Тайна Иосифа Орбели. Очерк шестой

Считается, что участияе ученых в политике проблематично: нельзя быть и ученым, и политиком одновременно: думать и делать - потому что политика, подчиненная каким-то научным истинам, никогда не кончается чем-то «научным». Исходя из этого делается вывод, что единственная доступная ученому политика состоит в том, чтобы заниматься своим делом до конца и во чтобы то ни стало оставаться ученым. В то же время наука сама не делегирует свои интересы никому, так как сама способна репрезентировать себя в политическом поле. Это повышает статус теоретической работы, особенно если ее результаты получают шансы быть реализованными в политике. Такие мысли невольно напрашиваются, когда соприкасаешься с некоторыми фактами в биографии Иосифа Абгаровича Орбели после прихода к власти большевиков.

С 1918 года он — профессор кафедры истории Переднеазиатского Востока Лазаревского института в Москве, член Совета Государственной археологической комиссии и действительный член Московского археологического общества. 22 августа 1919 года получает уведомление от Российской Академии истории материальной культуры о том, что он избран на должность ученого секретаря Академии и по-прежнему соратник академика Н.Я. Марра. Более того, как сейчас пишут некоторые историки, «в 1919 году они вместе занимали позицию "левее Троцкого"» - как убежденные сторонники большевистских идей.

Все банально и очень серьезно. У библейского Ноя было три сына: Сим (семитские языки), Хам (хамитские языки) и Яфет. После Потопа Яфет стал жить на Кавказе. Отсюда все кавказские языки считаются яфетическими. Так считал Марр. Таким образом он определял родство семитских и хамитских языков: грузинского, армянского, мегрельского, сванского, чанского языков. Эта теория пришлась по душе определенному кругу большевиков, особенно Льву Троцкому, который понимал, что только на основе классовых идей и так называемой пролетарской солидарности мировую революцию не устроишь. Идеи Марра, которые разделял тогда и Орбели, воспринимались не только кремлевскими большевиками, но и официальной наукой. Явления языка в широком контексте, попытки связывать науку о языке с другими науками и, особенно, с историей и археологией, геополитикой - являлось научно-политическим достижением того времени, которое влияло на реальный ход событий в Закавказье.

29 декабря 1917 года, уже вступив в переговоры с Германией о прекращении войны, московские большевики приняли декрет Совета Народных комиссаров " О Турецкой Армении": "Совет Народных Комиссаров объявляет Армянскому народу, что Рабочее и Крестьянское Правительство России поддерживает право армян оккупированной Россией «Турецкой Армении» на свободное самоопределение вплоть до полной независимости. Совет Народных Комиссаров считает, что осуществление этого права возможно лишь при условии ряда предварительных гарантий, абсолютно необходимых для свободного референдума армянского народа. Такими гарантиями Совет Народных Комиссаров считает:

1) вывод войск из пределов «Турецкой Армении» и немедленное образование армянской народной милиции в целях обеспечения личной и имущественной безопасности жителей «Турецкой Армении»;

2) беспрепятственное возвращение беженцев-армян, а также эмигрантов-армян, рассеянных в различных странах, в пределы «Турецкой Армении»;

3) беспрепятственное возвращение в пределы «Турецкой Армении» насильственно выселенных во время войны турецкими властями в глубь Турции армян, на чем Совет Народных Комиссаров будет настаивать при мирных переговорах с турецкими властями;

4) образование Временного народного правления «Турецкой Армении» в виде Совета депутатов армянского народа, избранного на демократических началах.

Чрезвычайному Временному Комиссару по делам Кавказа Степану Шаумяну поручается оказать населению «Турецкой Армении» всяческое содействие в деле осуществления пунктов 2-го и 3-го, а также приступить к созданию смешанной комиссии для установления срока и способа вывода войск из пределов «Турецкой Армении» (пункт 1-й).

Примечание. Географические границы «Турецкой Армении» определяются демократически избранными представителями армянского народа по соглашению с демократически избранными представителями смежных и спорных (мусульманских и иных) округов, совместно с Чрезвычайным Временным Комиссаром по делам Кавказа.

Председатель Совета Народных Комиссаров В.Ульянов (Ленин). Народный Комиссар по делам Национальностей И.Джугашвили (Сталин)"

Сегодня многие армянские историки "ругают" этот документ, ссылаясь на то, что большевики вели "игру" в регионе и не сделали почти ничего для того, чтобы поддержать рождающую в очередной раз армянскую государственность. В тот момент практическую помощь Турецкой Армении мог оказать только советский Баку, да и то за счет большевизированных частей Кавказской армии. Но фронт быстро разлагался и воинские части покидали регион, стремились как можно быстрее вернуться в Россию. Значимость большевистского декрета в другом: впервые с 1045 года, когда Византия завоевала Ани и Ширакскую область, что привело к утрате полноценной армянской государственности, большевики, сами не признанные мировым сообществом, ввели в арсенал большой политики вопрос об армянской государственности. Выходит, что не случайно Марр и Орбели так тщательно изучали исторический материал армянской столицы Ани. В дальнейшем это привело к тому, что, как писал один армянский историк, "десятилетиями армянская политическая мысль воспитывалась в том духе, что Армения находилась по ту сторону Бартохского хребта (Армянский хребет - С.Т), что армянские вопросы, автономия Армении, армянское государство могут иметь отношение лишь к Турецкой Армении, и вдруг, потом откуда ни возьмись, из совершенно нежданного места возникает какая-то Республика Армения».

К тому же в декабре 1917 года в Закавказье ещё не существовало других государственных образований, таких, как Грузия и Азербайджан.

"Турецкая Армения” — единственная, кажется, страна, занятая Россией “по праву войны”, - напишет Иосиф Сталин в "Правде” в конце декабря 1917 года. - Это тот самый “райский уголок”, который долгие годы служил (и продолжает служить) предметом алчных дипломатических вожделений Запада и кровавых административных упражнений Востока. Погромы и резня армян, с одной стороны, фарисейское “заступничество” дипломатов всех стран, как прикрытие новой резни, с другой стороны, в результате же окровавленная, обманутая и закабалённая Армения, — кому не известны эти “обычные” картины дипломатического “художества” “цивилизованных” держав? Сыны Армении, героические защитники своей родины, но далеко не дальновидные политики, не раз поддававшиеся обману со стороны хищников империалистической дипломатии, — не могут теперь не видеть, что старый путь дипломатических комбинаций не представляет путь освобождения Армении. Становится ясным, что путь освобождения угнетённых народов лежит через рабочую революцию, начатую в России в октябре. Теперь ясно для всех, что судьбы народов России, особенно же судьбы армянского народа, тесно связаны с судьбами Октябрьской революции".

3 марта 1918 года большевистское правительство Владимира Ленина в Брест-Литовске подписало мирный договор с Германией и от имени России отказалось от претензий на включение в состав России Карса, Ардагана, Батума, а граница между Советской Россией и Турцией определялась "по состоянию на 1877 год". Закавказский сейм не был приглашен для участия в этих переговорах. (По другим документам, представители сейма сами отказались от участия в этих переговорах. - С.Т.) В этой связи лидер грузинских меньшевиков Ной Жордания заявлял: "Такой мир, какой подписали большевики, мы такого мира не подпишем, и мы считаем, что лучше умереть с честью на посту, чем опозорить и предать себя на проклятие потомков". Однако политический пафос Жордания быстро приутих.

Закавказские "демократы" решили начать самостоятельные переговоры с турецким правительством. 8 марта делегация Закавказского сейма во главе с грузинским социал-демократом Акакием Чхенкели прибыла в турецкий Трапезунд. В ходе переговоров они, с одной стороны, требовали восстановить границы 1914 года и признать автономию "Внутренней (Турецкой) Армении" (предложение армянской фракции Сейма). С другой - лоббировали свое присоединение к Брестскому договорному процессу.

9 апреля 1918 года после долгих и бурных дискуссий Сейм провозгласил независимую Закавказскую Федеративную Демократическую Республику. После этого большевистский нарком по делам национальностей Иосиф Сталин направляет письмо председателю Бакинского Совнаркома Степану Шаумяну: "1.Общая наша политика в вопросе о Закавказье состоит в том, чтобы заставить немцев официально признать грузинский, армянский и азербайджанский вопросы вопросами внутренними для России, в разрешении которых немцы не должны участвовать". В инструкциях российского Совнаркома председателю Бакинского совета также ставилось задача вступить в переговоры с Ноем Жордания с целью формирования политического и военного альянса с Тифлисом. Жордания уклонился от встречи с Шаумяном. Тогда и было принято решение силами Баксовета начать военное наступление на Тифлис - с восточного направления, а с севера должны были действовать части Красной Армии во главе с Серго Орджоникидзе. Этот сценарий, сведения о котором просочились в московские и тифлисские газеты, предполагал большевистский переворот в Тифлисе. В свою очередь Германия закулисно советовала грузинам быстрее провозгласить независимость Грузии.

26 мая 1918 года в 16 часов 50 минут в бывшей резиденции кавказского наместника русского царя состоялось собрание Грузинского национального совета, на котором был принят "Акт о независимости Грузии". 28 мая 1918 года прошло первое заседание мусульманского Национального Совета, на котором было принято Постановление о провозглашении Азербайджана независимым государством. Но только 16 июня 1918 года сформированное в Тифлисе первое временное правительство Азербайджана смогло переехать в Елисаветполь ( Гянджу), где, как пишет азербайджанский историк Айдын Балаев, "при благословении Нури-паши создавались всевозможные искусственные препоны на пути построения демократического и независимого Азербайджанского государства". В этой связи отметим, что появление в "Акте независимости" термина "Азербайджан" вызвало негативную реакцию в Персии. Посол этой страны направил официальный протест в МИД Османской империи, где говорилось, что "Азербайджан - это область на северо-западе Персии" и "присвоение новообразованному соседнему государству такого названия является большой ошибкой".

Берлин, быстро признавший правительство Ноя Жордания, мог и желал осуществить такую же акцию и в отношении азербайджанского правительства. В итоге складывалась бы интригующая геополитическая комбинация: Германия и Советская Россия выступают в роли союзников с меньшевистским Тифлисом, азербайджанским правительством в Гяндже и Бакинским советом, возглавляемым Степаном Шаумяном. Кстати, тогда в большевистских газетах появился термин "Бакинская республика", что позже давало основания для оппонентов Шаумяна обвинять его даже в "сепаратизме" по отношению к Москве. В таком раскладе в сложной ситуации оказывалась бы Армения, которая также вступила на путь строительства в Закавказье своего национального государства и для которой проблемы политического характера власти и внешнеполитической ориентации приобретали судьбоносное значение.

5 июня 1918 года правительство Грузии сообщило начальнику германской военной миссии, что правительство при определении границ с соседними государствами принимает в расчет государственные границы бывшего грузинского царства, определенные трактатом 1783 года между Грузией и Россией. Против выступил армянский национальный совет, находившийся тогда еще в Тифлисе. Как пишет грузинский историк Гурам Маргулия, так возникала сложная правовая коллизия. И вот почему.

12 сентября 1801 года император Александр I издал манифест о присоединении Грузии к России, в то время как Персия, хотя и формально, оставалась сюзереном этой и других провинций, входящих в состав ее империи. При подписании Гюлистанского мира, завершавшего русско-персидскую войну 1804-1813 годов, российская дипломатия считала необходимым обозначение этого фактора в трактате, наряду с признанием Персией за Россией Гянджинского, Карабахского, Ширванского, Дербентского, Кубинского, Бакинского и Талышинского ханств, а также «всего Дагестана, Грузии с Шурагельской провинцией, Имеретией, Гурией, Мингрелией и Абхазией». Что же касается Эриванского ханства, то оно отошло к Росси позже - в результате русско-иранской войны 1826-1828 годов. Впоследствии, как известно, царская администрация, исходя из своих соображений,  перекраивала административно-территориальные границы Закавказья, что в 1918 году и позже создавало для новых государств региона немало серьезных проблем.

10 июня 1918 года правительство Грузии для определения государственной границы между республиками образовала комиссию в составе И. Церетели, Д. Ониашвили, П. Ингороква, генерала Одишелидзе. В работу комиссии были приглашены представители Армении и Азербайджана. Представители Азербайджана в работе комиссии не приняли участие. Им было не до этого. К тому же до прибытия представителя армянского национального совета, который в Тифлисе объявил себя правительством Армении, другой армянский национальный совет в Эривани заявил о создании «армянского временного правительства ». К тому же 4 июня 1918 года Турция признала независимость Армении в Закавказье, но в пределах той территории, которую к этому времени контролировало правительство Республики Армения - она ограничивалась Эриванским и Эчмиадзинским уездами, что составляло 12 тыс. км² с населением около 1 миллиона человек. 22 июля 1918 года в Шуши был созван Первый съезд армян Карабаха, который провозгласил Нагорный Карабах независимой административно-политической единицей и избрал собственное Народное правительство - с сентября 1918 года — Армянский национальный совет Карабаха. Таким образом, все возвращалось к той исходной исторической матрице, что предвидели Марр и Орбели, теперь привлеченные Сталиным к активному сотрудничеству для выработки дальнейшей политики большевиков в Закавказье.

(Продолжение следует)