Страна с открытым сердцем, или Правдивый рассказ о приключениях русской в Армении

4 июля, 2019 - 20:47

За яркие впечатления об Армении, за радушие и гостеприимство я искренне благодарна: Вазгену, Кристине, Ашоту, Акопу, Артуру, Вагану, Каринэ, Марии, Альберту, Максиму, Лорису, Тиграну, Анаис, Левону, Авитису, Гаянэ, Анаит, Анне, Акобу, Валентину, Грайру, Самвелу.

Прелюдия

— Раньше Армения зависела только от России, как от старшего брата, а теперь зависит от всего мира, как бедная родственница. Разрушили и распродали всё, что могли, все производства стоят, — говорит вкрадчивым, чуть сипловатым голосом Ваган. Он смотрит перед собой, и разговаривает как бы сам с собой, только время от времени поглядывает на меня, при этом поворачивает не только голову, но и плечи, и немного подаётся вперёд.

Я совсем близко вижу его небритое лицо, грязный ворот рубашки, пятно на лацкане пиджака. Ему 76 лет, его всё ещё можно назвать красивым мужчиной, но эта неопрятность и запущенность выдаёт в нём одинокого и потерявшего интерес к жизни человека. Я не ошиблась. Мой новый знакомый живёт в самом центре Еревана, но живёт один, он вдовец. Сын — художник-реставратор — обитает с семьёй в Москве.

— Приезжает, но очень редко, помогает, когда вспоминает, — едва заметная усмешка трогает бледные губы. Оживляется мой собеседник только тогда, когда я начинаю расспрашивать его о молодости. Говорит он всё так же, почти не глядя в мою сторону, но охотно, интересно и подробно рассказывает о службе в ансамбле имени Александрова, где играл на кларнете. На одном из концертов солдата-музыканта рассмотрел и расслышал сам маэстро Орбелян. После окончания службы Ваган поступил в Государственный эстрадный оркестр Армении под руководством Константина Орбеляна и проработал в нём 12 лет:

— Объездили с концертами весь мир, выступали во всех странах, в которых есть армянские общины, только в Америке четыре раза были.

— В каком городе, кроме Еревана, хотели бы и могли бы жить?

— Только в Ереване. Когда работал в оркестре, очень хотелось вернуться домой и жить оседло в родном городе. Для этого учился заочно в институте на инженера и потом много лет, до пенсии, работал на Ереванском заводе фрезерных станков. Теперь завод банкрот. Да и не он один. Очень многие уезжают в Россию, в Америку: кто где себя находит. А для меня другой жизни нет, только в Ереване.

Он и сам похож на свой любимый город. Если бы меня попросили сравнить Ереван с кем-то из столичных жителей, с которыми я успела познакомиться, я бы сказала, что это Ваган. Взрослый красивый мужчина с интересной жизненной историей, но при этом не ухожен: немытые улицы, не стриженые газоны, на тротуарах — бумажки и окурки. Но, несмотря на это, удивительное обаяние и притягательность.

С Ваганом мы проговорили около двух часов и расстались, когда настало время ему идти играть в нарды. По Еревану я бродила до позднего вечера и отправилась спать только потому, что на одной ноге набила кровавую мозоль.

Сколько это будет в драмах?

В Армению я прилетела в первый день лета. В Петербурге было +14, в Ереване +34. От столичного аэропорта «Звартноц» до улицы, где я сняла квартиру, ехали на машине минут 25. Рассмотреть толком ничего не удалось, но в голове зазвучала чуть изменённая строчка песни Бориса Гребенщикова: «Под небом голубым, есть город розовый…» Небо действительно было пронзительно голубым, а все дома — пастельно-розовые.

— Это розовый туф,- объясняет Вазген, мой друг юности, он пообещал, по мере возможности и знаний, быть моим гидом. — Из туфа в Армении строили с самых древних времён. Это очень хороший строительный материал — он лёгко обрабатывается, его можно пилить обычной пилой, при этом он устойчив к температурам и влаге, у него отличная звуко- и теплоизоляция. Самое большое месторождение туфа находится у города АртИк. Чтобы увидеть всю красоту розового Еревана, тебе обязательно нужно будет подняться на Каскад.

А ещё Вазген посоветовал посетить оперный театр, парк семьи Варданян, площадь Республики, Цицернакаберд (мемориальный комплекс жертвам геноцида армян), Матенадаран (хранилище древних армянских рукописей). Что-то я успею посмотреть, что-то нет, но это всё впереди. А пока, мы приехали на Строительную улицу. «Шинарарнэри» — вписала я себе в блокнот сложное армянское слово русскими буквами. Здесь на неделю я обрету дом, сюда каждый вечер буду возвращаться, проходя мимо многочисленных торговых лавочек, покупая свежий хлеб, сыр, фрукты, вино. К концу моего путешествия Шинарарнэри будет отскакивать у меня от зубов, а произношение этих несвойственных для русского языка сочетаний звуков будет доставлять мне несказанное удовольствие.

У дома меня встретила хозяйка квартиры Кристина. Молодая, очень красивая и яркая женщина, стильно и дорого одетая, она стояла у дорогой машины. Увидев меня, приветливо помахала рукой, заулыбалась и как-то особенно, нараспев сказала: «Барэв дзез, Альёна-джан!» Кристина отдала мне ключи, я ей — деньги. Прекрасная однокомнатная квартира обошлась мне по цене гостиничного номера эконом класса — 1500 рублей в сутки.

По нашим представлениям и с нашими деньгами в Армении всё дёшево, но только там, где жизнь не заточена на туристов. Мои вечерние покупки, о которых я уже упоминала, составляли приблизительно такие траты: 1кг клубники — 450 драм (67 рублей), маленькая, 150 граммовая булочка хлеба — 50 др. (8 руб.), 1 кг мягкого армянского сыра — 1500 др. (225 руб.), бутылка сухого армянского вина 1500 др. (225 рублей).

Безусловно, набор продуктов каждый раз варьировался. Я покупала разные фрукты, хлеб могла заменить лепёшкой или лавашем, сыр покупала не килограммами, а грамм по двести, и каждый раз другого сорта, одной бутылки вина мне хватало на три вечера. Словом, ужин мне обходился около 200 рублей.

Цены в крупных магазинах почти сопоставимы с российскими, может быть, чуть ниже. То же касается и кафе-ресторанов в центре столицы. Но честно скажу, я там не ела, потому что в сорокоградусную жару у меня аппетит пропадает напрочь. Хочется только пить. С водой в Армении, к счастью, проблем нет. Фонтанчики с питьевой водой есть в каждом городе, буквально на каждом шагу. И вода в Армении очень хорошая. Помните, как в «Мимино»?

— Валик-джан, у нас в Дилижане в кухне открываешь простой кран — вода течёт — второе место занимает в мире.

— А первое в Ереване, да?

— Нет, в Сан-Франциско.

В Дилижане я не была, а в Ереване, действительно, и в уличных фонтанчиках, и из под крана вода прекрасная, очень мягкая, про такую говорят: пьёшь — не напиться.

А вот с чем в Ереване проблема, так это с общественными туалетами. Не знаю, где предполагается пИсать туристам, но мне water closet самостоятельно найти не удалось. Обратилась за помощью к женщине, отдыхавшей в парке на лавочке. Дама с минуту смотрела на меня, потом сказала: — Знаю, у оперы есть.

К тому времени я успела побывать у оперного театра и вполне могла его найти, если бы мне показали нужное направление. Но Каринэ вызвалась меня проводить, несмотря на просьбы не беспокоиться и просто махнуть рукой в нужную сторону. Шли мы довольно долго, минут 10, за это время нам по пути попалось три фонтанчика с водой. У каждого я останавливалась и пила. Моя спутница ни разу не припала к живительной влаге. При этом на мне было безрукавое и невесомое платье, а Каринэ была одета, как большинство армянских женщин — в брюки.

— Как вы можете в такую жару ходить в брюках? Я из сарафана готова выскочить…

— Ну что ты, Алёна-джан, разве это жара? Жара — это когда 48, а сегодня чуть больше 30.

Моя спасительница сдала меня с рук на руки кассиру туалета. Посещение WC обошлось в 100 др. (15 руб.)

Барэв дзез!

Платье-размахайка, удобные лёгкие босоножки, сумка-рюкзачок за спиной, фотоаппарат на груди. Ласкаемая утренним, пока ещё не жарким солнцем, я шла по Шинарарнэри в поисках автобусной остановки. Шла, улыбаясь прохожим и размышляя о том, как легко в жарких странах быть приветливым и жизнерадостным, когда сама погода тебя настраивает на позитив. При этом, я сразу столкнулась с несколькими обстоятельствами, которые вполне могли мне испортить настроение, будь я в родном городе.

У мусорных баков я увидела очень пожилую женщину, которая металлическим крюком вытаскивала пакеты, разбирала их в поисках стеклянных бутылок. На мою улыбку и приветствие женщина не ответила, мне стало неловко, я замешкалась, пытаясь развязать пакет и достать бутылку. Женщина забрала у меня пакет с мусором, сказав, «я сама».

Я уже взрослая девочка и понимаю, что мир несовершенен и его несовершенство везде приблизительно одинаковое, но мне почему-то казалось, что на Кавказе не может быть женщин, ковыряющихся в мусоре. Оказалось — есть. Потом я встречала их ещё не раз.

Теперь мне предстояло перейти улицу, но в какую бы сторону я не пошла, нигде не было пешеходного перехода. Люди перебегали дорогу в разных местах, при этом водители даже не делали труд притормозить: вовремя увернуться от машины была задачей исключительно пешехода. Боясь своей неловкости в этом деле, я пристроилась хвостом за каким-то дядькой, и оказалось на другой стороне улицы. За неделю я навострилась лавировать между машинами и ловко перешмыгивала через дорогу. К слову сказать, в центре города, где зебры всё же существуют, расслабляться не стоит, здесь принято пешеходам ускорять шаг, а не водителям притормаживать.

Во время поисков автобусной остановки я прошла мимо доброго десятка такси. Предложение явно превышало спрос. Скучающие мужчины разного возраста сидели или стояли возле своих машин и провожали вопросительным взглядом каждого прохожего. Но никто не окликал, не предлагал, не задавал вопросов, не зазывал.

Я знала, что на такси будет быстро и недорого от 500 до 700 др. (75 -105 руб.) Но мне непременно хотелось добраться до центра на общественном транспорте. Обозначения остановки я так и не нашла. Увидела лавочку у самой кромки дороги и подумала, что это могло бы быть остановкой.

— Барэв дзез! — поздоровалась я с сидевшим на скамейке седоволосым мужчиной в голубой спортивной куртке, которая плотно облегала его объёмный живот. Это был первый человек, которого я поприветствовала так, как меня научил Вазген.

-Я правильно поздоровалась по-армянски?

— Да, прекрасно поздоровалась? Ты откуда?

Оказалось, что Ашот тоже из России, из Ростова- на-Дону. Живёт там давно, ещё с 70-х годов. У него большой дом, жена, дети, внуки. Невестки все русские. Внуки армянский язык понимают, но почти не говорят. Ашот часто приезжает в Ереван, у него здесь родной брат, у которого недавно был инсульт, Ашот ему помогает. Наш разговор продолжался минут двадцать, но автобус так и не пришёл. Хотя место остановки я вычислила правильно.

Ашот убедил, что ехать всё же нужно на такси и взялся отправить меня со знакомым водителем. Усадив меня в машину и познакомив с Акопом, несмотря на мои протесты, Ашот рассчитался с таксистом и долго махал нам вслед.

Сам Акоп в советское время служил в армии в Выборге, и хорошо знает не только Петербург, но и Гатчину. У нас сразу завязался живой разговор почти земляков. Но говорили недолго, ехать до центра было недалеко. Я решила начать знакомство с Ереваном с нового парка, который открыли буквально за пару-тройку недель до моего приезда. Акоп высадил меня у парка семьи Варданян, перед этим подробно рассказав, как я потом смогу добраться до интересующих меня достопримечательностей. Записав в моём блокноте свой номер телефона «земляк» строго-настрого наказал звонить ему, если возникнут какие-нибудь проблемы, или нужно будет куда-нибудь ехать: «Алёна-джан, звони, хоть утром, хоть ночью».

Алёна РЫБАКОВА

(Продолжение следует)

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image