Дорогие мои, самые близкие и горячо любимые, родные Миша, Володя и Роза!

Ваш отец Хачатур Аракелович Мелкумян был первым или одним из первых из двенадцати детей, а я, Григор Аракелович Мелкумян, - последним ребенком. Когда в предвидении турецко-армянской войны старшая сестра нашей мамы, видимо, по указанию отца вызвала нашу семью срочно в Ашхабад, ваш отец находился в городе Мерв (Туркестан), где работал инженером-электриком. Я его увидел только через год, когда он приехал к нам в Ашхабад.

До 1919-1920 гг. Наша семья жила в Ашхабаде. Как-то наш отец заявил: "В ближайшие дни мы уедем обратно к себе на родину. Как видно, обстановка там резко изменилась к лучшему и мы можем вернуться домой". Мы вчетвером плюс моя маленькая собачка, преодолевая препятствия, прибыли в Ашан...

Хачик на следующий день уехал в Степанакерт, за ним подался и я. Примерно через месяц или два приехала к нам очень молодая и очень красивая, шикарно одетая девушка из Мерва. Вскоре состоялась свадьба Хачика и приезжей красавицы Рипсиме. Мы звали ее Урик.

В период моего пребывания в Степанакерте до отъезда в Баку на учебу я был свидетелем того, как Хачик и Урик создавали в Степанакерте городской театр в здании бывшего офицерского клуба, как эта прекрасная пара умело готовится к открытию театрального сезона. В этой титанической работе брату и его жене удавалось привлечь в качестве консультанта знаменитого актера, исполнителя главных ролей Шекспира - Папазяна, несколько раз бывавшего у нас в гостях. Коллектив Степанакертского театра во главе с Хачиком и Урик часто выезжал в города и села Нагорного Карабаха, они гастролировали и в Баку.

Потом случилось несчастье (смерть ребенка), брат перестал заниматься театральным делом и вернулся к профессии инженера. Тогда в Степанакерте не было инженеров ни в одной области работ. Хачик же как инженер широкого профиля все взял на себя. Он оборудовал радиостанцию, что позволило организовать радиопередачи по всему Нагорному Карабаху. Так ваш отец смог в очень короткий срок получить все необходимое оборудование из-за границы и установить современную телефонно-телеграфную связь с райцентрами и крупными селами. Ему же удалось значительно расширить электрификацию населенных пунктов. Наша "малая родина" - Ашан - получила электричество в первую очередь, за что до сих пор сельчане чтят память своего любимца.

Всего не расскажешь о деятельности Хачика как инженера. Привожу еще один пример. Столица Азербайджана получила из-за границы новое оборудование - станки для телеграфно-телефонной связи. Но все попытки тамошних инженеров наладить технику были безуспешны, и руководство Азербайджана вынуждено было послать в Степанакерт делегацию, чтобы уговорить Хачика Мелкумяна помочь. И он буквально в течение одной недели выполнил эту работу, за что ему дали какую-то награду, какую, не помню.

В ПЕРИОД МОЕЙ УЧЕБЫ В МОСКОВСКОЙ ВОЕННО-ИНЖЕНЕРНОЙ ШКОЛЕ и в Военной академии им. Фрунзе брат много раз приезжал ко мне, и мы подолгу беседовали на разные темы. При этом нам вдвоем было очень хорошо. В последний раз (в 1936 году), узнав, что я учусь на разведывательном факультете, Хачик сказал грустным голосом: "Да, я думаю, у тебя семьи не будет. Ты связал свою судьбу с чужбиной". И полушутя-полусерьезно проговорил: "Ну что ж... Считай, что самый старший и самый младший из моих детей остаются моими, а средних, Володю и Розу, считай своими". Я обнял его, поцеловал, сказал: "Спасибо" и добавил: "Мне трудно принять такой подарок".

Все, что я знаю о ваших отце и матери, трудно изложить в одном таком письме. Они были известными личностями во всем Нагорном Карабахе того времени. Теперь, по возможности коротко, напишу о себе.

С 1923 по 1956 гг. я находился в армии. Закончил военно-подготовительную и военно-инженерную школы, разведывательный факультет общевойсковой Академии им. Фрунзе, специальную разведывательную академию при ГРУ Министерства обороны, выполнял особо важные задания за рубежом, а с февраля 1942-го по указанию ставки Верховного командования организовал разведотдел вновь формируемого гвардейского корпуса при ставке и остался начальником этого отдела.

Указанный корпус был составлен из гвардейских дивизий различных родов войск, перебрасывался и вводился в бой там, где должен был наноситься главный удар. Таким образом, мне приходилось воевать на участках разных фронтов.

Тяжелое ранение я получил накануне известной операции под названием "Багратион" (июнь 1944 года). Это было в составе 39-й армии Белорусского фронта во время проведения разведки боем под моим руководством. (Предыдущие два ранения в голову, ножевое и огнестрельное ранение я получил на Западном фронте и сквозное пулевое ранение в бедро - за один месяц до начала операции "Багратион" на этом же участке фронта. При этом я ни разу не покидал свой пост и продолжал командовать лежа в блиндаже).

В госпитале меня лечили целых полтора года. Первые тринадцать месяцев я был совершенно без сознания. Как стало потом известно, мне было сделано шесть операций под общим наркозом. Из госпиталя выписался в декабре 1945 года на двух костылях.

Жил я рядом с Академией им. Фрунзе. Руководство академии предложило мне должность преподавателя кафедры разведки с условием, что через два-три месяца назначит на должность старшего преподавателя (это генеральская должность).

В ЭТОТ ПЕРИОД ОБУЧЕНИЕ СЛУШАТЕЛЕЙ АКАДЕМИИ ВЕДЕНИЮ РАЗВЕДКИ проводилось все еще по опыту гражданской войны. Я должен был положить начало обучения по опыту минувшей войны. Моя первая лекция "Основы войсковой разведки", прочитанная на расширенном заседании кафедры, была встречена аплодисментами всех присутствовавших.

Работая в академии с конца декабря 1945 года до конца 1956 года, я оставил в секретном фонде академии кроме указанной выше лекции многочисленные другие отпечатанные типографским способом лекции, задачи с методическими разработками к ним, а также отдельные брошюры и книгу по организации и ведению разведки в наступательных формах (видах) боевых действий войск.

Из академии я уволился по болезни по настоянию центральной медицинской комиссии, т.к. в течение всего периода работы в академии я не имел возможности проходить необходимое лечение. В Евпаторию приехал для регулярного лечения и восстановления здоровья.

Теперь мне уже много лет, ребята. Чувствую себя нормально. На жизнь не жалуюсь. За мной отличный уход со стороны жены, да еще и домработницы. Но все равно старею, и до смерти, видимо, мне недалеко. До возраста моих родителей я, конечно, не доживу.

Я очень хочу быть похороненным на том кладбище, где уже похоронены мои родные, или там, где будут похоронены когда-нибудь другие родные. Живут мои родные в Нагорном Карабахе, в Москве, на Северном Кавказе, в Курске и в Днепропетровске. Самое удобное место, по всем данным, это Днепропетровск.

Когда я разговаривал по телефону с Риммой, Розой и Кариной о своем желании какое-то время короткое жить там, где я хочу, чтобы меня похоронили, я имел в виду, что это время буду жить в частной квартире в любой части города. Обслуживать же меня могла бы нанятая мной прислуга. Все это избавило бы от необходимости перевозить мой гроб из Евпатории.

Извините, что я так много пишу о своих похоронах. Вся трагедия заключается в том, что при моей кончине в Евпатории я могу оказаться "бесхозным", т.к. моя жена прикована к квартире, передвигается только с помощью коляски, а работники морга и соседи по дому не всегда в таких случаях ведут себя добросовестно даже при щедрой оплате женой их услуг.

ДОРОГИЕ МИША И АРЕВИК, БОЛЬШОЕ СПАСИБО ЗА ПРИГЛАШЕНИЕ, я был очень тронут обещанием хорошо ухаживать за мной. Ваша душевная щедрость по отношению ко мне неоценима. Но приехать к вам я не смогу, дорога тяжелая, с пересадками. Боюсь, что не выдержу полета на самолете. А очень хотелось бы побывать у вас, познакомиться с семьями Мики и Танечки, а также побывать на могилах наших предков.

Когда я поехал узнать причину смерти вашего отца, то с его могилы взял горсть земли, хранил ее у себя, а потом, когда я ездил хоронить свою маму, я вложил эту землю в ее могилу. Об этом я пишу, чтобы все мои родные знали о том, что мой брат лежит не в песках около Баку, а рядом со своей матерью.

Володенька, я хочу услышать твое мнение о моем желании быть похороненным в вашем городе. Ну а пока ближайшая моя задача в предстоящем году, а может быть, и в следующем - поехать в Москву, Есентуки, чтобы встретиться с нашими родственниками, а еще побывать с той же целью в Курске, Степанакерте.

Обнимаю, целую всех

Дядя, дедушка, прадедушка Григор.

P.S. С этим письмом желательно ознакомить и ребят.

P.P.S. Я очень хотел бы, чтобы все наши родные знали, что их родовая фамилия по линии дедушки (прадедушки) Мелкумян и что по линии моей с братом матери Марьям они все - дворяне.

Автор - ГАЗАРЯН Григорий Аракелович, полковник Советской армии, участник Великой Отечественной войны, обладатель многочисленных наград, инвалид I группы (ранения привели к ампутации ноги). Родился 7 ноября 1908 г. в селе Ашан Мартунинского района НКАО (ныне Варандинский район НКР), умер 8 декабря 2003 г. в Крыму. В нижепубликуемом с сокращениями письме им изложены основные вехи жизни.