11 февраля 1829 года произошла трагедия, известная как «резня в русском посольстве в Тегеране». Это массовое убийство сотрудников русского посольства исламскими фанатиками, в котором был убит посол России в Персии, выдающийся писатель Александр Сергеевич Грибоедов. Мы расскажем о десяти фактах, связанных с резней в русском посольстве в Тегеране.

Тегеранская резня имеет вполне очевидные исторические предпосылки. После заключения Туркманчайского мирного договора между Российской империей и Персией (Ираном), завершивший русско-персидскую войну, в апреле 1828 года Александр Грибоедов был назначен послом России в Персии. Осенью 1828 года посольство прибыло в Персию. Основной задачей Грибоедова было добиться от шаха (главы персидского государства) выполнения статей мирного договора и, в частности, выплаты контрибуции по итогам русско-персидской войны. За проигрыш в войне была вынуждена расплачиваться вся страна, что значительно усилило недовольство в персидском обществе.

При этом многие исследователи считают, что в Тегеране случился не стихийный, бесконтрольный бунт черни, а чётко спланированная операция по уничтожению русской миссии. Преступление, выглядевшее внешне как разгул стихии, на самом деле было хладнокровно и обдуманно подготовлено.

Эскалация напряжённости нарастала вокруг миссии не один день. По рассказу Амбарцума (Ибрагим-бека) – курьера российского посольства, уцелевшего во время резни, «каждый день на базаре мы слышали, как муллы в мечетях и на рынках возбуждали радикально настроенных граждан, убеждая их отомстить, защитить ислам от осквернения “кяфиром” (не верующий или “неправильно” верующий в Аллаха).

Единственный из русских уцелевший в кровавой резне, первый секретарь русской миссии Мальцов, в своём донесении указал на особенности местных обычаев: «Персидское правительство говорит, что оно нисколько не участвовало в убиении нашего посланника, что оно даже ничего не знало о намерении муллов и народа; но стоит только побывать в Персии, чтобы убедиться в нелепости сих слов».

Согласно свидетельству Мальцова, в Персии секретных дел почти нет: среди важных прений о государственных делах визири пьют кофе, чай, курят кальяны, рассуждают громогласно при открытых окнах… Как же могло персидское правительство не знать ни слова о деле, в котором участвовал целый Тегеран? Очевидно, что власти не препятствовали, а возможно и направляли нападение на посольство.

При дворе шаха, в качестве одного из самых доверенных чиновников, служил армянин Ходжа Мирза-Якуб Маркарьян. Это был выдающийся человек по уму, образованию и характеру, он жил в Персии около двадцати лет и принял ислам, хотя втайне оставался христианином и мечтал вернуться на родину.

Воспользовавшись пребыванием русской миссии в Тегеране, Мирза-Якуб поздно вечером явился к Грибоедову и попросил отправить его в Эривань (столица феодального владения в составе персидского государства, образованного на территории Восточной Армении). Грибоедов ответил, что министр русского императора оказывает свое покровительство всегда гласно, на основании подписанного трактата, и что обращаться к нему, как к официальному посланнику, надо явно, днем, а не ночью. Мирза-Якуб ушел, но на другой день вновь явился с той же просьбой. Напрасно Грибоедов уговаривал его остаться в Тегеране, где он все еще пользуется властью и почетом, тогда как в Эривани сразу потеряет всякий вес и значение. Мирза-Якуб стоял на своем, и Грибоедов вынужден был оставить его в доме миссии.

В день трагедии базар Тегерана был закрыт. Закрытие огромного базара – центра жизни любого восточного города – это небывалое событие. С самого утра народ стал собираться в главной мечети, где прозвучали призывы: «Идите в дом русского посланника, отбирайте пленных, убейте Мирзу-Якуба». Налицо прямое подстрекательство к резне духовных лидеров Тегерана, а отнюдь не спонтанный народный гнев.

После этого началось нападение. В документах отмечается следующее: «Четыреста или пятьсот человек, предшествуемые потрясавшими палками и обнажёнными саблями, направились от мечети к жилищу посланника. Дождь камней падал уже во дворы, и крики толпы сливались временами в одно общее ура. Волнение увеличивалось всё более и более; раздалось несколько выстрелов, и вскоре народ ворвался во дворы. Несчастный Якуб упал, поражённый бесчисленными ударами кинжала».

Охранявшие миссию персидские солдаты и офицеры сразу же разбежались. Казалось бы, после того как Мирза-Якуб был убит, а женщины-пленницы были уведены из миссии, бунтовщики сделали своё дело. Однако тут происходят странные события, доказывающие, что главной целью заговора было отнюдь не возвращение пленных: через полтора часа штурм начался с ещё большим напором. Теперь более многочисленная толпа «была снабжена огнестрельным оружием и к ней присоединились и солдаты разных военных частей».

Защищавшиеся члены русской миссии, почти все без исключения, в том числе и Грибоедов, выказали примеры истинного героизма. Курьер Амбарцум бек, который принимал непосредственное участие в защите миссии, получил 18 ран. Он рассказал следующее: «Казаки героически дрались, постепенно отодвигаясь к комнатам. Когда почти все были избиты, и толпа приблизилась к комнатам, посол со мною и вместе с двумя казаками лицом к лицу стали навстречу толпе… Оказалось, что он с места ранил нескольких и из ружья убил несколько персов. Меня отбросили назад, в комнату, где я увидел 17 тел моих товарищей, вытянутых на полу. Левая сторона груди посланника была насквозь проткнута саблей, и мне показали борца, состоявшего в услужении у одного из жителей Тегерана, человека атлетического телосложения и огромной силы, который якобы нанёс ему этот удар».

Гибель Грибоедова, который встретил опасность, как солдат, действительно была героической. Как писал Пушкин, «самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна».

Далее вакханалия продолжалась. Изуродованный труп Мирзы-Якуба таскали по всему городу и бросили, наконец, в глубокую канаву. Так же поступили и с другим телом, который сочли за труп Грибоедова.

После некоторых поисков перед окном помещения, занимаемого Грибоедовым, в груде трупов нашли и его тело. Оно не подверглось осквернению. В целом из работников русского посольства погибло 44 человека (по другим данным – 37 человек). Из этого исследователи делают вывод, что целью резни в Тегеране было именно уничтожение, причём поголовное, всех членов русской миссии.

Некоторые историки полагают, что к организации тегеранской резни могли приложить руку английские дипломаты. Теряя своё влияние в условиях роста могущества России на Востоке, они всячески стремились рассорить Россию и Персию, вплоть до разрыва действующих договоров и даже возобновления между ними военных действий.

Неподалёку от русской миссии располагалось английское посольство, и в нём произошёл весьма показательный инцидент. Нападающие ворвались даже в передний двор британского посольства и вырезали семь или восемь человек русских, проживающих при конюшнях. Исследователи отмечают, что фанатики во время резни вряд ли отличали бы «дружественное» – британское от «враждебного» – русского.

Английские историки обычно отрицают причастность своих соотечественников к событиям, ссылаясь на дружеские отношения Грибоедова и Джона Макдональда.

Узнав о трагедии в Тегеране, царское правительство, занятое тогда войной с Турцией, посчитало возможным свести произошедшие события к случайности и потребовало со стороны Персии только извинительного письма шаха для императора, наказания виновных и искупительной миссии одного из «принцев крови» – сыновей Аббас-Мирзы. В Петербург был направлен седьмой его сын – шестнадцатилетний Хосров-Мирза, 12 августа 1829 г. искупительная миссия была принята императором в Зимнем дворце.

Хосров-Мирза зачитал послание шаха, а впоследствии передал его подарки, в том числе знаменитый алмаз «Шах» (88 ½ карата), который был преподнесён не как дар за голову поэта, а как повод для облегчения финансового бремени шаха. Император в итоге простил 9-й курур и рассрочил выплату 10-го на пять лет, хотя в действительности тот вообще никогда не был выплачен. Получается, что шах добился, хотя и частично, того, чего хотел, – сокращения выплат. Ссылаясь на военные действия с Турцией, Николай I не предъявил также никаких претензий к правительству Англии за провокационные действия его представителей в Тегеране.

Несмотря на героическую гибель Грибоедова и его хорошую репутацию, российские власти возложили ответственность за происшедшее именно на него. При этом официальная точка зрения на катастрофу в Тегеране была установлена в России задолго до того, как были получены подробные сведения о ней.

«При сём горестном событии Его Величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение своё с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской», — писал министр иностранных дел России Нессельроде. Так родился миф о непрофессионализме Грибоедова.