, кроме меня. Я ее в 2009 году купил. В годик, после стерилизации, она обиделась на всех людей, всех боялась, кроме меня. Когда ко мне приходили гости, она пряталась от них и никто не видел мою принцессу Будур. Когда я полетел на самолете, я взял ее с собой. Я не понимаю таких людей, которые дают объявления: «Пристроим кошку в хорошие руки в связи с переездом». Как так можно? Это же живые существа. У них есть сердце, они чувствуют боль физическую и душевную. И мне нравится такая вещь, как верность. Для меня она много значит. В прошлом году Тамерлан поехал в Швецию за своей Гусей. Ехал через Данию по мосту. Там есть КПП.

— Я подошел к пограничнику и спросил, можно ли мне въехать в Швецию за кошкой. Я думал, они меня просто развернут, так как мне туда въезд запрещен. А они меня арестовали. Осудили на месяц тюрьмы. Продержали 2,5. Потом отправили в Москву. Я сам доехал до Петербурга. Устраивал там одиночные пикеты у консульства. Недавно вот снова вернулся в Голландию. Договорился с одним дальнобойщиком, который готов мне ее перевезти. Правда, пока его не посылают в рейс в Голландию. Да еще и лагерное начальство запрещает мне держать животное. Они говорят, что сегодня я заведу кошку, завтра все остальные. Это неправильно.

Евроремонт в тюрьме

— Что с вашей семьей? Вы поддерживаете отношения с бывшей женой и дочкой?

— Да, с ними прекрасные отношения, мы общаемся. Жена вышла замуж за гражданина Израиля – она то в Израиле, то в Петербурге. Когда в Питере, мы видимся. А дочка закончила институт имени Герцена, работает учителем английского языка и сдает экзамены в магистратуре.

— Она вас поддерживает?

— Меня не только она, меня весь мир поддерживает, потому что я требую соблюдения закона. Вот Калоев погорячился (Виталий Калоев в 2004-м убил авиадиспетчера, в чью смену над Боденским озером столкнулись два самолета, в одном из которых погибли жена и двое детей Калоева. – прим. ред.) Он поехал и убил человека. Про него сейчас в Голливуде фильм снимают. С одной стороны, он с ножом в руках пошел и расправился с человеком, он убийца. Но если бы не произошла та катастрофа, он бы никогда никого пальцем не тронул, потому что он порядочный человек. Прежде чем убить, он тоже долго ждал правосудия. Он хотел, чтобы тот человек был наказан. Этого не произошло. Калоев пошел и сделал то, что сделал.

— Вы с ним согласны?

— Нет, но я его понимаю. Он сделал это неправильно. Такая внезапная смерть – это не наказание. Ему надо было причинять страдания, как это делается во всем цивилизованном мире – сажать обидчика в тюрьму. Причем не пытать, не мучить, а отправлять вот в такие европейские тюрьмы, в которых я сидел. Это ограничение свободы – сиди, учи английский язык или овладевай профессией сварщика. Здесь тюрьмы правильные. Они как ремонт. Российские тюрьмы доламывают людей.

— А что вы думаете про террористов, которые захватывают самолеты?

— Террористы – это бандиты, которые убивают людей. Брейвик пошел и расстрелял десятки человек. Это не правильно. Если он такой оппозиционер, то должен был митинговать, создать свою партию, бороться 50 лет и говорить, что если его не послушают, тогда он убьет 50 человек. Меня часто называют террористом. Но я же не сделал ничего плохого. В моем деле даже юридически не было ни одного потерпевшего, только свидетели. Я делал вид, что у меня в руках настоящая граната, чтобы не начался штурм и никто не пострадал. Я не террорист, я угнал самолет, а это разные вещи. Я спасал жизнь своей семьи. Кто-то скажет, что в то время тысячи людей просто уехали в Россию, снимали квартиры, как-то выжили. А я не хочу выживать, я не такой, я хочу выходить на митинги и требовать.

Миллионер по соседству с бомжами

— Расскажите про лагерь, в котором сейчас живете.

— Мои соседи – цыгане, бомжи, которые просто на халяву живут в Европе. Они под следствием. Приехали, рассказали какую-то историю и живут. Есть люди из таких стран, как Уганда или Куба, где зарплата 50 евро в месяц. А тут только пособие 300. Я со многими общался и здесь. И в тюрьмах. Я играю в теннис с гражданином Шри-Ланки. Я встречался с сирийцем из Венесуэлы. Он работал в нефтяной промышленности, хорошо зарабатывал. Но вокруг там столько бедных, что богатым в этой стране быть опасно – ограбят, убьют. Я встречался с человеком из Бангладеш. Он хотел остаться в Европе. Летел как турист. И, чтобы быть похожим на туриста, даже насобирал 2 тысячи евро по знакомым, забронировал отель, купил обратный билет. Но его все равно вычислили. Он говорил, что теперь его вышлют обратно и те 2 тысячи евро у него отберет полиция в аэропорту Бангладеш. Просто так — заберут, и скажи спасибо, если самого отпустят.

Здесь в депортационном лагере недавно встретил одного очень богатого русского. Он миллионер, не буду называть его имя. Он летел из США в Москву через Амстердам. У него было между самолетами несколько часов и он решил выйти в город, погулять. На паспортном контроле отдал паспорт с пятилетней шенгенской визой, пограничник посмотрел, попросил подождать. А потом этого миллионера арестовали, надели наручники и привезли в лагерь, как меня. Оказалось, что его обмануло агентство, которое делало визу. Они сделали ее на год, но как-то подтерли и продали ему будто бы на пять. Он ничего про это не знал. Но тот бизнесмен просидел в лагере всего неделю. У него много денег и связей, ему быстро сделали новый паспорт и он улетел. А я остался. Жду теперь Гусю. Может, кто-то едет из Швеции в Нидерланды в ближайшее время и захватит ее для меня?

“Требую лететь в Турцию!”

Зорий БАЛАЯН

Бывают дни, по самой своей сути смахивающие на флотский понедельник, когда все идет наперекосяк. Из-за обильного снегопада вылет Як-40 трижды откладывался. Наконец объявили посадку. Пассажиры быстро протрусили к трапу, словно боясь, что погода опять может закапризничать. Вежливые извинения стюардессы от имени экипажа за задержку, скорее всего, оставили их равнодушными. Единственное, что тогда волновало людей, – это поскорее добраться из аэропорта «Эребуни» до Шамшадинского районного центра Берд. Среди них была бабуля из той серии, которая может писателю послужить прототипом для создания образа этакой неугомонной бабушки мисс Марпл из произведений Агаты Кристи, хотя в реальной жизни их чаще всего считают чрезмерно любопытными. И напрасно! Именно «мисс Марпл» первой среди пассажиров и обратила внимание на странное поведение симпатичного юноши. Точнее, внимание она обратила на него еще во время «пробежки» к самолету. Парень, видя, что бабуля перегружена багажом, любезно помог ей, чем, конечно же, расположил к себе. Но в салоне, когда все наконец устроились и погрузились в полетную полупрострацию, он бросился ей в глаза совсем по иному поводу. От давешнего спокойствия и доброжелательности в нем и следа не осталось. Парень, так сказать, некавказской национальности, нервничал, выглядел дерганым и казался явно не в себе. Наконец сердобольная старушка, не выдержав, подозвала стюардессу и тихо попросила оказать ему помощь. Девушка согласно кивнула и подошла к странному пассажиру, лицо которого почти тонуло в высоко поднятом воротнике. Ее вежливое «Вам плохо?» осталось без ответа. Он был настолько неподвижен, что Долорес почувствовала тревогу и переспросила: «Вам помочь?» Ответ, которым он наконец ее удосужил, мог бы показаться дурной шуткой, если бы не сопровождался «наглядной иллюстрацией»: «Если сейчас же не измените курс в сторону Турции, я взорву самолет. Мне терять нечего!» Он распахнул пальто, и Долорес с трудом удержала естественное женское «ой!» На груди парня ужасным медальоном красовалось взрывное устройство. Левой рукой он демонстративно поигрывал им. Зрелище было почти гипнотизирующее, на что угонщик, вероятно, и рассчитывал. Наконец усилием воли Долорес заставила себя встать и направилась ко второму пилоту, который как раз именно в эту минуту вышел из кабины экипажа.

Профессионально улыбаясь, чтобы не встревожить пассажиров, она шепотом изложила ему ситуацию. Михаил Ефремян кивнул и спокойно направился к креслу, за которым сидел парень. Нагнувшись к его уху, Михаил попытался убедить юношу оставить глупую затею, апеллируя тем, что горючего до Турции не хватит, да и маршрут экипажу не знаком. В ответ тот бросил на пол бумагу, кивком дав понять, чтобы ее подобрали. Текст записки гласил: «Требую лететь в Турцию! Чтобы убедиться в серьезности моих намерений, достаточно познакомиться с прилагаемой схемой устройства бомбы. Стоит мне дернуть пальцем, раздастся взрыв». Послание было категоричным, да и сам вид угонщика не оставлял сомнений в его решительности. Однако нервозность парня все нарастала с того самого момента, как второй пилот отправился к командиру доложить об экстренной ситуации, прошло, по его мнению, более чем достаточно времени, чтобы получить ответ. Потеряв над собой контроль, он сорвался на бортпроводнице – ударил ее в живот с такой силой, что она, вскрикнув, согнулась. Двое пассажиров инстинктивно вскочили, желая урезонить дебошира, но Долорес, корчась от боли в животе, строго и настоятельно просила их не вмешиваться ни в коем случае. Она дала понять, что все гораздо серьезней, чем казалось. Понимая, что сейчас самое главное — необходимо дать экипажу время связаться с землей и принять решение, она вновь села за парнем и попыталась, взывая к его человеческим чувствам, отговорить от преступного намерения. Но все было напрасно: террорист, глотнув водки из плоской бутылки, предложил и ей. В ответ на отказ он ударил ее по лицу. Долорес пришлось не только терпеть эти ужасы, но вновь и вновь увещевать мужчин, рвущихся ей на помощь. Затем, превозмогая боль, она обратилась к парню:

– Зачем вы так? Кстати, может, скажете, как вас зовут?

– Где твои ублюдки? – проигнорировав ее вопрос, буркнул он. – Почему не идут? Я сейчас все взорву!

– Хоть девочку пожалей, – вздохнула Долорес, кивнув на ревущую во весь голос внучку глазастой бабули. Но разжалобить его не удалось.

– Я бы всех перестрелял, – он отпил из фляжки и опять протянул ей: «Пей, иначе дерну кольцо и все разлетится в клочья».

Она сделала глоток, и неожиданно парень спросил:

– Kак тебя зовут?

– Долорес.

– Так вот, Долорес, слушай! Я сейчас начну считать… До ста. Если не появятся твои ублюдки, раздастся взрыв.

Он начал считать. Чем дальше он считал, тем громче плакал ребенок. Чтобы перекричать девочку, парень повысил голос: «Девяносто… девяносто пять… девяносто восемь…» Когда до критической оставалось всего две цифры, открылась дверца кабины – совсем как в кино. Второй пилот Михаил Ефремян подошел к террористу:

– Ради спасения жизни пассажиров мы решили изменить курс. Город Карс вас устраивает?

– Меня устраивает любой населенный пункт на территории Турции, – ответил бандит, добавив, – учтите, мне достаточно взглянуть в иллюминатор, чтобы определить направление полета. Солнце должно быть слева. Это значит – на север, точнее, на северо-запад. Знаю и то, что Берд – на северо-западе.

– Так оно и будет, — спокойно согласился Ефремян и вернулся в кабину.

Долорес снова обратилась к пассажиру:

– Пересядем на последний ряд, – предложила она.

– Это еще зачем? – вновь буркнул тот.

– Оттуда тебе будет быстрее и легче выйти, чтобы сдаться турецким властям.

…Бортпроводнице таки удалось уговорить угонщика. Разумеется, не зная истинных намерений команды, Долорес лишь давила на его психику. Она преследовала две цели: пересадить террориста как можно дальше от остальных пассажиров и отвлечь его внимание, дав возможность экипажу действовать спокойно. Мысленно она пыталась просчитать логику летчиков: «Наверняка они устроят перед самой посадкой болтанку, чтобы бандит ничего не видел в иллюминаторе. Да и пробег по бетонной дорожке вряд ли будет гладким — ребята специально поведут машину зигзагами». Параллельно она продолжала диалог с угонщиком:

– А вы не боитесь, что турки сдадут вас советским властям?

– Не боюсь! – усмехнулся он. – Турция – единственная страна, не подписавшая договор об угонщиках. И, кстати, на всякий случай ты останешься со мной.

– Нет! – вырвалось у нее.

– Что-то уж очень долго летим, – неожиданно, меняя тему, забеспокоился угонщик.

– Все идет путем.

– По моим расчетам, мы уже должны быть в Карсе, – сказал он, прильнув к иллюминатору.

Долорес быстро нашлась:

– Мы же сделали круг, когда изменили маршрут. Повернули, как ты говорил – от севера к северо-западу, зная о том, что там находится аэропорт Ленинакана.

В этот момент самолет неожиданно сильно тряхнуло, и Долорес, как бы невзначай, схватив бандита за левую руку, прижала его локоть к спинке кресла.

В иллюминаторе поочередно мелькало то крыло самолета, то облака, сквозь которые едва проглядывали черные точки на далеком снегу.

– Почему так болтает? – подозрительно спросил угонщик.

– В этих местах всегда так, — уверенным тоном ответила Долорес.

– Откуда ты знаешь, как здесь всегда?

– Успокойся, я имею в виду в горах. Ведь болтанка от разности…

Договорить она не успела – самолет резко накренился и Долорес упала на соседа, все еще стараясь придерживать его руку. Именно в это время взрывная система наклонилась набок и из нее вытекла кислота. Впрочем, ни бортпроводница, ни угонщик еще не знали об этом. В следующую минуту, когда самолет коснулся колесами бетонной поверхности, их тряхнуло так, что оба оказались на полу. Долорес успела прокричать пассажирам: «Немедленно бегите!» Кто-то из мужчин подбежал к двери и открыл ее. Самолет еще находился в движении, когда был спущен трап. Пассажиры бросились к выходу. Бандит несколько раз дернул за кольцо, привязанное к взрывному устройству, и понял, что система отказала. Убедившись, что все пассажиры вышли из самолета, Долорес предложила террористу:

– Выйди и сдайся сам! Может, облегчишь вину…

– Сука! — процедил бандит, пытаясь встать с пола.

Долорес опередила его и побежала к выходу. Уже выскочив из самолета, она вспомнила, что в кабине находятся пилоты, и вернулась назад. У самой двери ее встретил разъяренный угонщик. В руках он держал сорванный со стены кислородный баллон. На полу, у его ног, лежала взрывчатка. Преступник примеривался, как бы поточнее ударить тяжелым баллоном по взрывчатке. В какое-то мгновение он перевел взгляд на девушку. Увидев его безумные глаза, Долорес впервые по-настоящему испугалась.

Сделав невероятный прыжок, Долорес сбила с ног ошеломленного противника. Уже лежавшего на полу ему скрутили руки летчики, которым нужна была для этого именно та сакраментальная секунда.

Лишь потом специалисты определят: если бы бомба сработала, то взрыв уничтожил бы все вокруг. Только потом всем будет невдомек, как этой хрупкой девушке удался тот прыжок.

На следующее утро Долорес заметит в зеркале свои первые седые волосы, которые, впрочем, ничуть не портили ее красоты.

Награда нашла героев. Какая-никакая…

В те дни пришлось приложить немало усилий, чтобы, как говорится, «награда нашла героев». Я задействовал буквально все свои связи, написав около двухсот писем. Среди адресатов были первый секретарь ЦК КП Армении Карен Демирчян, председатель президиума Верховного совета Армянской ССР Бабкен Саркисян, главные редакторы «Литературной газеты», «Советской женщины» и др.

Наконец в связи с очередным праздником в числе десятков удостоившихся наград оказались и члены экипажа Як-40. Примечательно то, что как-то абстрактно, что ли, вручили им награды «За проявленный профессионализм». Очевидно, директива «в СССР не бывает перестройки экстраординарных ситуаций» продолжала оставаться в силе. В результате даже в годы перестройки миллионы граждан так и не узнали о подвиге героического экипажа. Тем не менее благодаря усилиям первого секретаря ЦК Армении Демирчяна в Кремле сочли возможным представить командира корабля Вартана Саркисяна и пилота-инструктора Мирана Хачатряна к ордену «Знак Почета», второго пилота Михаила Ефремяна и бортмеханика Ашота Айвазяна к медали «За трудовую доблесть». Бортпроводница Долорес Казарян была награждена орденом Трудового Красного Знамени. И ни слова о беспримерном подвиге Долорес Казарян и пилотов того легендарного Як-40 с бортовым номером СССР 87-415.

***

Я не мог не выяснить подробности и о судьбе самого преступника, пытавшегося захватить армянский самолет, Петра Якименко. Он страдал психическим заболеванием. Как часто бывало в те времена, диагноз с подачи системы госбезопасности ставили во Всесоюзном научно-исследовательском институте судебной психиатрии имени Сербского. В уголовном деле подчеркивалось, что страдал также комплексом неполноценности и был преисполнен выраженной ненавистью к окружающим. Примечательно то, что он не только имел высшее образование, но и работал в Академии наук одной из среднеазиатских республик. Немудрено, что, по мнению специалистов, взрывное устройство было определено как талантливое изобретение. Остается сказать, что суд признал Петра Якименко душевнобольным и направил его на принудительное лечение. Однако вскоре, как стало известно, он умер, и, конечно, по невыясненным причинам.

(С сокращениями)

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image