Директор Фонда Николая Никогосяна Гаянэ Никогосян: «Мы положили карельский гранит на плиту армянского базальта»

7 августа, 2019 - 20:29

Переплетение рук - переплетение судеб. Через неделю - год, как ушли Николай Багратович Никогосян и его супруга Этери...

К этой дате 9 августа Фонд Николая Никогосяна в Ереване открывает выставку его работ в новом пространстве. Корреспондент novostiNK накануне события беседует с дочерью Николая Никогосяна Гаянэ.

-Гаянэ,17 августа исполнится ровно год, как в Ереване был похоронен ваш отец, выдающийся скульптор, Народный художник СССР, фигура, в которой отражается весь XX век. Расскажите, пожалуйста, о предстоящих памятных событиях.

Мы долго думали о том, какой сделать памятник. Как известно, Николай Никогосян – автор огромного числа надгробных памятников: более 20и надгробий самым известным деятелям культуры только на Новодевичьем кладбище (актеру Евгению Урбанскому, композитору Вано Мурадели, архитектору Каро Алабяну, режиссеру Рубену Симонову, поэту Самуилу Маршаку, академику Николаю Зелинскому идр). Много его памятников находится и на Ваганьковском кладбище, на его армянской части. Поэтому перед нами стояла очень непростая задача: увековечить память скульптора вот такого уровня. Чтобы надгробие соответствовало уровню личности и таланта отца. Одно время мы думали о возможности поставить на могиле одну из его скульптурных работ. Но мы поняли, что ни одна из его скульптур не подходит для его надгробия, ведь у каждой из них свое предназначение и своя история. Сам он однажды снял копию с надгробия, которое делал его любимый учитель, ваятель и искусствовед Александр Терентьевич Матвеев для выдающегося художника Виктора Борисова-Мусатова, прожившего драматическую жизнь. Он умер в возрасте тридцати пяти лет и похоронен в Тарусе. На его могиле – фигура спящего обнаженного мальчика, выполненного из гранита. Как мы знаем, художник в детстве получил травму спины, стал горбуном, тщедушным человеком, но с нежнейшей душой. И символика этого памятника нам понятна.

Повторюсь, для отца это было одним из любимейших творений его учителя, и он хотел, чтобы копия фигуры матвеевского мальчика была на его могиле. Но этот хрупкий мальчик для нас не ассоциируется с образом отца. От этой идеи мы тоже отказались, хотя это было непросто, потому что он это желание высказывал неоднократно. И тогда мы решили, что надгробием ему будет служить гранитный камень, отобранный им самим для работы, к которой он не успел приступить.

Этот гранит находился у нас на территории Галереи Нико, и нам казалось, в нем живет неосуществленный замысел Мастера. Это камень из России, и в этом тоже есть своя символика. Мы пригласили Анатолия Комелина, одного из самых ярких и самобытных скульпторов Москвы, к нему отец относился с большим уважением и даже почтением. Когда Анатолий Федорович посмотрел на этот камень, он сказал, что к нему практически нечего дополнить. Он только наметил там знак вечности. И на нем мы начертали подпись отца на русском языке. Николай Багратович родился в Армении, вырос и сформировался там, но основную часть жизни он, все-таки, прожил в России. И после смерти вернулся в Армению, с которой он никогда не расставался в душе. И это сочетание армянского и русского в его судьбе – оно неделимо. Поэтому мы положили этот карельский гранит на плиту армянского базальта, на плите - надпись «Скульптор Николай Никогосян» и его годы жизни (1918-2018). Архитектором памятника и одним из главных участников увековечивания памяти отца стал мой супруг, архитектор Акоп Иликчян. Он работал с отцом как архитектор, после того, как он вошел в нашу семью, много общался с ним, я думаю, что отец разделял его вкусы в архитектуре.

10 августа в Пантеоне состоится поминальная служба, и мы будем считать этот памятник открытым. Мне бы очень хотелось, чтобы в этот день нашу скорбь разделили только самые близкие родственники, друзья, а всех почитателей творчества мы будем ждать в музее 9 августа в 19:00 по адресу ул. Сарьяна, 19-21.

Как быстро армянские власти пошли вам на встречу с вашей идеей организовать музей?

Дело в том, что мы ничего не просили: ни земли, ни разрешений. Много лет назад отец передал мне права на дом, который принадлежал семье. Он был расположен на улице Рачья Кочара и со временем обветшал. Этот район не имеет никакой культурной традиции. Мне всегда хотелось, чтобы у отца было какое-то памятное место в Ереване. Поэтому, естественно, с согласия его и Этери мы продали этот дом, и на эти деньги я купила помещение на улице Мартироса Сарьяна, с которым он дружил. И недалеко от нас находится и его музей. А пространство нашего музея – оно не такое большое, но будет очень знаковым. Поскольку в Армении мы оставили порядка 80 его скульптур, экспозиция будет постоянная. Но музей не может жить только этим. И живопись для экспозиции будет постоянно меняться. И скульптура будет по-разному ставиться, но она будет только отца. А живопись будет разных художников. Эта галерея станет домом для произведений папиных современников. Во многих семьях остались работы целого поколения армянских живописцев, и они зачастую не имеют возможности выставлять ее. Мы начнем с выставки Ерануи Асламазян, сестры нашей мамы. Ведь не все же ереванцы могут поехать в Гюмри и посмотреть там ее работы в галерее сестер Асламазян. В прошлом году в Государственном музее Востока мне удалось сделать выставку Мариам Асламазян «Истории солнечных цветов». А перед Ерануи у меня есть какое-то ощущение вины. Поэтому первая выставка будет ее.

Это такое академическое искусство, которое многие молодые армяне не знают…

-Да, и что важно, мы будем предоставлять зал бесплатно под эти экспозиции. У нас там два зала – один основной большой, и другой поменьше, и там мы планируем выставлять произведения молодых армянских художников. Я надеюсь, что эта галерея станет культурным центром, который ереванцы очень полюбят. Ереванцы, особенно старшего поколения, хорошо знают искусство Никогосяна. Это памятник и Ваану Терьяну, и Микаэлу Налбандяну, и Егише Чаренцу, расположенный возле Шахматного дома. Также к этому дню мы выпустили альбом фотографий Николая Никогосяна, созданных знаменитым фотохудожником Борисом Долматовским, снимавшим отца на протяжении 40 лет. Ему как художнику было интересно всё: как Никогосян работает, как ставит свет, как общается с моделями… Из этой книги читатель узнает, как Николай Багратович умел знакомиться с людьми, дружить, вызывать доверие и уважение к себе и своему творчеству.

Беседовала Валерия Олюнина

Фото Бориса Долматовского

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image