Dalma News представляет вниманию читателя серию материалов о советских ученых, внесших неоценимый вклад в развитие отечественной и мировой науки. Изобретения, исследования и многолетние кропотливые труды героев наших материалов навсегда изменили мир и ход развития истории.

Сын в семье аштаракского виноградаря Мартироса Сисакяна родился в 1907 году, мальчика назвали Норайром. Выращенный виноград отец почти целиком пускал на вино, от продажи которого семья не разбогатела, но и не голодала. Сын был кстати, руки в помощь нужны, но собирал виноград в отцовском саду Норайр недолго.

Потом, спустя десятки лет, Норайр Сисакян станет академиком, его именем назовут лунный кратер, научные симпозиумы будут приурочены к его юбилеям, а столетие со дня рождения внесут в реестр памятных дат ЮНЕСКО 2007 года. Так случается иногда, даже если человек заканчивает среднюю школу на 21 году жизни – для человека ведь нет ничего невозможного, а для целеустремленных натур, вроде Норайра Сисакяна, тем более.

В среднюю школу Норайр пошел 16-летним, ничуть не смущаясь малышни рядом, которой он виделся великовозрастным дядей, по ошибке попавшим в класс, где изучали арифметику и основы биологии. Дядя уместил школу в четыре года, и в 1928 году уже числился студентом университета в Ереване.

Дальше шло только по нарастающей: биология захватила, Норайру открылись неведомые доселе горизонты в смежных областях, и вскоре он оказался уже в Москве, и не где-нибудь, а в сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Потом логично последовала аспирантура в стенах только что открывшегося, необычного и прорывного по тем неоднозначным (середина 1930-ых) временам Института биохимии АН СССР, открытому хлопотами главного учителя Сисакяна, академика Алексея Баха – и Сисакяну суждено было проработать в институте всю жизнь.

Начал он с биохимических исследований, дальше – стал руководителем лаборатории энзимологии (раздел биохимии, изучающий строение, механизмы и молекулярную структуру ферментов), а потом – заместителем директора института.

Современная биохимия немалым обязана Норайру Сисакяну, разработавшему ряд новых направлений, подчас фантастичных для своего времени. Он стал одним из первых в мире исследователей, обративших пристальное внимание, например, на влияние радиации на биологический материал и организмы – результаты научных изысканий в этой области чрезвычайно важны и в космической, и в военной сферах, да и для чисто земной биологии и медицины тоже.

Но началась война, и проекты космического масштаба пришлось на время отложить, вооружившись инструментарием, позволяющим решать более насущные проблемы. Сейчас эти «ноу-хау» (хоть и не знали тогда такого слова) авторства Сисакяна могут показаться незначительными, но в военных условиях они были бесценны и имели большую практическую ценность: например, оперативно разработанный им способ сушки овощей и картофеля с сохранением почти всех витаминов в них нашел широчайшее применение. Не только в советской армии, кстати.

Так был заложен научный базис для развития гравитационной биологии, изучения невесомости и, как следствие, научных принципов отбора и подготовки космонавтов, проблемы экологии замкнутой системы, жизнеобеспечения и безопасности космонавтов. Он ни секунды не сомневался, что полет Гагарина завершится успешно, скромно считая, что и сам внес в этот успех толику научного участия.

В 1960 году Сисакян стал академиком АН СССР, а еще через пять лет, выступая в Париже на конгрессе ЮНЕСКО, сказал такие слова:

«Марс представляет для нас наибольший интерес. Среда его наиболее близка к условиям Земли, являясь в большой степени подходящей для создания системы жизнеобеспечения человека. В атмосфере Марса обнаружены углеродистые соединения, а наличие воды не подвергается сомнениям. Кроме того, на Марсе отсутствует возможность загрязнения с Земли, то есть мы имеем идеальные условия для исследования проблемы жизни вне нашей планеты».

«Жизнь по своей природе, по всей своей сущности — явление противоречивое и вместе с тем оптимистическое», — сказал Сисакян на том же конгрессе. Это были слова человека, положившего начало космической биомедицине. И всего за пять лет до этого, как раз, когда он стал академиком, Сисакян взял на себя огромную ответственность – руководство серией экспериментов, непосредственно подготавливающих пилотируемый космический полет.

Эксперименты эти проводились на возвращаемых на Землю спутниках, «старших братьях» гагаринского «Востока». В то время этим направлением занимались единицы: подготовка человека к космическому полету, отбор и тренировка космонавтов, безопасность и медицинский контроль в полете и при возвращении, и даже обеспечение максимального комфорта во время полета – все это было внове, совершенно не исследованная область, и нужна была бесконечная смелость, и не только научная, чтобы взвалить на себя такую ношу. Все, разумеется, было строго засекречено.

Тут еще стоит обратить внимание, что «обеспечение комфорта» выходит за рамки сугубо биологической задачи, превращаясь еще и в головоломку по своеобразному «дизайну интерьеров». Потому как дано тесное помещение космического корабля, где должны быть размещены объемные, по современным меркам, приборы, а человеку необходимо обеспечить зону комфорта плюс свободное передвижение.

И тут либо ты включаешь математическую логику и пространственное воображение, либо отказываешься от решения задачи. Да, чтобы не забыть – человек должен еще дышать, это тоже обеспечь, будь добр, и если обеспечил, то лучшей наградой тебе станут слова Гагарина после полета: «Дышалось легко».

В историю земной цивилизации начало 1960-ых годов вошло триумфом советской пилотируемой космонавтики. Полеты Гагарина и Титова, первый групповой полет А.Николаева и П.Поповича, В.Терешковой – блестящие этапы покорения космоса, и академик Норайр Сисакян имел к этому самое прямое отношение. Кроме перечисленных выше проблем, Сисакян разобрался еще и с оценкой степени вреда от разных видов ионизирующих излучений на организм человека и нашел способы понижения степени риска – только по этой тематике по инициативе и при активнейшем участии было открыто более десятка исследовательских лабораторий.

Академик Олег Газенко, работавший плечом к плечу с Сисакяном, рассказывал, что коллега не ограничивался одними лишь биолог-медицинскими аспектами космических полетов. Сисакян руководил и непосредственно участвовал в разработке многочисленных и разноплановых программ подготовки человека к полету в космос, в конкурсном отборе и обучении кандидатов в космонавты, обеспечении безопасности и медицинского контроля во время собственно полета, возвращения на Землю, спасения и последующего изучения их здоровья.

Норайр Сисакян прожил обидно мало, но сделал удивительно много: 14 лабораторий в Академии наук СССР, биологический центр в Пущино и НИИ проблем гидропоники в Армении. Почтовые марки, ему посвященные, и памятник Сисакяну в Аштараке – дань памяти большому ученому.

Ради той же памяти было бы неплохо хотя бы постараться вернуть армянскую науку к тому уровню, что был достигнут три-четыре десятилетия назад. Даже сегодня это еще возможно.

Рубен Гюльмисарян