В гардеробе Виктора Садовничего, ректора МГУ, висит галстук с числом "пи" в большом количестве. У академика Юрия Оганесяна тоже галстук, на нем знаки 118 химических элементов. Последний, им же открытый, называется "Оганесон". А еще у него есть халат, шоколадные наборы и много всякого другого со знаком Og на себе, но главное - у нас есть он, неутомимый, ищущий и безостановочный.

В СВОИ "ЗА ВОСЕМЬДЕСЯТ" это, согласитесь, непросто, но в лаборатории ядерных реакций ОИЯИ (Объединенный институт ядерных исследований) Дубны, которую после знаменитого Флерова возглавил Юрий Оганесян, смена поколений происходит не по паспортным данным, а по умственным способностям. В этом смысле косить глазом на академика глупо, на него правильнее равняться.

Из романа Александра Крона об ученых. Называется "Бессонница". "В современной науке молодость отнюдь не недостаток, и академический старый хрен, требующий к себе особого почтения только за то, что он старый хрен, нынче просто смешон".

В этом смысле в руководимой Юрием Оганесяном лаборатории поймать смешное не удастся. Великий Флеров брал на работу Оганесяна, когда тот едва окончил вуз, но наниматель смотрел не в диплом, а на  выпускника. Оганесян поступает точно так. Старшинство в лаборатории (да и в институте в целом) определяется не по возрасту, а по уму.

До встречи в его по-армянски радушном доме я побывал в лаборатории. Из того, что увидел, узнал и попытался понять, правда, с переменным успехом...

ДЛЯ ЧЕГО нужна таблица Менделеева? Во-первых, терпеливо объясняли мне, она достояние нашей цивилизации, в ней история открытия химических элементов, отражающих технический уровень развития общества. С ней тот случай, когда памятник не нуждается в реставрации, а только - в развитии.

"Заполнять таблицу очень важно, потому что мы чувствуем, что уже подошли близко к моменту, когда этот закон начинает меняться, причем меняться быстро, - объясняет академик (пока понятно). - С ростом атомного номера элемента релятивистский эффект быстро растет. Еще быстрее меняются электронная структура сверхтяжелого атома и энергия связи его последнего электрона, ответственного за химические свойства элемента (здесь, мягко говоря, требуется пошевелить мозгами).

Для того чтобы добраться до этих атомов, надо еще пуд соли съесть: получать в десятки и сотни раз больше атомов, чем мы имели в последние годы, - продолжает академик. - Время существования тяжеловесов в лучшем случае - доли секунды. Как определить химические свойства этих атомов за доли секунды? Да, химические реакции идут значительно быстрее, но нужно придумать, как управляться в эти мгновения. Пока не знаем, но будем этим заниматься", - пообещал академик.

Желаете из труднопостижимого еще? Пожалуйста!

- Для того чтобы продолжить о таблице, надо сначала удостовериться, что атомы с такими большими атомными номерами вообще существуют. И, конечно, убедиться в том, что столь тяжелые ядра можно синтезировать в тех или иных ядерных реакциях. Я упомянул, что в последние годы были синтезированы тяжелые элементы конца седьмого ряда таблицы Менделеева. Самое тяжелое ядро с массой 294 было получено дважды: как четно-четный изотоп 118-го элемента (содержит 118 протонов и 186 нейтронов) с периодом полураспада около 0,5 мс и нечетно-нечетный изотоп 117-го элемента (117 протонов и 187 нейтронов) с периодом полураспада, в 100 раз большим. Эти огромные времена в ядерных масштабах (хотя работать с ними очень трудно) - свидетельство того, что и более тяжелые ядра с массой 300 и выше также могут существовать.

Переведем дух. Для читателей не специализированного издания о науке, наверное, чересчур. Теперь о жизни.

АКАДЕМИК ОГАНЕСЯН, а с ним вся научно-производственная Дубна встают рано. Дом, в котором он живет, стоит на улице Флерова, одного из основателей Объединенного института ядерных исследований в Дубне. Дубна стоит на Волге, и, если вас потянет жить в тихом и чистом городке и одновременно приобщиться к его оглушительной славе, переезжайте в Дубну. Точно не пожалеете!

Итак, Дубна встает рано, но, поскольку Оганесян принимал гостя, то поднялся еще раньше. Отправился в магазин, а пока то да се, случилась возможность осмотреться в доме, тоже чистом и уютном.

На камине - портрет трагически погибшей жены, на стенах - фотографии внуков, у стены - вывезенный из Еревана буфет, который вполне можно считать антикварным, на полке буфета рюмки тех же лет давности. Вскоре они будут поставлены на стол и во исполнение поддержанного предложения "как насчет "бари луйса?" наполнены чем надо.

Что прибавить еще, чтобы по правде, но и не банально? А вот что. (Выйдет, может, банально, зато по правде). Юрий Оганесян - тот тип личности мирового масштаба, в котором армянство не так чтобы подчеркивается, но и никак не камуфлируется. Тут он - как Азнавур в музыке, как Параджанов в кино, как Уильям Сароян в литературе или Эрнекян в бизнесе. Тут он - человек мира.

Чтобы не забывать: только два ученых на нашей планете удостоились чести вписаться в таблицу химических элементов по именам собственным: американец Сиборг из Мичигана и наш Юрий Оганесян из Ростова-на-Дону.

О нашем соотечественнике высказывается Григорий Тарасевич, научный журналист: "Вот есть один физик из Дубны. Титулованный-претитулованный, знаменитый-презнаменитый, ходят слухи, что еще немного - и Нобелевку дадут. С такими регалиями даже грубость может быть простительной. Но он, наоборот, очень вежливый. А когда его спрашивают о прикладном аспекте его работ, он становится не то чтобы вежливым, а прямо каким-то оправдывающимся".

Чтобы высказался не только стар, но и млад. Внучки-младшеклассницы, приехавшие со мной в Дубну.

- Ну как, физику теперь любить будете? (Вежливо уходят от ответа).

- Но хоть что-то в Дубне понравилось?

- Река Волга и дядя Юра! (Единогласно и честно).