Эксклюзивное интервью «Афинскому курьеру» директора Музея-института геноцида армян Гайка Демояна.

Тема геноцида народов в прошлом столетии не только не теряет свою актуальность, но и становится еще более важной сегодня. Последние события на Украине и набирающие силу реваншистские и националистические партии по всей Европе с особой яркостью подчеркивают необходимость изучения причин и печального опыта трагических событий прошлого с целью предотвратить самое страшное преступление против человечества в будущем.

В следующем году по всему миру пройдут мероприятия, посвященные трагическим событиям 1915 г. на территории исторической Армении — в тогдашней Османской империи, приведшие к гибели более 1,5 млн армян. В 1995 г. к 80-летней годовщине геноцида армян в Ереване был создан единственный в своем роде Музей-институт геноцида армян (МИГА) при национальной Академии наук. С 2006 г. его возглавляет историк Гайк Демоян, являющийся также ответственным секретарем государственной Комиссии по координации мероприятий, приуроченных к 100-летней годовщине армянского геноцида. Важность работы этой комиссии подчеркивает тот факт, что ее возглавляет сам президент Армении.

О значимости памяти о жертвах геноцида в консолидации армян по всему миру, о чувстве справедливости, которое переполняет граждан всего мира независимо от национальности, когда речь идет о подобного рода преступлениях против человечества, о геополитических сегодняшних аспектах геноцида христианских и других народов в Османской империи мы беседуем с Гайком Демояном в посольстве Армении в Греции.

Федор Игнатиадис: Г-н Демоян, Музей-институт геноцида армян является уникальным в своем роде не только в Армении. Расскажите пару слов об истории его создания. Чем вы занимаетесь в настоящее время?

Гайк Демоян: Я возглавляю музей-институт с 2006 г., он пока что единственный в своем роде, и это накладывает свой отпечаток на нашу работу, на интенсивность и нагрузку. За эти восемь лет нами была проделана огромная работа, в том числе и для подготовки передвижных экспозиций и выставок музея, которые представлены по всему миру. За последние годы накопилось такое количество материалов и информации, что уже невозможно было представить их или действовать в пределах существующей экспозиционной площадки, и встал вопрос хранения огромного количества новонайденных материалов, разрабатываемых для открытия постоянных и временных экспозиций во всех уголках земного шара. И по нашей инициативе правительство Армении приняло решение о расширении музея, передав ему новые помещения. Сегодня мы разрабатываем постоянную экспозицию на основе нового концептуального подхода в визуализации темы геноцида с применением новых музейных технологий: цифровых, трехмерных, с тачскринами и маленькими кинотеатрами для просмотра видеоматериалов. Нами ведется также большая работа по переводу документов в цифровые форматы, включая аудио- и видеоматериалы. Это станет итогом 10-летнего труда с момента вступления на пост директора музея и определения стратегии действий по разработке концепции визуализации геноцида и способов добывания материалов по событиям 100-летней давности.

Ф. И.: Удалось ли добыть что-либо в плане материалов от армян, которые проживают в Греции?

Г. Д.: Это мой первый визит в Грецию, но уже назначены встречи с некоторыми коллекционерами, которые приготовили уникальные материалы. Особенность нашей работы заключается в том, что, говоря аллегорически, никогда не знаешь, кто постучится в дверь. Бывает так, что получаешь по почте посылку, а там документы, которые напрямую можно поместить в музей.

Ф. И.: Какова активность населения в Армении, а также армян диаспоры в деле пополнения музейных экспонатов?

Г. Д.: Тема геноцида, безусловно, цементирует армянское общество и армян диаспоры. И хотя уже появилось на свет уже пятое поколение после этих событий, это является составляющей частью семейной истории большинства армян. Это не только семейная история и память о безвременно ушедших, но и право на справедливость, которое живет в сердце каждого армянина. Выражается оно по-разному: от экстремальных подходов до умеренных. В любом случае борьба за признание геноцида армян является важным шагом для предотвращения повторения подобных трагедий в будущем, и те, кто забывают свое прошлое, обречены повторить его снова.

Ф. И.: Есть ли сотрудничество музея с греческой общественностью?

Г. Д.: Книга о геноциде греков на территории Малой Азии греческого историка Маркидиса переведена на армянский в позапрошлом году.

Мы готовим передвижную экспозицию о событиях в Смирне (Измире) в 1922 г., когда в городе были уничтожены десятки тысяч греков и армян. У нас в музее хранятся более 150 уникальных фотографий той поры. Выставка будет открыта и в Греции в следующем году.

Ф. И.: Тема геноцида армян тесно переплетается с геноцидом греческого населения Малой Азии и Понта в Турции, примерно в те же годы XX столетия, которые унесли жизни сотен тысяч греков. Эта тема не должна быть забыта, не должна превратиться в простые странички истории. Тема восстановления справедливости — это не только долг перед своим народом, но и наш долг перед человечеством. Мы не должны допустить повторения подобного в будущем. И здесь нельзя не отметить тот факт, что Турция до сих пор не признаёт ни геноцида армян, ни геноцида греков. И здесь существует большое поле для совместной деятельности как для историков, так и для общественных и политических деятелей наших стран.

И в связи с этим следующий вопрос: позиция Турции была однозначной и непримиримой все эти годы, однако в этом году немалое удивление вызвало публичное заявление Эрдогана накануне годовщины геноцида армян, в котором он принес свои соболезнования или сожаления потомкам тех армян, которые погибли в те годы. Наверняка вы не только знакомы с этой речью, но и успели проанализировать ее. На ваш взгляд, как эту речь можно оценивать — очередным реверансом турецкой внешней политики или все же это можно уже расценивать как первый шаг политической зрелости, ведущей к признанию геноцида армян в будущем? Ведь без признания геноцида армян и греков невозможно построение искренних добрососедских отношений между Турцией и ее соседями.

Г. Д.: То, что 23 апреля (накануне Дня памяти жертв геноцида армян — Прим. ред.) один из турецких политических лидеров обращается с подобным обращением, мне хочется назвать лишь «старой песней о главном», — поясню почему. На мой взгляд, это скорее новый информационно-идеологический трюк в старой обертке, где заранее всё было обдумано и запланирована положительная реакция на подобную публикацию из известных центров. Но сценарий пошел не по тривиальному пути, и я очень рад, что послание не получило ожидаемого внимания ни в Армении, ни среди армянской диаспоры. Публикация «второй волны извинений» официальных турецких лиц, на этот раз Давутоглу (министр иностранных дел Турции — Прим. ред.), во время майских праздников стала доказательством провала этой затеи. В этих речах выделяются логические ошибки — смещены акценты с геноцида на лишения, которые пережили в те трудные годы все народы бывшей Османской империи, включая и самих турок. Когда в одном ряду поставлены лишения и геноцид, преступник и жертва, — то это есть не что иное, как трюк, который я называю вербальной гимнастикой. Всё это далеко от сути вопроса — признания факта геноцида. Можно долго ходить вокруг и около, сдвигая акценты на длительное совместное проживание и существование двух народов в рамках одного государства, при этом приводя примеры участия армян в жизни Османской империи с акцентом на гуманитарное участие. Например, турецкий гимн написан армянином, стилизованная подпись Ата-тюрка создана тоже армянином, первая турецкая женщина-пилот — армянская сирота, пережившая резню 1915 г., — и всё это, по их мнению, позволяет им избегать слова «геноцид».

Скорее за причиной непризнания геноцида стоит страх и понимание возможного коллапса в сознании большинства членов современного турецкого общества. Причина непризнания геноцида скорее более глубока, чем могла бы показаться на первый взгляд. Это может привести к настоящему коллапсу саму модель турецкого национального и государственного строительства. А сама тема геноцида способна разрушить фундамент под «монолитной» стеной турецкого однонационального государства. Ведь вся внутренняя и внешняя политика с момента основания Османского государства базировалась на насилии. Есть такой страшный термин «девширмэ» (греческое παιδομάζωμα — Прим. ред.), дословно — «дань мальчиками», когда из детей делали оружие насилия в руках правящей элиты и направляли впоследствии против собственного народа. А иначе как могло 20-тысячное племя османов превратиться в сегодняшний 70-миллионный народ без насильственной ассимиляции покоренных народов? Практически каждая турецкая семья, большинство турок знают, что в их жилах течет греческая, армянская, славянская, черкесская и албанская кровь, а пятая часть населения страны считает себя курдами. Признание геноцида неизменно приведет к пересмотру всей череды насильственных актов, которые сопровождают всю историю османской империи, что может привести к коллапсу турецкого национального самосознания, а это очень трудный, болезненный и опасный процесс.

Если следовать современному юридическому и правовому термину геноцида — это же не только физическое уничтожение части или всей нации. Насильственное отбирание у родителей детей и их обращение в послушное орудие насилия либо в элемент собственного государственного и этнического строительства — это тоже подпадает под определение геноцида. Таким образом, формирование самого турецкого народа и государства зиждется на диахроническом геноциидальном преступлении. С самых истоков возникновения Османской империи и до строительства современного светского государства.

Ф. И.: Сегодня турецкие лидеры все чаще обращаются к теме возрождения духа Османской империи, когда, по их мнению, все народы империи, независимо от их религиозной принадлежности, жили в мире и достатке. Это можно увидеть и в массовой культуре турецкого общества. Достаточно обратиться к многосерийному сериалу «Великолепный век», замаскированному образцу идеологической пропаганды.

Г. Д.: В сегодняшней Турции идет попытка возрождения неоосманизма — идеологического движения, которое пытается показать жизнь различных народов в Османской империи как радужную и полную добрососедских отношений, при этом всю вину за страшный период геноцида армян, греков, ассирийцев и курдов пытаются взвалить на руководителей светского периода турецкой истории, когда гонениям подвергался и сам ислам, вплоть до 80-х гг. XX столетия. Так называемый демократический или умеренный ислам, обращаясь к османской модели, пытается выстроить великодержавные отношения со своими соседями, ослабленными экономическим кризисом и политической нестабильностью. Поднимается тема разрозненных остатков Османской империи, так называемого турецкого меньшинства в соседних странах. Это и турки-месхитинцы, и мусульмане в Болгарии, Греции, и туркмены в Северном Ираке, и даже крымские татары в Крыму. Поэтому воссоединение Крыма с Россией и реабилитация коренных народов Крыма недавним приказом В. В. Путина — это болезненный удар по неоосманской модели сегодняшних турецких лидеров.

Один из отцов неоосманизма, вышеназванный министр иностранных дел Турции Давудоглу в интервью одной из западноевропейских газет прямо заявил: «Мы вернемся на территории, которые потеряли 100 лет назад». И здесь возникает логичный вопрос: каким именно образом они собираются это делать? Каким образом возможно вернуться туда? На танках? Это, на мой взгляд, самое страшное, что может себе позволить руководитель государства. Это прямой вызов, это объявление о неких экспансионистских намерениях современного турецкого государства.

В этом контексте тема геноцида не только блокирует эти попытки, но и создает некую угрозу концепции неоосманской модели государственного развития современной Турции. Это внешние факторы, а что касается внутренней стороны, это подвергает некой коррозии фундамент этнического строительства, является своеобразным катализатором процесса самоидентификации личности внутри турецкого общества, где актуальным становится вопрос: «Кто я? Откуда мои корни?» — и таким образам если в жилах моих предков течет греческая, армянская, славянская, черкесская кровь, то и я, выходит, не совсем турок? За коллапсом индивидуального «я» может последовать обвал самоидентификации всего общества. И это именно то, чего так боятся турецкие власти. Поэтому сама история в современной Турции политизирована донельзя и находится под контролем самих премьер-министров. Можно вспомнить по аналогии советское время — историю надо писать так, как считает руководство страны: об этом надо писать так, а об этом иначе, а о третьем — вообще следует умалчивать.

Беседовал Федор Игнатиадис