В Баку недалеко от Дома правительства «расположился» район, прозванный в народе «Арушановкой». Кто и почему так «наградил» эту часть города, не помнили даже старожилы Баку. Одни считали, что район, заселенный в основном армянами, так назван по имени одного из дореволюционных домовладельцев города. Другие же были убеждены, что Арушанов был грозным вором, хозяйничавшим некогда в этой части города.

Может быть, потому и славились жители «Арушановки» бойцовским и драчливым характером. Вот в таком «блатном» районе на Торговой улице (в дальнейшем переименованной в честь средневекового персидского поэта Низами) и родилась будущая звезда отечественного футбола Николай Казарян.

Как и все соседские мальчишки, он бегал купаться на море, лазил по деревьям фруктовых садов «радиоцентра» и «дунькиной фабрики», а на сорванные груши и айву осуществлял бартер на лимонадном и хлебном заводах.

Хлебозавод располагался через дорогу, напротив двора, где с незапамятных времен проживала семья Казарянов. На этом заводе, где инженером работал глава семьи, дядя Андрей, пекли чудный хлеб, запах которого распространялся по всей округе. В футбол пацаны гоняли в основном на проезжей части улицы, по которой, правда, автомобили пробегали лишь изредка.

На детские футбольные спектакли собирались жители соседних дворов. Болели азартно, аплодируя проворным и смелым, подбадривая невезучих и подтрунивая над «сачками» и увальнями. Нередко лестные эпитеты взрослых были адресованы резвому светловолосому мальчугану, сыну дяди Андрея, Николаю.

— Он играет, как Галкин (форвард бакинского «Нефтяника» 50-х годов, славившийся скоростными качествами. – А.Г.). Коля, ты будешь играть в ереванском «Спартаке». Это я тебе говорю, дядя Алеша! – любил повторять наш одноногий сосед, страстный любитель футбола и всего армянского.

На соседней улице рядом с «черногородским» мостом находилась небольшая парикмахерская, стены которой были обклеены фотографиями футболистов ереванского «Арарата» и местных футбольных светил. Парикмахерская больше напоминала общественный клуб, где можно было узнать о новостях Еревана и армянской диаспоры. Народу там набивалось «до крышки».

Одним из долгожданных посетителей «цирюльни-клуба» в начале 60-х годов стал Валера Казарян, средний сын дяди Андрея, который к этому времени руководил уже одним из хлебозаводов Еревана. Переступив порог, Валера сразу же попадал в жаркие объятия местных футбольных гурманов. «Что новенького в «Арарате»? Когда Коля заиграет в «основе» команды?..»

Постепенно, соизмеримо с ростом футбольных успехов младшего брата, поднимался авторитет и Валеры. А когда Коля Казарян стал забивать голы в чемпионатах страны среди взрослых, его начали ставить в пример и педагоги физкультуры 133-й школы, где совсем еще недавно он учился.

Славный футбольный путь прошел Николай Казарян. Был он и игроком легендарного «Арарата» 70-х, и защищал честь сборных команд Советского Союза. Вошел он в историю отечественного футбола и как первый президент Федерации футбола независимой Армении.

Наша беседа с Николаем Андреевичем началась с детских воспоминаний и с … дяди Андрея.

— Отец любил все армянское и мечтал жить в Армении. Он даже десятилетку приезжал заканчивать в Ереван. Отсюда уехал в Москву, где получил высшее образование в пищевом институте. По направлению вернулся в Баку и долгие годы работал директором хлебозавода. Ну а затем началась политика выдвижения национальных кадров, и отца перевели на должность начальника планового отдела.

Он был страстным болельщиком ереванского «Спартака» и, когда его любимая команда приезжала в Баку, обязательно шел на стадион поддержать ее. Он и нам привил любовь к Армении. Когда в 57-м году отца пригласили в Ереван на хлебозавод главным инженером, он не раздумывая принял это предложение. Через два года он получил квартиру, и в Ереван уже переехали мы с мамой.

Между прочим, отец по паспорту Андраник Казарян. В его честь я и сына своего назвал Андраником.

— Футбольные азы изучали…

— Вначале был дворовый футбол в Баку, а уже в Ереване был принят в настоящую футбольную школу. Тренировался у Армо Дургаряна. Затем был приглашен в юношескую сборную СССР, которая в 65-м успешно сыграла в Италии на традиционном турнире в Сан-Ремо (там сборная выступала под флагом московского «Спартака»). А за год до этого в Бердянске на Всесоюзном первенстве юношеских команд я удостоился приза как лучший нападающий. Эта ваза до сих пор дома стоит.

Настоящий футбол в «Арарате» начался с приглашением Фальяна. Он заложил фундамент наших будущих успехов. При нем мы поняли, что такое настоящие нагрузки. Он омолодил «Арарат», и уже в 65-м году мы завоевали малые золотые медали чемпионата СССР во второй группе класса «А». Большинство наших ребят «золотого» состава прошли его школу. У Фальяна был своеобразный метод воспитания футболистов.

Приведу один пример. В 67-м играли мы с одесским «Черноморцем». Матч сложился для меня удачно – я забил два гола. Минуты за две до конца игры я на большой скорости вышел один на один с вратарем одесситов, но споткнулся и запутался ногами. Матч так и закончился нашей победой – 2:0. На следующий день получаем премиальные – по 75 рублей, а моей фамилии в списке нет. Подхожу к Фальяну, а он мне говорит, что, мол, по моей вине мы могли проиграть матч, так как одесситы в оставшиеся минуты могли забить три мяча.

На Артема Григорьевича я, конечно, зла не держал – по натуре не обидчивый. Сейчас, по прошествии стольких лет, все это видишь по-другому, и, может быть, с воспитательной точки зрения он был тогда и прав.

— После юношеской сборной Вы играли и за молодежную, и за вторую, и за сборную клубов Советского Союза, в составе которой на турнире в Перу были признаны лучшим крайним нападающим. А вот в первой сборной СССР так и не сыграли.

— Обидно, конечно, тем более что в нее меня приглашали. Телеграмма с вызовом в сборную поступила в отдел футбола республиканского спорткомитета. Чиновники ее от меня утаили, а в Москву сообщили, что Казарян травмирован. Тогда, в 68-м, мы остались без Фальяна, который уехал работать в ленинградский «Зенит». С ним уехали его ученики Вьюн и Юмакулов. Команду возглавил Эдуард Григорян, изменился и стартовый состав, и нужно было его наигрывать. Вот и решили наши футбольные функционеры в интересах «Арарата» в сборную меня не отпускать.

Через некоторое время играем мы в Москве. Подходит ко мне старший тренер сборной Гавриил Дмитриевич Качалин и с укором говорит: «Николай, мы на тебя рассчитывали, а ты даже не позвонил, не объяснил. Отделался сухой телеграммой». А я-то не в курсе случившегося. Вот так случайно и узнал о приглашении в главную команду страны. Жаль, что все так сложилось. Я тогда был в отличной форме, играл в скоростной, современный футбол. Много забивал, партнеров «кормил» фланговыми передачами, и в сборной, уверен, закрепился бы.

Последний раз футболку с надписью «СССР» я надел в 69-м, когда с Иштояном и Бондаренко был приглашен в молодежную сборную страны.

— 75-й год в Вашей футбольной карьере, похоже, был не из лучших?

— Тогда Маслов по отношению ко мне и Заназаняну поступил не по справедливости. У меня была травма – трещина голеностопа, а Маслов считал, что я симулирую. «Виктор Александрович, – говорю ему, – я боец, в жизни не «сачковал», не раз травмированным выходил на игру». В общем, повздорили мы с ним. А перед финальной кубковой игрой с «Зарей» он издает приказ, по которому меня с Заназаняном за «слабые технические показатели» отчисляют из команды. Не могли придумать что-нибудь более правдоподобное. Это был каприз Маслова.

Я никогда не был обделен вниманием других клубов, приглашали меня и в Киев, и в Москву. И на этот раз последовали приглашения из московского «Спартака», из «Зенита», из «Черноморца»… Но я вновь остался верен Еревану. Помните матчи на Кубок УЕФА с «Кайзерслаутерном» в 1972 году? Руководство этого немецкого клуба долго нас уговаривало остаться в Германии, предлагали политическое убежище, обещали золотые горы. Но для нас было дико предавать Родину. Я не могу жить вне Армении. Видимо, сказываются гены моего отца.

Тогда, в 75-м, я даже прихрамывал. А когда в институте травматологии сделали снимок, оказалось, что у меня большая трещина. Маслов, как видите, был не прав. Спасибо Эдику Маркарову, он поверил в меня и вернул на следующий год в команду. В 76-м мы под руководством Маркарова стали серебряными призерами чемпионата, вышли в финал Кубка страны. У меня в игре вновь все получалось, долгое время я лидировал в споре бомбардиров чемпионата.

Помню, играли мы с «Шахтером», и в их ворота пенальти назначается. У меня 6 забитых мячей, а у Андриасяна – 5. Аркадий был нашим пенальтистом, а я, в принципе, никогда 11-метровые не бил. Андриасян подошел ко мне и предложил пробить, чтобы, забив, укрепить позиции в гонке бомбардиров. До конца чемпионата оставалось 3-4 игры, и, забей я тот пенальти, думаю, не догнали бы меня конкуренты.

Спасибо, говорю, Аркаша, за благородный жест, но пенальтист ты, тебе и пробивать. Он забил этот, затем еще один гол и, в конце концов, стал лучшим бомбардиром весеннего чемпионата. У нас с ребятами и сейчас все те же теплые отношения. С годами мы стали более спокойными, рассудительными. Те капризы, что были между нами, вспоминаются с усмешкой, как дурной сон.

Раз уж мы вспомнили чемпионат 76-го, расскажу об интересном эпизоде, приключившемся со мной (причем дважды) в Минске. В тот год обе игры с минским «Динамо» мы проводили в гостях (весенний и осенний чемпионаты). И вот в первый наш приезд за день до игры мне в номер гостиницы позвонила незнакомая женщина и сказала, что она ясновидящая и что завтра «Арарат» выиграет матч, а автором единственного гола буду я. Все так и произошло.

И во второй наш приезд последовал звонок таинственной незнакомки. На этот раз она предсказала нам победу со счетом 2:1, и автором решающего гола должен был стать я. И вновь она оказалась права. Первый гол забил Хорик Оганесян, потом минчане сравняли счет, а перед самым финальным свистком я провел второй мяч. Вот и не верь после этого в потусторонние силы.

— У Армаиса Саакяна есть поэтические строчки о Вас. В дословном переводе они примерно звучат вот так: «Всю жизнь Николай Казарян играл на левом краю, но жить «налево» так и не научился». Вы несколько лет возглавляли Федерацию футбола страны, а дачи у Вас нет, машина отечественная… А вот Ваши последователи на посту главного футбольного функционера…

— Потому что не воровал, коммерцией в футболе не занимался. Люблю футбол и всю жизнь посвятил этой прекрасной игре. Готов работать в футболе в любом качестве, на любой должности.

Александр Григорян