В состав Южного военного округа Вооруженных сил (ВС) РФ входят три военные базы, расположенные за пределами страны. Две из них находятся в Абхазии и Южной Осетии (после войны 2008 года Москва признала независимость обеих республик), полностью интегрированы с ВС соответствующих республик, причем под российским командованием. Совсем в другом положении находится 102-я военная база ВС РФ, дислоцированная в Армении в городе Гюмри.

С военной точки зрения 102-я военная база (вб) представляет собой мотострелковую бригаду, усиленную оперативно-тактическими ракетными комплексами (ОТРК), реактивными системами залпового огня (РСЗО) и средствами ПВО, причем не только наземными. Состав вооружений базы включает различную бронетехнику, артиллерийские системы, батареи «Искандеров» и «Смерчей», дивизион зенитных ракетных комплексов (ЗРК) «Бук-М1», а также два дивизиона зенитных ракетных систем (ЗРС) С-300В, которые объединены с дивизионом «Буков» в 988-й зенитный ракетный полк (зрп).

Также в состав 102-й вб организационно входит 3624-я авиабаза, дислоцированная на ереванском аэродроме Эребуни. На ее вооружении имеется 18 истребителей МиГ-29 (в том числе 2 модернизированных МиГ-29С и 4 учебно-боевых МиГ-29УБ), 4 ударных вертолета Ми-24П и 7 многоцелевых Ми-8 ВКС РФ. Потенциал этой авиабазы (особенно в плане ПВО) гораздо выше, чем у ВВС Армении.

Формально 102-я вб не объединена в одну группировку с ВС Армении, но, разумеется, между ними имеет место тесная координация, регулярно проводятся совместные учения. Тем не менее ее положение является крайне сложным по причинам геополитического характера.

Армения отрезана от России Грузией, полностью враждебной России, и Азербайджаном, полностью враждебным Армении. При этом потенциал ВС Азербайджана на данный момент выше, чем даже объединенный потенциал армий Армении и НКР и 102-й вб (правда, у армянской и российской стороны выше уровень боевой и морально-психологической подготовки). Тем более ВС Турции, союзной Азербайджану и полностью враждебной Армении, имеют подавляющее превосходство над российско-армянскими силами. К тому же из-за вышеупомянутой географической изоляции в случае войны снабжение из России 102-й вб и армянской армии возможно лишь кружным путем через Каспийское море и Иран, что очень долго, дорого и не вполне надежно (как в политическом, так и в чисто военном плане).

В силу данных обстоятельств 102-я вб имеет не столько военное, сколько политическое значение. Она расположена на границе с Турцией и выступает гарантом от вмешательства этой страны на стороне Азербайджана в новую войну за Нагорный Карабах, если таковая случится. Разумеется, российская база из-за несопоставимости потенциалов не может противостоять турецкой армии, но атака на нее будет означать, в соответствии с нормами международного права, агрессию против России в целом, то есть гарантировать, что Россия должна будет начать войну против Турции.

Понятно, что российская армия ни в каком случае не будет совершать марш на Анкару, но она должна будет предотвратить оккупацию турками Армении (даже частичную). В войну с Азербайджаном Россия вряд ли вступит (по крайней мере если этой войной не будет затронута территория собственно Армении), но с Азербайджаном войска Армении и Нагорно-Карабахской республики (НКР) пока еще справятся сами (за счет превосходства в уровне подготовки и наличия мощных оборонительных позиций). Правда, чем сильнее вооружается Азербайджан, тем меньше уверенность в победе Армении.

Таким образом, 102-я вб является гарантом самого существования Армении. Другими словами, для России пребывание ее базы в Армении – вопрос геополитических амбиций, для Армении – вопрос выживания. Власти страны это прекрасно понимают (по крайней мере все предыдущие власти, с новыми властями уже не все так однозначно), поэтому не только не берут с России денег за пользование базой, но, наоборот, оплачивают ее пребывание (случай, видимо, уникальный в мировой практике).

Однако в армянском обществе отношение к пребыванию российских войск весьма неоднозначное. И внутри страны, и за ее пределами очень активно нагнетаются антироссийские настроения, которые имеют среди армян определенный отклик. Поэтому крайне сложно сказать, каковы перспективы сохранения 102-й вб на территории Армении в долгосрочной перспективе. Хотя ее уход станет для Армении самоубийством, но мировая практика, к сожалению, знает достаточно примеров самоубийств целых обществ.

При этом и Москва играет в свои политические игры, затрагивающие ситуацию в регионе. В частности, с середины 2016 года российская политика в Сирии строится на основе союза с Турцией, причем этот союз обеспечил большинство российско-сирийских военных побед («Почему союз с Москвой лучше, чем с Вашингтоном», «НВО» от 22.06.18). Для Москвы это составляющая часть большой геополитики, к тому же пока ее дружба с Анкарой никак не влияет на ситуацию на Кавказе, но в Ереване относятся к этому крайне нервно. Еще больше возмущают армян (и здесь их понять вполне можно) поставки новейшего российского оружия Азербайджану, причем в весьма значительных количествах. Москва же в данном случае делает вид, что сам факт непримиримого армяно-азербайджанского конфликта (притом что Армения – член ОДКБ, а Азербайджан – нет) ее вообще не касается, поэтому она без проблем поставляет оружие и тем и другим.

Впрочем, в конечном счете армяне должны обижаться только на самих себя. Они были вполне взрослыми и сознательными людьми, когда шли в авангарде процесса ликвидации СССР. Армения вела себя более цивилизованно и корректно, чем целый ряд других бывших союзных республик, но к независимости рвалась чрезвычайно активно и уверенно. Ее граждане должны были, очевидно, полностью осознавать, в каком, мягко говоря, очень непростом геополитическом положении окажется независимая Армения. Вот в нем она и оказалась. Никак по-другому быть не могло.

Сегодня Москва и Ереван находятся в совершенно разных геополитических весовых категориях и, соответственно, решают задачи совершенно разного уровня. Поэтому взрослые и сознательные армяне должны трезво взглянуть на вещи и понять, кому больше нужна 102-я военная база.

Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.