Можно ли на одном энтузиазме и без государственной поддержки создать альтернативный молодежный театр? Уверяем, что можно, ведь на протяжении четырех лет, принимая вызовы времени, небольшая группа артистов из разных ереванских театров собиралась вместе, чтобы реализовывать свои безумные идеи: играть спектакли не только на сцене, но и на крыше 15-этажного дома. О новом формате, оригинальной платформе, театре, спектаклях, амбициях, рассказал нам автор идеи, художественный руководитель, режиссер «Театра на крыше» Мхитар Даниелян.

— Мхитар, расскажи, как возникла идея «Театра на крыше»?

Я учился на втором курсе театрального института, и мы с моей девушкой Шогер Хачатрян думали о создании спектаклей на крыше, но никак не могли найти близкую нам по духу драматургию. И только во время подготовки к дипломной работе, на четвертом курсе, ко мне в руки попало произведение украинского драматурга Неды Нежданы «Самоубийство одиночества», где события происходят именно на крыше. Помню, как мы переглянулись и поняли, что час настал. Провели закрытый показ исключительно для специалистов: руководителя дипломной работы и членов комиссии, а на следующий день, на госэкзамене, я получил самый высокий балл. Через год мы сыграли для широкой публики, потом был еще один спектакль, и мы поняли, что идея удалась.

— Так как ваша сцена — крыша, надо ли думать, что у вас сезонный театр?

Да, обычно мы работаем три летних месяца, плюс-минус несколько дней. Была попытка сыграть в зимний период — ставили спектакль «У Санты в Домике». Это более динамичный спектакль, и в него вовлекаются дети из зрительного зала.

— Как проходил выбор крыши?

Последние три года мы играем на крыше одного из бизнес-центров, он расположен рядом с площадью Республики. Первым нашим условием было большое пространство, так как кроме актеров на площадке должны пометиться 120 зрителей. Также для нас было важно, чтобы крыша находилась в центре города и не в жилом доме, чтобы актеры могли громко говорить, прыгать, не мешая при этом жителям последних этажей. Но самым важным фактором при выборе крыши является мизансцена.

— Как решались технические вопросы?

В начале мы были заинтересованы в воплощении самой идеи, работали на одном энтузиазме. Но со временем поняли, что, к примеру, задние стулья должны постепенно подниматься, чтобы зрителю, сидящему в первом ряду или в конце, все было видно одинаково. Установленные на крыше антенны должны находиться максимально далеко, играть мы должны были исключительно в широком пространстве, это тоже помогает всем зрителям видеть спектакль одинаково хорошо. В итоге получилось так, что каждый год мы решали по одному вопросу. Мы выбрали 15-й этаж неспроста, ведь на высоте шум улицы слышен меньше. Обычно для освещения мы используем две-три точки нейтрального света, освещение с соседних домов нам не мешает, так как по замыслу все происходящее на сцене и за ее пределами является частью спектакля. Мизансцены мы построили ближе к зрителю, например, в постановке «Самоубийство Одиночества» события происходят там, где сидит публика.

— То есть каждый спектакль, сколько раз бы вы его ни играли, получается новым?

Да, у нас есть зрители, которые уже третий раз приходят на один и тот же спектакль, я у них спрашиваю почему, и они отвечают, что им нравится это состояние.

— Слышали ли вы о подобных театрах в других странах?

Скорее видели фотографии, что и в Санкт-Петербурге что-то подобное есть. Просто когда пишешь в соцсетях пост с определенным хештэгом, то начинаешь видеть все публикации с таким тэгом. Так и нашелся петербургский театр. У меня возникла идея пригласить их к нам с гастролями, а потом самим поехать к ним с ответным визитом.

— Как вас восприняли коллеги по цеху?

Сейчас мне кажется, что к этому относятся положительно. У нас сказочная атмосфера тут на крыше. Но я помню, что в самом начале, когда я готовил свою дипломную работу, у моего руководителя спрашивали: как так, на крыше? Люди думали, что это шутка, всем наша идея казалась абсурдной.

— Какие ощущения дает выступление на крыше?

Для меня это чувство, будто ты находишься над всем, смотришь на все сверху, очень воздушное, нематериальное. Но если описать одной фразой — крыша для меня как сказка. Каждый раз, когда поднимаешься наверх для спектаклей или репетиций, ты попадаешь в другую атмосферу.

— Где вы репетируете вне крыши?

У нас есть небольшая мастерская. Кроме того, мы арендуем залы других театров, где также выступаем со своими постановками. Например, мюзикл «Пой» мы играем в театре «Богем».

— Как построено сотрудничество с актерами?

Для каждого спектакля мы собираем группу актеров, и с ними оговариваем всю работу и условия. В основном это актеры из театра Станиславского, Пароняна, ТЮЗа, Камерного театра и т.д. Мы ищем актером под конкретные образы, роли.

— Сколько спектаклей вы сейчас играете?

Сейчас у нас в репертуаре два спектакля: «Самоубийство одиночества» и «Обратная сторона земли» по роману премьер-министра Армении Никола Пашиняна. Скоро состоится премьера нового спектакля по произведению Михаила Хейфеца «Рок-н-ролл на закате», режиссером которого является Шогер Хачатурян.

— Я правильно поняла, что тебе интереснее не огороженная сцена как пространство, где происходит событие, а сам город как сцена?

Да, конкретно, когда мы играем «Обратную сторону земли», то поднимаем тему детей, родившихся после 1991 года, то есть уже в годы независимости и говорим о темах, которые нам не знакомы, но мы о них слышали. Также затрагиваем темы, касающиеся вопросов, о которых мы не только слышали, но и видели в конце 2000-х годов. В этом спектакле играют актеры поколения независимости. Мы понимаем, что и сейчас в стране много проблем, поэтому стараемся говорить не только о прошлом, но и настоящем и будущем.

— Как изменилась современная драматургия?

В наше время изменилось мышление зрителя, снизилась начитанность. Если раньше одна реплика имела несколько подтекстов, и зритель был способен это все считать, то сейчас количество подтекстов свелось к минимуму, и то кое-что поймет лишь режиссер, потому что это его задумка. Относительно армянской драматургии могу сказать, что были времена, когда я много искал, читал, но близкого по духу ничего не нашел, думаю, что я плохо искал.

Изменился и ритм современного театра. Например, мы зрителя поднимаем на крышу, это меняет и восприятие. Ведь в классическом театре зритель должен сидеть в закрытом помещении. А в нашем случае важную роль играет открытое пространство, которое становится частью спектакля. Если события происходят на одной площадке вместе со зрителем, форма уже изменена и ритм тоже.

Сейчас не нужно, чтобы артист, к примеру, держал чеховскую паузу, в первую очередь это не нужно зрителю. Современный театральный зритель вышел из интернета, и чтобы ему было интересно происходящее на сцене, актер должен своей игрой доказать, что он попал в правильное место, а для этого нужно соответствовать духу и ритму нашего времени.

— Ты свою жизнь связываешь с Арменией?

Я полгода живу в США, а другую половину тут, в Ереване, где занимаюсь режиссерской работой. Конечно, я хочу не арендовать, а иметь здесь свою крышу, чтобы наш театр работал круглый год. Как только мы найдем соответствующее пространство, репертуар будет расширен, а билеты, в свою очередь, будут стоить дешевле.

— Должен ли современный театр быть на самофинансировании?

Мне кажется, когда театр не получает финансирования от государства, тут есть свои плюсы. Вот, к примеру, наш театр. Мы существуем на самофинансировании, то есть за счет продажи билетов, и я всегда говорю актерам, что мы спонсируем наш театр своей работой, талантом, трудом. Ну, а в государственном театре могут быть спектакли просто потому, что это часть основного репертуара, что они должны быть.

— Представь себе, что сейчас кто-то из небольшого города и села хочет сделать похожий проект. Что ты посоветуешь этому человеку?

Главное четко понять, чего ты хочешь и для чего. Я сейчас цитирую фразу из нашего спектакля: если у тебя есть ответ на эти два вопроса, то какой бы безумной ни была твоя мечта, не нужно унывать, она точно сбудется. Главное — верить в свои силы, и тогда рядом с тобой появятся единомышленники, которые тоже будут верить в твою идею.

Беседовала журналист Арминэ Агаронян (Ереван)